Что есть образование? Какое место занимает оно в жизни общества и истории человеческой? Есть ли особый христианский подход к образованию? И если да, то каков он? Все эти вопросы становятся особенно актуальны сегодня - в нынешнюю переломную эпоху. Завершается двадцатый век, и завершается второе тысячелетие от Рождества Христова. С чем мы вступаем в новый век и новое тысячелетие?
Двадцатый век наглядно показал слабость человеческой личности перед безжалостными тоталитарными системами и слабость самих тоталитарных систем, не выдерживающих испытания временем. Он показал беспомощность человеческой личности перед массовым сознанием и слепоту массового сознания, оказывающегося на поверку призрачным наваждением. Мнимая всеобщность и мнимое индивидуальное начало, схлестнувшиеся между собой в непримиримой и обессиливающей человеческий дух схватке, породили ту виртуальную реальность, в которой приходится жить людям, запутавшимся в тенетах идеологий и антиидеологий. Не видится ли за всем этим ухмылка тех же самых духов злобы поднебесной, которые сопровождают человечество со времени грехопадения первочеловека?
Сознание людей затемнено и замутнено, расщеплено, ум отделен от воли и чувства. Автономные сферы человеческой личности, уходя во все большую взаимную изоляцию, лишаются присущей им от Бога творческой, преобразующей и преображающей мир силы. В пафосе утверждения индивидуального, в ущербном и бесчеловечном существовании призрачного инобытия, люди оказываются в плену виртуальных мифов. Мифов, которые выглядят подчас более живыми, чем люди, находящиеся в их плену.
Есть ли выход из этих призрачных миражей и тупиков, порожденных уходящим веком? Есть ли твердая почва, на которую может опереться неповрежденное ядро человеческой личности?
Образование. Каждый человек, вступающий в жизнь, проводит от десяти до двадцати лет в учебных заведениях разного типа и характера. В своем преобладающем большинстве существующие ныне учебные заведения продолжают сохранять облик, сложившийся более или менее окончательно к середине прошлого века. При всем стремительном продвижении современных технологий мы можем констатировать, что никакой качественной перемены в самом устроении школы не произошло. Однако схожесть облика не должна вводить в заблуждение. Внутренне школа очень сильно переменилась и далеко не всегда лучшим образом.
Наряду со школой в образовании человека в прежнее время принимали значительное участие семья и Церковь. До поры, до времени внешний мир вступал в жизнь опосредствованно и облагорожено. Именно семья ограждала подрастающего человека от всех бурь и опасностей, поселяла в его душе уважение к традиции и укладу жизни, созидала фундамент нравственности и доброкачественности. Это было свойственно всем ярусам социальной стратификации от царской семьи до простой крестьянской.
В своей работе "Об отношении семейного воспитания к государственному" (1842 г.) Степан Петрович Шевырев (1806-1864) подчеркивал, что внутренний человек создается в семье, а государство призвано достойно довершить семейное воспитание и помочь облагородить внешнего человека. "Между тем как государство в своих заведениях образует человека общественного, внешнего - здесь, в невидимом лоне семьи, родится, растет и зреет человек внутренний, цельный, дающий основу и ценность внешнему"...
Церковь придавала этому нравственному устроению, образовавшемуся и сложившемуся в душевном тепле семейного очага, духовную первооснову, она устремляла душу к высоким идеалам - истины, добра и красоты, не давала человеку, даже оказавшемуся в самых трудных обстоятельствах жизни, отчаиваться и беспросветно погрязать в низменном и материальном.
Школа возникла и сложилась в качестве необходимого дополнения и восполнения к тому, что давалось семьею и Церковью. Она учила элементарной грамотности, открывая человеку богатство мира книг, всего, что сохранилось и передано от предыдущих поколений. Она учила умению ясно и отчетливо формулировать мысль и думать. Она уделяла немалое внимание языкам, древним и новым, сознавая изначальную сакральную силу слова. Она пыталась ознакомить с начатками наук, подвести человека к некому универсальному и до некоторой степени энциклопедическому всеохвату знаний.
Что же мы имеем от всего этого сегодня? Нынешнее состояние семьи не дает особых поводов для оптимизма. Значительное число семей в настоящее время балансирует на грани распада. Даже в такой относительно благополучной и добропорядочной стране, как Англия, более половины семей неполные. Связь поколений и взаимное доверие между ними разрушены почти повсеместно. В лучшем случае в семейном укладе доминирует некоторый прагматизм. Работа отдалена и отделена от дома. Дети, при всем желании, не только не могут принимать в ней никакого участия, но часто имеют самое туманное и смутное представление о том, чем заняты их родители. В то же время и для самих родителей дети часто представляются непомерной обузой. После трудного изнурительного рабочего дня им хочется расслабиться и провести время в приятном "ничегонеделании". Если в такой семье и происходит объединение людей, то только вокруг экрана телевизора.
На протяжении многих лет Церковь у нас была отстранена от какого-либо участия в образовании человека. У нас даже сложилась пагубная система, когда детей только крестили, да и то - тайком, часто не считая нужным даже рассказать об этом самим детям, оставляя это на потом, до их повзросления. Отстранив Церковь от образования, ее лишили возможности привнести в развивающуюся юную душу касание вечного бытия и живое ощущение непрестанного Божия присутствия в мире. Всячески занижая высокие идеалы и постоянно, явно или неявно, издеваясь и иронизируя над ними, неокрепшему сердцу прививаются ранний цинизм, скепсис и недоверие к другим людям и даже к самим себе. Нет ничего легче, как заразить человека разрушительным пафосом. Недоверие к высокому измерению бытия, переходя в недоверие к людям, становится и недоверием к культуре, ко всему, что устрояет и вводит в цивилизованные, пристойные берега человеческую жизнь.
Школа, имеющая богатое наследие прошлого, еще справлялась до некоторой степени со своей ролью в советское время, когда она приняла на себя задачу подготовки людей для профессиональной деятельности. Необходимость высокого научно-технического потенциала для удержания военного паритета сверхдержав, а также потребности обслуживания идеологической машины диктовала советской школе внятный государственный заказ. В связи с этим на достаточной высоте находилось преподавание физико-математических и естественнонаучных дисциплин. Напротив, гуманитарные предметы, которые несли на себе столь ясный идеологический отпечаток, прививали молодым умам упрощенный, одномерный взгляд на мир и окружающее общество. Проводить серьезные исследования в области истории, философии, литературы и культуры в целом вне контекста понятий, искаженных идеологической аберрацией, не только не поощрялось, но и было опасно.
Каково же положение и место образования в нашем обществе сегодня? Отпущенное и даже брошенное государством на волю волн, предоставленное свободному плаванию, оно мучительно ищет форму своего нового существования, пытается нащупать содержательное и смысловое наполнение, определить общий характер и ориентацию - то, под каким парусом плыть и куда. Попытки пристроиться к тому, в чем видится новая идеология, к примату рыночных отношений в обществе, едва ли в полной мере состоятельны. Конечно, люди должны быть ознакомлены с азами экономического образа мысли. Однако вряд ли нужно сегодня кого-либо убеждать, что сам по себе рынок - не панацея от всех бед, и общественная жизнь не строится и не может строиться на голых экономических связях.
В этой связи поистине пророчески звучат сказанные век назад слова В. Розанова: "Экономизм, как доминирующая норма, есть действительно смерть... Экономический строй, семья, как содружество работника и работницы, государство как содружество экономических же групп и все "экономическое" в тенденции и основаниях:
"наука, печать, публицистика - это ничего более, как минерализовавшееся общество, которое имеет форму и перестало дышать, потеряло "дыхание жизни".
"Дыхание жизни", духовность, Дух - вот чего больше всего жаждет теперь наше общество, испытывающее спазмы удушья и начинающее осознавать, что пища духовная, как и дыхание, первична. Существование на уровне материальных интересов и агностицизма - это смерть, небытие. И тут не спасут никакие головные идеи, ни "свои", ни "чужие".
Излишнее усвоение рыночного духа губительно для всей системы образования. Первым его воздействием было колоссальное расслоение школьной системы: выделение обособленных элитарных островков и лишение даже основ образования значительного количества детей. При этом нередко упускается из виду, что в расширяющейся стихии дикости и озлобленности сами элитарные островки нежизнеспособны и обречены на понижение уровня обучения.
Глубокие качественные изменения современная школа претерпевает под воздействием информационного бума и глобальной компьютеризации общества. Любая информация становится сегодня более доступна с помощью компьютерной технологии, через так называемую виртуальную реальность, без привычного общения с живыми людьми. В условиях неограниченного доступа к мировым информационным ресурсам через стремительно развивающиеся компьютерные связи, уже в обозримом будущем, становится вполне реальным в любой заброшенной деревушке, в любом медвежьем углу пользоваться всеми сокровищами знаний, накопленными человечеством за его многовековую историю. Это величайшее достижение современной цивилизации. Но все достижения глобальной научно-технической революции как всякое радикальное переустройство, имеют свои положительные и отрицательные стороны, чреваты искушениями и проблемами, подстерегающими нас там, где порой мы их совсем не ожидаем. Их следствием, в частности, является разрушение традиционных связей между людьми - родственных, личностных, общественных и этических, связей между учителем и учениками. С распространением Интернета очевидно связана неизбежная самоизоляция учащихся и, таким образом, их разобщение, погружение в сферу неких абстракций. Под покровом виртуальной реальности, "майи", теряются очертания реального мира с населяющими его людьми.