начинает угрожать его существованию, то он все-таки предпримет меры, чтобы избежать опасности. Пациент с фобией, однако, вместо того, чтобы произвести изменения во внешнем мире, изменяет самого себя. Он пытается избежать тревоги, которая как бы парализует его. Помимо прочего, любая попытка осуществить изменения во внешнем мире будет бессмысленна еще и потому, что источник опасности лежит в нем самом. Кроме того, по-видимому, такой человек чувствует, хотя бы бессознательно, что по своей природе его тревога - психическая, и, что он не может повлиять на нее, изменяя реальность. В этом пациент с фобией также отличается от психотика, который верит в объективное существование своей фобии», а, следовательно, предпринимает действия, направленные на внешний мир, пытаясь устранить опасности, которые кажутся ему реальными.
Обсессивный невротик также использует аутопластические меры для разрешения невротического конфликта. Направленные на объекты внешнего мира импульсы ид обращаются против личности самого субъекта. Таким образом, вместо того, чтобы использовать освободившуюся психическую энергию для изменения внешнего мира, обсессивный невротик изменяет свой собственный характер. Также как пациент с фобией считает, что сможет спастись от требований ид при помощи моторного аппарата, обсессивный невротик считает, что сможет достичь той же цели с помощью мер предосторожности: магических формул и ритуала. Индивиды обоих типов в какой-то степени ошибочно принимают внутренний мир за внешний, так как верят, что могут трансформировать внешний мир через внутренние изменения в эго. Страдающая от агарофобии пациентка считает, что сможет избавиться от стремления к проституции, избегая улиц. Обсессивный невротик считает, что сможет предотвратить несчастье посредством повторения определенных молитв.
В то время как тревога пациента с фобией, по-видимому, иногда может иметь рациональное основание, различные ритуалы обсессивного невротика производят впечатление непостижимой магии. Под всемогуществом и магией подразумевается, что человек считает, что обладает несокрушимой силой, при помощи которой он способен осуществить все свои желания и изменить окружающий мир. В действительности же, он изменяет только самого себя. Определенная мысль, действие, вербальная или моторная магическая формула является для обсессивного невротика силой, осуществляющей все его желания и предотвращающей любое неприятное событие. При конверсионной истерии, желания по большей части осуществляются в симптомах; при обсессивном неврозе на ранних стадиях заболевания они в основном отвергаются; таким образом истерик использует преимущественно позитивную магию, а обсессивный невротик -негативную магию. При конверсионной истерии изъятое из вытесненных идей либидо, с помощью магических способностей эго, перемещается в телесные иннервации.
Однако, еще не совсем ясно, каким образом происходит «скачок от психического в физическое». Удивительная близость психического и физического при истерии, возможно, может быть прояснена следующим рассуждением. Каждый психический процесс происходит из бессознательного ид и обладает прогрессивной тенденцией к достижению моторной и сенсорной части эго. Чтобы достигнуть разрядки посредством этой сферы эго психический процесс должен пересечь все психические системы, включая подсознание.
Инстинктивный представитель (идея) может стать сознательным лишь тогда, когда бессознательная идея формирует связи с подсознательной вербальной идеей и обеспечивает, посредством специального процесса, гиперкатексиса, доступ к системе сознательного восприятия. Тем не менее, при вытеснении из системы подсознания
изымается катексис, что делает ее непроходимой для поднимающихся из бессознательного потоков; нет ни восприятия, ни действия. При конверсионной истерии имеют место мышечные сокращения и спазмы, восприятие ощущений, появляются даже галлюцинации, однако все эти возбуждения в моторной и сенсорной части психического аппарата не «сознательны». По всей видимости, между системами бессознательного и сознания происходит «короткое замыкание» (посредством чего избегается система подсознания). По-видимому, с изъятием катексиса из системы подсознания, то есть с вытеснением, она становится нечувствительной к возбуждению, как если бы возбуждение отсутствовало. Вытеснение создает состояние, которое сходно с состоянием детства, когда отсутствует четкое разделение между сознанием и подсознанием. Поскольку ядро бессознательного, во всей его полноте, создают инстинкты, в таком состоянии эго и ид ближе друг к другу.
Как мы знаем, впервые психический процесс становится сознательным, когда бессознательная идея соединяется с подсознательной идеей и гиперкатектируется. При вытеснении весь этот механизм устраняется по причине отвода катексиса в системе сознания. Однако, при конверсионной истерии инстинктивные импульсы ид при поддержке эго получают возможность проявиться и разрядиться.
Таким образом, имеющее истерическую диспозицию эго, лучше чем какое-либо другое, способно соматически, без участия актуального сознания, выразить происходящие в ид процессы; другими словами, при истерии доминирует телесное его. Поскольку психические конфликты так часто сопровождаются нарушениями генитального аппарата, а истерические симптомы отображают перемещенные генитальные стремления, возможно, существует тесная связь между генитальным либидо и характером истерических симптомов, с одной стороны, и отводом либидо в системе подсознания, то есть вытеснением, с другой. Истерик выражает свои актуальные потребности через изменения в теле, которые вероятно соответствовали развитию инфантильного эго и являлись в детстве адекватным средством.
Сейчас весьма очевидно, что не только либидо, но и эго регрессирует на предшествующую стадию развития. Нетрудно понять почему. При отвержении инстинктивных потребностей эго не всегда идентифицируется со своей отвергаю щей, бессознательной частью. В развитии эго существуют фазы, когда эго реагирует на инстинктивные требования и на реальность совершенно не 1 ак, как реагирует настоящее актуальное эго. Если в какой-то момент произошло изъятие либидо из подсознательного инстинктивного представителя, либидо было вынуждено отступить, регрессировать, занять другую позицию. Затем эго использовало идентификации, проекции, практиковало магию и тому подобное. Когда вслед за вытеснением происходит регрессия эго, ожившее инфантильное эго начинает по-старому реагировать на текущие инстинктивные требования. Это объясняет почему истерические симптомы, обсессивный ритуал и тому подобное настолько инородны и непонятны для актуального эго. Регрессия эго различна своя при каждой форме заболевания; в каждом неврозе эго расщеплено.
Пациентка, которая упоминалась уже несколько раз по другому поводу, страдала от дрожи, холода и озноба. Этот симптом оставался неясным и неизменным до тех пор, пока не была вскрыты его инфантильные корни. Ее самые ранние воспоминания свидетельствовали о том, что между ней и ее отцом всегда были нежные отношения. В раннем детстве, отец обычно приходил к ее кроватке и ласкал ее, держал ее на руках до тех пор, пока она не засыпала от создаваемого им комфорта и тепла. Если же отец пропускал свои визит, ей становилось холодно, появлялась дрожь, она не засыпала пока
к ней не приходит отец. В ее анализе было нельзя точно установить, был ли ее озноб реальным или симулированным (дети часто симулируют, когда хотят что-то получить). Однако, все признаки поддерживали предположение, что в детстве озноб устраивался «бессознательно», чтобы отец был рядом с ней, конечно, если можно в таком возрасте проводить различие между «сознательным» и «бессознательным». Как уже сообщалось ранее, такое привлечение отца в ее комнату в четыре года внезапно прервалось. Однажды вместо отца вошел ее двенадцатилетний кузин, который сексуально соблазнил ее. После этого она никогда не звала своего отца, у нее не было ни дрожи, ни озноба. Дрожь и озноб возобновились только тогда, когда она заболела в двенадцатилетнем возрасте.
При обсессивном неврозе ситуация сходная, но все же есть некоторые отличия. Связь между телом и психикой более неопределенна. Симптомы имеют более «психический» характер, желания выражаются не через бессознательные иннервации тела, а в произвольных, координированных, обычно весьма сложных действиях, более или менее сознательным мотивом которых является предупреждение опасности или желание что-нибудь уничтожить. Мысль, слово, идея интерполированны между побуждающими силами ид и исполнительным органом - эго. Существуют обсессивные неврозы, при которых компульсивное действие абсолютно отсутствует, а процесс полностью разворачивается в «мыслях»; обсессивнос сомнение - типичный пример этого. Если у обсессивного невротика вербальные идеи часто остаются в сознании, то истерик, наоборот, не имеет мыслей, так как при вытеснении он теряет вербальные идеи. Весьма часто они являются лишь «мыслями», по-видимому, отдаленными от пациента и, тем не менее заряженными аффектом.
Мысли и слова в сновидениях происходят из бодрствующей жизни, из реальности. Они подсознательны. В сновидениях мысли и слова подчиняется первичному процессу, с ними обращаются как с вещами. Подсознание - это мост, соединяющий бессознательное и сознание, а также сознание и реальность. При обсессивном неврозе подсознательные идеи более устойчивы, чем при истерии. Защитная борьба обсессивного невротика, осуществляемая при поддержке методов замещения (изоляция, уничтожение), направлена не против идей бессознательного объекта, как это при помощи вытеснения бывает при истерии, а против замещающих идей, то есть против подсознательных идей и подсознательного мышления. Соответственно, истерик замещает мышление бессознательными действиями. Иначе говоря, его желания и стремления материализуются в бессознательных действиях, в магических телесных изменениях, без какого-либо вмешательства подсознания.