Ученые первой группы (социально-коммуникативный подход) сводят понятие информационной войны к отдельным информационным мероприятиям, информационным способам и средствам корпоративной конкуренции, ведения межгосударственного противоборства, вооруженной борьбы, коммуникационным технологиям воздействия на массовое сознание [5].
Вторая группа ученых – в основном, представители военных ведомств, как зарубежных, так и российских, – относят информационную войну к сфере военного противоборства и рассматривают ее как комплексное совместное применение сил и средств информационной и вооруженной борьбы (военно-прикладной подход) [6]. Однако, целый ряд ученых с этим не соглашаются и указывают на то, что термин "информационная война" в отношении современных информационных способов ведения войны не совсем адекватен и было бы более правильно называть этот вид военных действий информационной борьбой, рассматривая его как информационную составляющую боевых действий [7].
Третья группа исследователей считают информационную войну явлением внешне мирного периода межгосударственного противоборства, позволяющего решать внешнеполитические задачи несиловым в традиционном понимании путем. В рамках этой группы многие российские ученые относят информационную войну к сфере геополитического противоборства и рассматривают ее как особый вид отношений между государствами, при котором для разрешения существующих противоречий используются методы, средства и технологии силового воздействия на информационную сферу этих государств (геополитический подход) [8]. Они указывают на насильственный характер действий в ходе информационной войны, который является необходимым обязательным признаком войны в период отсутствия открытого вооруженного конфликта.
Однако, по нашему мнению, ни один из трех указанных подходов не раскрывает сущность информационно-психологической войны ни как политического конфликта, ни как социального явления, что, возможно, и является основной причиной неэффективности выбираемых сегодня средств и методов политического регулирования данной категории общественных отношений.
В первом случае, категория войны размыта – в нее попадают практически все формы коммуникации, как политической, так и обыкновенной социальной, нет убедительного обоснования социальной опасности этого явления и причин, побудивших отнести эти формы социального взаимодействия именно к войне. В итоге, получается, что для искоренения причин психологических войн надо устранить из общественных отношений (или поставить под жесткий контроль) любую форму информационного обмена, воздействующую на сознание.
Во втором случае, информационно-психологическая война преследует узконаправленные цели военного противоборства, а ее возникновение привязывается к политическим причинам военного конфликта. Между тем, сегодня информационно-психологическая война используется в дипломатической борьбе самостоятельно, в мирное время, исключающее применение традиционных мер вооруженного противодействия. Это определяет неэффективность государственной информационной политики, рассматривающей ИПВ как составляющую традиционного вооруженного противоборства и не учитывающей иные, невоенные, причины возникновения информационно-политических конфликтов. Отметим, что английские специалисты также считают военную концепцию информационной войны менее опасной по сравнению с войной, осуществляемой путем воздействия психологическими, масс-медиа, дипломатическими технологиями на разум, мнения и намерения противника, который может быть как военно-политическим руководством, так и целым народом [4].
В третьем случае, информационная война рассматривается как особый вид межгосударственных отношений, хотя, на наш взгляд, декларируемая опасность информационной войны еще не дает оснований рассматривать ее вне категории политических конфликтов. При этом не рассматривается социальная сущность информационно-психологической войны, к пониманию содержания которой ближе всего подошли ученые первой группы. Насилие как признак информационной войны позволяет более четко определить границы этого явления, но концентрирует внимание государственной политики на поиске методов противодействия собственно насильственному воздействию (трудно выявляемому на практике) вместо того, чтобы сосредоточиться на управлении данным социальным явлением и регулировании его социальной опасности.
В отличие от достаточно заметной разработанности тематики информационных войн, исследования принципов формирования и закономерностей реализации государственной информационной политики в условиях ИПВ практически отсутствуют.
С нашей точки зрения, информационно-психологическая война в рамках научного исследования может рассматриваться на различных уровнях познания:
как социальное явление;
как поле политических конфликтов;
как особая форма политического конфликта;
как элемент системы инструментов политического регулирования (инструмент информационной политики).
В рамках каждого из указанных уровней рассмотрения информационно-психологическая война исследуется в рамках собственной научной гипотезы:
Социологическая гипотеза информационно-психологической войны: информационно-психологическая война – социальное явление и новая форма общественных отношений, порождаемая информационным обществом.
Статистическая гипотеза информационно-психологической войны: информационно-психологическая война – поле политических конфликтов, находящихся в тесной взаимосвязи и взаимодействии;
Конфликтологическая гипотеза информационно-психологической войны: информационно-психологическая война – политический конфликт с целью разрешения противоречий по поводу власти и управления, в котором столкновение сторон осуществляется в форме информационно-психологических операций с применением информационного оружия [9].
Цель информационно-психологической войны: разрешение противоречий по поводу власти и осуществления политического руководства в информационно-психологическом пространстве.
Задачи информационно-психологической войны:
трансформация структуры национальных экономических, политических, социально-культурных, информационно-психологических пространств участников международных отношений в соответствии с собственными принципами формирования информационно-политической картины мира;
достижение военно-политического превосходства и безусловного лидерства в сфере международных отношений;
достижение целей национальной экономической, идеологической, культурной, информационно-психологической экспансии;
обеспечение благоприятных условий для перехода собственной национальной системы социально-политических отношений на новый, более высокоразвитый и высокотехнологичный этап эволюционного развития.
Признаки информационно-психологической войны:
насилие как основная форма взаимодействия участников информационно-политического конфликта;
информационно-психологические операции как специальная организационная форма оказания политического воздействия на участников конфликта;
применение информационного оружия.
Системно-функциональная гипотеза информационно-психологической войны: информационно-психологическая война - часть системы политического регулирования, инструмент информационной политики.
В рамках социологической гипотезы информационно-психологическая война рассматривается как новая форма социальных отношений (объект социологического анализа), а спектр конфликтных ситуаций, порождаемых психологической войной, – как внешнее проявление системных свойств данного объекта.
В рамках статистической гипотезы информационно-психологическая война рассматривается как сложная высокодифференцированная система (поле) политических конфликтов, находящихся в тесной взаимосвязи и взаимодействии, каждый из которых рассматривается как единичная реализация ансамбля конфликтных ситуаций, генерируемых или проявляемых полем психологической войны.
В рамках конфликтологической гипотезы информационно-психологическая война рассматривается как политический конфликт, имеющий самостоятельное значение как объект исследования и управления, находящийся во взаимодействии и взаимообусловленности с другими политическими конфликтами.
В рамках системно-функциональной гипотезы информационно-психологическая война рассматривается как часть системы информационной политики как агрессора, так и жертвы агрессии, в рамках которой информационно-политические конфликты, порождаемые психологической войной, интегрируются в структуру политической системы конфликтующих сторон и используются ими в качестве инструментов политического регулирования [10].
Разумеется, правомерность применения каждой гипотезы к понятию информационно-психологической войны требует доказательства.
Теорема 1. Информационно-психологическая война – социальное явление.
Доказательство: информационно-психологическая война – это форма насилия, в которой в качестве инструмента принуждения используются возможности воздействия информации на психику человека. Можно выделить два основных признака социальности этого явления: