Ребенок - официальный искупитель грехов общественных и родительских - вот третья ипостась детства, прогнозируемая на ближайшее будущее. Миф, в принципе, очень древний. В силу этой древности массовая культура развитых стран не чует его кровавого запаха. Хотя, как знать? Может быть, наоборот - и чует, и стремится? Но о чудовищных детских жертвоприношениях Финикии и Карфагена, о Вифлеемском избиении младенцев, во всяком случае, пока никто не вспоминает. А если и вспоминает, то лишь с целью усиления борьбы за "права ребенка".
Такая борьба, кстати, очень двусмысленна. Она начиналась еще в том обществе, где статус ребенка (как, впрочем, и женщины, и негра, и иноверца, и, вообще, любой ограниченной в правах социальной группы) сохранял черты "неполноценности". Согласно обычному праву, "неполноценного" ребенка защищают родители, согласно гражданскому - государство. Общество жертвует часть своих взрослых привилегий во имя равенства и справедливости. Сегодня эта либеральная идиллия несколько поблекла.
Действительно, если ребенок признается не просто "полноценным", а "сверхполноценным" существом, та же справедливость потребует жертв не ему, но от него. А если справедливость будет молчать, заговорит жадность. Ведь от совершенства всегда можно урвать кусочек. Защищать его? Ишь чего захотел. Пускай сам себя спасает, да и нас заодно. Сверхполноценное существо во всех обществах, и в традиционных, в том числе, всегда было объектом надежд и манипуляций: религиозных, психических, социальных, экономических, физических, любых. Даже не нужно вспоминать Вавилон, посмотрите хотя бы фильм "Дитя Макона".
Заканчивая эти размышления, хочется вспомнить один позабытый эпизод Серебряного века. Православный священник и поэт размышляли о первородном грехе. Поэт страстно опровергал этот церковный догмат. "Возьмите любого ребенка, - утверждал он. - Разве дети грешны? Каждый ребенок - это Христос!" Священник помолчал немного и спросил: "Вы думаете, он справится?"