"Информационный человек": личность в эпоху глобализации
Панфилова Т.В.
О глобализации сказано достаточно много. Но речь идет чаще всего об экономических, политических, экологических, информационных и прочих процессах, составляющих основу глобализации и определяющих ее специфику. Полностью признавая правомерность такого подхода, считаю важным на этом не останавливаться, а обратить внимание на обусловленные целостностью мира исторические тенденции, связанные с развитием личности и с ее социально-психологическим состоянием. Мне думается, что эта сторона дела привлекает пока меньше внимания, хотя и заслуживает его, поскольку напрямую связана с положением человека в современном мире.
Я не ставлю перед собой задачи полностью охарактеризовать особенности положения человека в условиях глобализации. Тема данного сообщения более локальна - социально-психологическое воздействие на человека сложившейся системы информационного обеспечения глобализации.
Мне представляется, что благодаря универсализации общения через интернет намечается тенденция к выработке единого социально-психологического содержания всемирной истории. Становясь универсальным благодаря глобализационным процессам, современный человек - их участник - обретает универсальную сущность, а вместе с ней и социально-психологическую однородность, выраженную в соответствующем социальном характере. Чем универсальнее сущность человека, тем выше вероятность формирования единого социально-психологического содержания всемирной истории и единого социального характера у всех участников всемирно-исторического процесса. Таким образом, важнейшей социально-психологической тенденцией всемирной истории является, на мой взгляд, тенденция к выработке единого социального характера у всех участников всемирно-исторического процесса. Специфика нового социального характера удачно выражается, на мой взгляд, термином "человек информационный".
Я ввожу этот термин в развитие концепции социального характера, в разработке которой ведущее место принадлежит выдающемуся немецко-американскому психологу и социологу ХХ века Э. Фромму. С помощью термина "социальный характер" он обозначил "ядро структуры характера, общее для большинства представителей одной и той же культуры в противоположность индивидуальному характеру, отличающему друг от друга людей, принадлежащих одной культуре"[1, c. 338]. Причем Фромм подчеркивал, что речь идет не просто о некотором наборе наиболее часто встречающихся черт характера. Содержание социального характера раскрывается только через выполняемую им общественную функцию. ": Функция социального характера состоит в том, чтобы формировать и направлять человеческую энергию в данном обществе, дабы обеспечить его непрерывную деятельность." [1, c. 339] Общественное воспроизводство достигается благодаря тому, что общество побуждает человека действовать в интересах системы, обеспечивая ему чувство удовлетворения от осуществляемой деятельности. Социальный характер, занимающий, по мнению Фромма, промежуточное положение между экономическим базисом и идеологической надстройкой, обеспечивает их взаимосвязь, создавая при этом у человека впечатление, будто тот действует по собственной воле и в соответствии с собственными интересами.
Получается, что для человека социальный характер имеет двойственное значение: с одной стороны, он помогает индивиду вписаться в социальную структуру общества и стать полноправным ее членом; с другой - благодаря социальному характеру, индивида удается подстроить под требования общества, расходящиеся с требованиями саморазвития личности. Тем самым социальный характер оказывается общественным инструментом, с помощью которого человек превращается в средство эффективного функционирования общества вне зависимости от того, совпадают ли цели общественного развития с развитием личности, или расходятся с ними, или даже противоречат им. Другими словами, социальный характер свидетельствует об отчуждении человека от общества, ибо, на мой взгляд, призван обеспечить воспроизводство универсальных отношений отчужденного общества и представляет собой общественно-психологический механизм, с помощью которого члены данной общественной системы органично включаются в деятельность по ее воспроизводству, оставаясь при этом отчужденными и от общества, и друг от друга, и даже от себя самих.
Фромм уделял особое внимание так называемой рыночной ориентации "характера, для которого свойственно глубинное отношение к себе и к другим людям как к товару, ценность которого определяется меновой стоимостью" [2, c. 66]. Характеризуя рыночную ориентацию, Фромм отмечал, что "она не направлена на развитие какого-то специфического и постоянного вида отношений, но что именно чрезвычайная изменчивость всяких отношений - единственная постоянная черта этого типа ориентации. :. Не какая-то постоянная доминирующая черта в характере человека - но пустота, которая максимально быстро может быть заполнена любым из требуемых на данный момент качеств"[2, c. 71-72]. Ориентация на рыночные отношения обезличивает хуже, чем любые внешние ограничения, что Фромм ярко показал в своих работах и в связи с чем отнес рыночную ориентацию к числу непродуктивных.
Вероятно, Фромму представлялось, что рыночный характер - предел отчужденного состояния, за которым следует либо гибель человечества в глобальной катастрофе, спровоцированной отчужденным человеком, либо переход человека к продуктивной ориентации, которую Фромм связывал с переключением человеческой активности на самого себя, с превращением саморазвития личности в цель общественного производства. "Продуктивность означает, - писал Фромм, - что человек ощущает себя неким воплощением своих сил и при этом как бы <актером>; т.е. он чувствует себя чем-то единым со своими силами (другими словами, он есть то, что есть его силы) и в то же время, что они не скрывают его, как маски, и не отчуждаются, как маски, от него" [2, c. 77].
Сегодня приходится констатировать, что за годы, прошедшие после написания Фроммом цитированных книг, в социально-психологическом плане решительных изменений по переориентации человека на продуктивность не произошло. Непродуктивные ориентации по-прежнему господствуют. Рыночная ориентация не сдает своих позиций. Напротив, сфера ее действия расширяется за счет новых участников всемирно-исторического процесса. Рыночные ценности вовлекают в зону своего действия не только страны с развитой рыночной экономикой, но и развивающиеся страны, недавно ступившие на путь капиталистического развития. Для последней группы стран, включая и Россию, описанные Фроммом проблемы, связанные с социальным характером рыночной ориентации, сегодня наиболее актуальны.
Оценивая современное технологическое общество, Фромм верно подметил, что гуманизм в нем приносится в жертву узко понятой экономической эффективности, т.е. эффективности, определяемой по стоимостным критериям. Упор делается на ее повышение во что бы то ни стало, даже если это идет вразрез с интересами развития личности. Предпочтение отдается средствам достижения более высоких экономических показателей по сравнению с тем, ради чего к ним следует стремиться. Особенно актуально звучит мысль Фромма о возможности использовать компьютеры диаметрально противоположными способами. "Идея сходного с человеком компьютера - хороший пример выбора между очеловеченным и бесчеловечным использованием машин. Компьютер может послужить интенсификации жизни во многих отношениях. Но мысль о том, что он заменит человека и жизнь, - это выражение сегодняшней патологии." [3, c. 252] Тем самым Фромм указал на опасность, в полной мере реализуемую ныне.
Фромм справедливо считал, что сами по себе достижения науки и техники - не хороши и не плохи. Все зависит от их применения. "Компьютеры должны стать функциональной частью жизненно ориентированной социальной системы, а не раковой опухолью, начинающей разрушать систему и в конце концов убивающей ее. Машины или компьютеры должны стать средствами для осуществления целей, установленных разумом и волей человека." [3, c. 292] В самом деле, получение и усвоение информации являются важными средствами развития личности. Новые способы обработки и передачи информации с помощью компьютеров - колоссальное достижение человеческого разума. Но и это достижение, подобно многим другим, неоднозначно: оно может послужить совершенствованию личности и посодействовать упрочению гуманизма, а может укрепить отчуждающую тенденцию, подчинив человека новой социальной силе.
Специалисты по массовым коммуникациям справедливо подчеркивают, что интернет - всего лишь средство управления, которое, однако, превратилось в саморазвивающуюся систему. Сегодня с уверенностью можно утверждать, что машины или компьютеры так и не стали средствами для осуществления разумных целей, вопреки надеждам Фромма. Скорее наоборот. Практика свидетельствует, что информационные технологии выходят на первый план, подчиняя себе их носителей и создавая основу для "информационного общества", - общества, обслуживающего информационные потоки, вместо того чтобы поставить их себе на службу. В результате вопрос о том, кто кому служит - интернет человеку или человек интернету, - решается в пользу интернета, в связи с чем, хотя я и соглашаюсь с идеологами "информационного общества" в том, что ближайшая перспектива человечества связана именно с ним, я совершенно не разделяю их оптимизма. На мой взгляд, решение или сглаживание некоторых существующих общественных противоречий в "информационном обществе" будет сопровождаться возникновением новых или усугублением имеющихся, особенно задевающих интересы развития личности.
Изменения в базисе общества не могут не сказаться на его социально-психологическом содержании. По мере всеобщей информатизации общества на смену рыночному характеру, вероятно, будет приходить новый тип характера, для которого основным ценностным ориентиром станет умение получать, обрабатывать и передавать информацию безотносительно к ее содержанию. Ценность информации будет зависеть от степени и правильности ее обработки, а также от умения точно ее передать в не меньшей мере, чем от ее содержания.