Дональдс Вудс Винникотт
Некоторые люди думают, что понятия о правильном и неправильном вырастают в ребенке сами по себе, так же, как умение ходить и говорить, в то время как другие считают, что их необходимо прививать. Что касается меня; то, я думаю, имеет место нечто среднее между этит крайностями. Моя мысль состоит в том, что чувство хорошего и плохого, как и многое другое, естественно приходит к каждому младенцу и ребенку, но при условии, что его окружение отвечает определенным требованиям. Эти существенные условия трудно сформулировать в нескольких словах, но в основном верно следующее: окружение должно быть предсказуемым и поначалу в высокой степени адаптированным к нуждам младенца. На самом деле для большинства детей эти условия обеспечиваются.
Я хочу только сказать, что основой морального чувства является фундаментальное переживание младенцем реальности собственного Я, непрерывности своего бытия. Реагирование на непредвиденное ломает эту непрерывность и создает помехи развитию Я. Но это выходит за пределы нашего теперешнего обсуждения. Я перейду к следующей фазе развития.
По мере того, как каждый младенец начинает накапливатьсвой собственный, обширнейший и неповторимый опыт продолжающего бытия, и понимать, что существует Я, которое может быть независимым от матери, на передний план начинают выступать страхи. Они примитивны по своей природе и основываются на ожидании жестких воздаяний. Младенец приходит в возбуждение, возникают агрессивные или разрушительные импульсы или представления, которые проявляются как крик или желание кусать, и тут же ему кажется, что мир вокруг полон кусающих ртов, зубов, когтей и прочих угроз. Таким образом, мир младенца был бы ужасающим местом, если бы не общая охранительная позиция матери, покрывающая эти сильнейшие страхи, сопровождающие ранние переживания. Мать (я не забываю и об отце), являясь человеческим существом, изменяет качество страхов маленького ребенка. Младенец постепенно признает ее человеческим существом. Поэтому вместо мира магических возмездий он приобретает мать, которая понимает и реагирует на его импульсы. Но матери можно причинить боль или она может рассердиться. Если представить дело таким образом, вы немедленно увидите, какое огромное значение для младенца имеет то, что силы возмездия очеловечиваются. Прежде всего, мать понимает разницу между действительным уничтожением и намерением уничтожить. Она говорит "Ой!", когда ее кусают. Но ее вовсе не смущает то, что младенец хочет ее съесть. На самом деле она чувствует, что это комплимент, это единственный доступный ему способ выразить свою восторженную любовь. И, конечно, ее не так-то легко съесть. Она говорит "Ой!", но это значит только, что ей немного больно. Ребенок может поранить грудь, особенно если зубы некстати появились слишком рано. Но мать переживет это, и факт ее выживания дает младенцу возможность для восстановления уверенности. Более того, вы же даете детям что-нибудь твердое и очень прочное, не правда ли, вроде погремушки или пластмассового кольца? Потому что вы понимаете, какое это для него облегчение, когда можно от души что-нибудь искусать.
В результате для младенца открывается возможность развития фантазии рядом с реальными импульсивным действием, и этот важный шаг совершается благодаря последовательному поведению матери и ее общей надежности. К тому же эта надежность окружения обеспечивает условия, делающие возможным следующий шаг в развитии. Следующая стадия определяется тем вкладом, который может внести младенец в счастье своих родителей. Мать оказывается в нужный момент рядом, чтобы принять импульсивный жест, ей предназначенный и означающий для нее очень многое, потому что это - часть младенца, а не просто реакция. Бывает рефлекторная улыбка, которая мало или вообще ничего не значит, но время от времени появляется и улыбка, являющаяся выражением любви, и любви именно к матери, в данный момент. Позже ребенок будет плескать на нее водой в ванной, тянуть за волосы, кусать мочки ее ушей, обнимать и тому подобное. Или же младенец испражняется неким особым образом, подразумевающим, что испражнения имеют смысл подарка. И определенную ценность. Такие мелочи, если они спонтанны, чрезвычайно воодушевляют мать. И в связи с этим для младенца становится возможным сделать новый шаг в развитии и интеграции, по-новому и более полно принять ответственность за скверные и разрушительные поступки, совершаемые в моменты возбуждения - так сказать, в моменты следования инстинктам.
Самый важный для младенца инстинкт - тот, что пробуждается при кормлении, и он сливается с любовью, приязнью и нежной игрой. И все фантазии о съедении мамы и папы перемешиваются с реальностью поедания, которая перемещается на поедание пищи. Младенец способен принимать ответственность за все это безжалостное уничтожение, зная, что возможны и жесты доброй воли, показывающие готовность отдавать, и зная по опыту, что мать будет рядом в тот момент, когда у него появится искренний импульс любви. Таким образом достигается определенная мера контроля над тем, что ощущается как хорошее, и тем, что ощущается как плохое. В результате сложного процесса, благодаря растущей силе личности, дающей возможность удерживать рядом различные переживания - мы называем это интеграцией - младенец постепенно становится способен вынести то тревожное чувство, которое возникает из-за деструктивных элементов инстинктивных переживаний, так как знает, что все можно исправить и выстроить заново. Мы даем этой выносливости по отношению к тревоге определенное название. Мы зовем ее чувством вины. Можно видеть, как чувство вины развивается параллельно с укреплением веры младенца в надежность окружения. И можно также видеть, как способность чувствовать вину пропадает, если доверие теряется и на окружение нельзя полагаться, как в тех случаях, когда мать должна оставить младенца одного, когда она больна или, возможно, просто слишком занята.
Как только младенец обретает способность испытывать виноватые чувства, так сказать, соотносить конструктивное поведение с тревогой по поводу деструкции, он оказывается в состоянии разграничить, что ощущается как хорошее и что - как плохое. И это не прямое заимствование морального чувства родителей, но начало нового морального чувства, принадлежащего новому индивидууму. Чувство, что нечто правильно, конечно, как-то связано с представлениями младенца о мнении, которое имеется у матери или обоих родителей, но коренится глубже, в значении хорошего и плохого, связанном с этим чувством вины - балансом между разрушительными импульсами и возможностями восстановления и созидания. То, что уменьшает чувство вины, воспринимается младенцем как хорошее, а то, что усиливает - как плохое. На самом деле его внутреннее моральное чувство, развивающееся из примитивных страхов, гораздо жестче, чем моральное чувство матери и отца. Для младенца в счет идет только то, что реально и истинно. Попробуйте научить ребенка, чтобы он говорил "тя!" из стремления к хорошим манерам, а не из благодарности.
Если подходить с позиций этой теории, которую я использую в своей работе, то станет понятно, что вы даете вашему младенцу возможность развить чувство правильного и неправильного, если он может полагаться на вас в этой ранней, определяющей фазе жизненного опыта. Поскольку каждый ребенок обретает свое собственное чувство вины, постольку, и не более того, имеет смысл преподносить ему ваши понятия о хорошем и плохом.
Если вы не можете добиться успеха в этом направлении (а с одним младенцем вам повезет больше чем с другим), лучшее, что можно сделать - это быть строгим, хотя, как вы понимаете, это не самое хорошее, что мог бы встретить ребенок в процессе своего развития. Если вы потерпите полную неудачу, вам придется прививать понятия правильного и неправильного путем обучения и муштры. Но это - только эрзац реальных чувств и признание неудачи, и этот путь будет ненавистен вам самим; и во всяком случае, этот метод работает только до тех пор, пока вы или кто-то другой находитесь поблизости, чтобы навязывать свою волю. С другой стороны, если вы с самого начала поведете себя с младенцем так, что он или она сможет полагаться на вас и развивать личное чувство правильного и неправильного, вместо грубых и примитивных страхов возмездия, то позже вы сможете укреплять эти понятия ребенка и обогащать их своими собственными. Потому что, когда дети подрастают, им нравится копировать своих родителей, или же восставать против них, что, в конечном счете, то же самое.