Каптерев П. Ф.
Cкудность обучения у учителей в допетровский период естественно возбуждает вопрос: неужели целый народ в течение нескольких веков мог ограничиваться такой единой духовной пищей? Неужели он не чувствовал потребности в более обширном и разнообразном знании? Несомненно, эта потребность была в русском народе, и она удовлетворялась самообразованием, начетничеством, которое было широко распространено. В русском народе издавна обращалось множество рукописных сборников, заключавших в себе разнообразные сведения по разным областям, преимущественно же в религиозно-нравственной. Из этих рукописных сборников, а позднее из печатной литературы русский человек пополнял свое образование. Когда старые сборники и книги казались недостаточными, тогда наши предки, не отставая от своего излюбленного и испытанного средства расширять знания — самообразования путем начетничества, начали вызывать ученых иностранцев для перевода новых книг на славянский язык. Этот способ образования сделался столь обычным, так укоренился, что долгое время наши предки, при своем крайне ограниченном образовательном курсе, не чувствовали потребности в устройстве правильно организованных школ, довольствуясь "мастерами" грамоты и их незатейливым обучением.
Какова же была та литература, которая служила источником просвещения наших предков, каковы были ее содержание, состав и характер? Конечно, она отвечала свойствам мировоззрения и умонастроения любознательных людей допетровского времени.
Общее образование наших допетровских предков было настолько скудно, что не давало никаких основ для реального мировоззрения, для сколько-нибудь правильного понимания мира и его явлений. О природе, о растениях, о животных, об астрономических, физических и химических явлениях учителя ничего не говорили своим ученикам, так как сами о таких явлениях ничего толком не знали; но зато много твердили о Боге, ангелах, чудесах, злых духах, их действии на человека. Положительных сведений о мире не было, но о действии в нем божеской и демонической силы, о чудесном, таинственном, мистически страшном — об этом сообщения были очень обильные, и вера во все сверхъестественное была самая твердая. Действительное, обыкновенное часто казалось нашим предкам совершенно невозможным, вздорным, а чудесное и непонятное — самым простым и обыденным делом. Козни лукавого беса, сверхъестественные силы и явления, порча, колдовство, разные искушения и прельщения демонических сил — все это было обыденной атмосферой, в которой жил допетровский человек. Поэтому охрана детей от всякого ведомства и влияния нечистой силы была существеннейшей воспитательной заботой родителей. Ведь даже в доме всюду, в каждом углу, было что-то таинственное и опасное, ведь наши предки смущались даже мышеписком, курокликом, стенотреском, ухозвоном, в таких невинных явлениях видели что-то особенное, какие-то указания на что-то, а к ним присоединялись и дурной людской глаз, и клятое слово, и тому подобные вещи. От всего нужно было беречься, а то как раз попадешь в лапы домовому, лешему, водяному или какому-либо иному дьявольскому чину.
Естественная, присущая человеку любознательность обнаруживалась у древних русских в формах глубоко наивных и первобытных, о чем говорят вопросы Голубиной книги о начале и происхождении вещей: отчего зачался у нас белый свет? От чего зачалось солнце красное? От чего зачались ветры буйные? От чего зачались кости крепкие? От чего у нас на земле цари пошли? Которое море морям мати? Которая река рекам мати? Который зверь зверям мати? и т. п.; или: каковы разные религиозные загадки, притчи, мудреные вопросы, обильно наполнявшие азбуки, прописик, Беседу Трех Святителей и тому подобные произведения. Например, вопрос: "Что есть вол корову родио?" Ответ: "Адам родил себе жену Еву". Вопрос: "Что есть роса аермонская, сходящая на горы Сионские?" Ответ: "Роса есть Дух Святой, аермон — чистота телесная, гора — церковь, а сходящее — вера, любовь, мир". Вопрос: "Стоит море на пяти столпах, царь речет: потеха моя, а царица речет: погибель моя?" Ответ: "Море есть чаша вина, пять столпов — пять перстов, царь есть тело, а царица — душа". Вопрос: "Древян ключ, водян замок, заец убеже, а ловец утопе". Ответ: "Ключ — Моисеев жезл, замок — Черное море, заец — Моисей пророк, ловец — Фараон утопе в Черном море". И масса других подобных вопросов и загадок.
Очевидно, пытливость была у наших предков, но пытливость совершенно первобытная, младенческая. Она обращалась преимущественно в сторону религии и являлась какой-то своеобразной, неуклюжей и тяжелой философией 1. Старинные замысловатые вопросы и притчи напоминают современные ребусы, шарады и тому подобные задачи. Есть любители разрешать их. К серьезному умственному труду они не способны по недостатку образования и развития, а разрешение шарад и ребусов вызывает приятную игру ума. Толку от разрешения таких задач весьма мало. Подобную же игру ума, но преимущественно в религиозной области представляло и мышление наших предков, пытавшихся решать "голубинные" вопросы или загадки и притчи в духе Беседы Трех Святителей. Это была русская схоластика, своеобразное суемудрие и умствование, которое до недавнего времени встречалось еще по селам и деревням.
Духовным запросам таких-то людей, с таким миросовпадением, с таким умонастроением должна была удовлетворять литература. Присмотримся к ней теперь ближе.
Отчасти почти вместе с христианством и переводными богослужебными книгами, но главным образом позднее, особенно послемонгольский период, наши предки получили много переводов с греческого по различным отраслям знания. Некоторые из этих переводов впервые появились у южных славян и от них перешли к нам; другие были русского происхождения. Потом понемногу стали появляться переводы средневековой латинской литературы и науки, с течением времени умножавшиеся в числе и приобретавшие все более и более влияния. Таким образом составлялась довольно большая древняя переводная литература, в которой были весьма разнородные элементы византийские, южнославянские, польские, латинские, собственно научные, поэтические и религиозно-нравственные. Эта передовая литература и служила источником самообразования для наших предков, из нее они и черпали сведения по различным отраслям знания.
Каких же именно областей касалось школьное образование наших предков до Петра, как обширны были приобретаемые вне школы знания и какова была научная ценность этих знаний?
К наиболее любимым и читаемым книгам Древней Руси следует отнести "отреченные" или "сокровенные" книги, апокрифическую литературу. Ее возникновение и широкое распространение в Древней Руси понятно. В Библии весьма много недосказанного, о многих чрезвычайно любопытных материях или ничего не сказано, или сообщено слишком мало, слишком кратко. А знать об этом верующему человеку весьма интересно; при надлежащей же, правда весьма изрядной, дозе легковерия желаемые сведения получить было можно. На то и существуют апокрифы, восполняющие пропуски священных книг. Например, как мало сказано в Евангелиях о детстве Иисуса, о его родителях, о его деятельности до последних лет его жизни; как мало сказано о блаженном состоянии Адама и Евы в раю, об искушении дьяволом, о жизни прародителей по изгнании из рая; какою темною представляется последняя судьба человечества, пришествие антихриста, Страшный суд, возвышенный в слове Божием, райское блаженство праведных и мучения грешников. Все эти пропуски пополнились апокрифами, они сообщали разные подробности о миротворении, например о сотворении ангелов и человека, и судьбе первых людей, повествовали нечто новое и об Аврааме, и о Моисее, и о Соломоне, о том, как люди приобретали первые знания, изобретали искусства, рассказывали подробности, как Каин Авеля убил и как Авраам поймал трех странников. Для этого существовал целый ряд апокрифов на темы из Ветхого Завета. Для пополнения пропуска Нового Завета служил длинный ряд заветных апокрифов, как-то апокрифические Евангелия Иакова, Никодима, Фомы, путешествия, деяния и мучения апостолов, апокрифические апокалипсисы вроде "Хождения Богородицы по мукам" и т. п. В этих апокрифах с большими подробностями, не известными каноническим библейским книгам, излагается история Иисуса, Богоматери, апостолов, изображаются второе пришествие мессии, блаженство праведных и грешников.
Апокрифы рано проникли на Русь из Византии и с Востока: уже в начальной летописи есть апокрифические сказания о падении Сатанаила и десятого чина ангелов, подробности о жизни патриархов и т. п. В XII и XIII веках были известны отдельные апокрифы, а с течением времени их число увеличивалось. Это понятно. При набожности русских и отсутствии интереса к догматическому учению апокрифическая литература представляла для них необычайную привлекательность. Они высоко ценили душеспасительное, божественное знание, а составители апокрифов писали в духе Библии, говорили простым и в то же время важным многозначительным языком. Разобраться в апокрифах, уметь хорошо отличать апокрифическое сказание от канонического было трудно даже для многих пастырей церкви. Что же говорить о пастве? Она с полным детским доверием поглощала апокрифы со сведениями, в них изложенными, дополняемыми и закругляла свое мировоззрение. Для нее с апокрифами становилось много яснее и светлее, чем без них, хотя все мировозрение и окрашивалось вследствие этого библейско-фантастическим светом. Пусть паства и имела темное сознание, что не все в апокрифах правда, но не все же и ложь. Многое в апокрифах было вполне согласовано с Библией, соответствовало ей, только исполняло ее, а не противоречило ей; поэтому было естественно, что наши предки с детской верой жадно зачитывались апокрифами. А нужно помнить, что это делали не только наши предки, но и все народы и племена, принявшие христианство и находившиеся с нашими допетровскими предками на одинаковой ступени культурности.