В динамических, самоорганизующихся системах существует «внутреннее время» (И. Пригожин), отличное от астрономического времени. «Чем сильнее неравновесное состояние системы, тем быстрее оно протекает» [с. 35 В.Н. Костюк]. В.Н. Костюк пишет, что каждый тип изменяющейся системы имеет свое специфическое пространство и время. Они порождаются случайным поведением траекторий развития системы. «Глобальное поведение системы существенно изменяет самый смысл пространства и времени» [с. 117 И. Пригожин]. Исходя из этих положений, можно полагать, что система менталитета как самоорганизующаяся система обладает своими пространственно-временными координатами в ментальном пространстве.
Проблема психологии пространства и психологического времени человека, как отмечает, например, Г. М. Андреева, имеет давнюю традицию изучения в психологии. Ее можно встретить как «временная перспектива личности» (К. Левин), «временной кругозор» (П.Фресс), «концепция времени личности в масштабах ее жизни» (А.А.Кроник), «временная перспектива» (К.А. Абульханова), пространственно-временная структура жизненных миров человека (Ф.Е. Василюк), пространственно-временной, образный континуум (Т.Н. Березина), «временной структуры опыта» (Ю.К. Стрелков) и т.д. Безусловно, «осознание времени своего существования — важное дополнение к осознанию собственной идентичности» (Г. М. Андреева, 1997, с. 162). Оно, реализуясь через осмысление человеком своего психологического времени во взаимосвязи с социальным временем, временем эпохи, «порождает некоторую Концепцию Времени, свойственную каждой личности» [там же, с. 163]. Специалисты NLP выделяют концепцию времени, присущую и большим группам.
К.А. Абульханова пишет, что деятельность человека создает пространственно-временную определенность объективно разобщенным объектам [ психол и сознание с. 68]. Л.М. Веккер рассматривает пространственно-временные отношения как обязательные для всех видов психических процессов. Учеными подмечено, что временные отношения выражаются в языке через пространственные термины: «до перестройки, после перестройки». И клинические исследования Л.П. Гримака подтверждают наличие внутреннего пространства человека: «в нем запечатляются и моделируются пространственные аспекты внешней жизнедеятельности организма» [с. 88]. Стрессовые воздействия приводят у некоторых больных к изменению топологии пространства. Признавая бытийность «пространственно-временного континуума» человека и коллективного субъекта, рассмотрим его составляющие.
Экзистенциальные психологи определяют пространство как особенность, общую для всех вещей, возможность их взаимодействия [Мерло-Монти с. 312]. Т.Н. Березина полагает, что внутреннее пространство – это форма существования внутренних, чувственных образов [Т.Н. Березина с. 34]. Подмечая при этом, что одно и другое имеют феноменологическую независимость. Р.М. Грановская отмечает, что: «образ представляет собой субъективную форму объекта, он порождение внутреннего мира данного человека. Уже в процессе формирования образа на него воздействуют установки, интересы, потребности и мотивы личности, определяя его уникальность, в особенности эмоциональной окраски» [с. 30]. Поэтому Т.Н. Березина делает вывод: «внутреннее пространство не является отражением пространства внешнего, а представляет собой сложное личностное образование, где наряду с психически преобразованным образом, в гораздо большей степени представлен субъект» [с. 43]. Самым важным является то, что субъект воспринимает в большей степени только самое актуальное [стратегия ж. Абульханова с. 161].
Коллективный субъект имеет свою пространственную определенность. Она является образом пространства жизнедеятельности коллективного субъекта. Значимые события коллективного субъекта пространственно представлены, привязаны к определенным местам. События, проживаемые коллективным субъектом, запечатлеваются в его коллективной памяти Значения, смыслы и ценности содержательно маркируют события жизнедеятельности коллективного субъекта в пространственной перспективе.
Вторая составляющая интегративного интрапсихического пространственно-временного континуума является внутреннее время (И. Пригожин). Время с общенаучной позиции выступает длительностью и последовательностью событий. К.А. Абульханова определила концепцию личностной организации времени. Личность способна творить время. Любое, изучаемое время является частично и психологическим, помимо биологического, химического, физического и др. видов времени [с. 62]. Время «воплощается в структурах внутреннего пространства уже потому, что большинство вторичных образов относятся или к нашему прошлому или будущему» [с. 64]. Время как процесс и результат жизнедеятельности коллективного субъекта проявляется в пространственных характеристиках.
В пространственно-временном континууме пространство и время взаимно влияют друг на друга. В.П. Зинченко, Н.Д. Гордеева в процессе формирования образов выявили трансформацию временных характеристик движения в их пространственный слепок [с. 195]. Учеными зафиксированы факты изменения течения времени в необычных состояниях сознания, в ситуациях повышенного риска [Базылевич, Маршаник], к которым можно отнести социокультурные изменения в нашей стране.
Однако, Т.Н. Березина, К.А. Абульханова ввели понятие «плотности временного переживания». Темпоральное переживание с малой плотностью характеризуется субъективным ощущением ускорения или замедления времени; со средней плотностью характеризуется субъективным ощущением ускорения или замедления времени и ускорением мышления; темпоральное переживание с высокой плотностью – предыдущие две характеристики и ускорение активности внешнего плана [с. 218]. Т.Н. Березиной эмпирически установлено, что в юности у человека имеется темпоральное переживание малой плотности с ощущением ускорения времени. В пожилом возрасте – ощущения времени замедляются, но плотность увеличивается. Также ею было выявлено, что жители мегаполисов (г. Москва) имеют большую замедленность времени, но с большей плотностью, чем жители маленьких городов Севера и Юга. Следовательно, изменения характеристик пространственно-временного континуума в ментальном пространстве менталитета будут неоднородными в различных регионах нашей страны, у различных возрастных групп.
Нам думается, что конфигурации структурных составляющих менталитета будут влиять на пространственное расположение координат ментального пространства менталитета.
Таким образом, выступая координатами ментального пространства менталитета, пространство и время участвуют в его трансформационных процессах.
Система значений выступает одной из координат ментального пространства совмещенной системы менталитета.
Л.С. Выготский в культурно-исторической теории постулировал, что по мере развития человека в истории происходит активное изменение его природы, поведения (натуральные формы переходят в культурные) и это происходит посредством процесса «сигнификации». «Сигнификация есть создание и употребление знаков, т.е. искусственных сигналов» [с. 286]. Он определяет, что «знак первоначально выступает в поведении ребенка как средство социальной связи, как функция интерпсихическая; становясь затем средством овладения собственным поведением, он лишь переносит социальное отношение к субъекту внутрь личности» [c. 1092]. Благодаря этому человек необходимо подчиняется общественным требованиям. «Новому типу поведения должен соответствовать новый регулятивный принцип поведения. Мы находим его в социальной детерминации поведения, осуществляющейся с помощью знаков» [Выготский с. 288]. В экспериментах ученый показал, что в зависимости от изменения знака в поведении изменяется и сама структура всего процесса [с. 325]. Изменяется она в направлении большей дифференциации частей, благодаря этому вся операция в целом приобретает новый характер и значение. Нам представляется, что здесь возможно, провести аналогию с трансформационными процессами менталитета на уровне системы значений. А именно, изменение культуры порождает новые знаки, которые встраиваются в систему человека, начинают порождать новые значения, смыслы, которые теперь управляют поведением коллективного субъекта. Основным механизмом модификации и трансформации функций самой личности Л.С. Выготский видит в «подражании и разделении функций». То есть все происходит в процессе общения людей, и здесь мы подходим к представлениям о значениях высказываний человека не самого по себе («буквальное значение»), а высказываниях «неравнодушных» к другому высказыванию (М.М. Бахтин, 1986). М.М. Бахтин писал, что, подбирая слова для высказывания, мы берем их из типичных высказываний других, принадлежащих одному жанру. «Жанры соответствуют типическим ситуациям речевого общения, типическим темам и, следовательно, и некоторым типическим контактам значений слов с конкретной реальной действительностью при типических обстоятельствах» [с. 458]. Таким образом, значение всегда включено в определенный контекст и принадлежит определенному жанру, всегда диалогично по своей природе.
В значении фиксируются существенные свойства объекта. А.Н. Леонтьев определил такие функции значения, как ««означения», то есть предметного отнесения…другую…функцию, которая, несомненно, является более древней по своему происхождению, обозначим как функцию «выражения», выражения какого-либо состояния» [Лекции с. 85]. Что М.М. Бахтин называл экспрессией жанра. Следовательно, значения обозначают конкретные объекты и выражают отношение к ним субъекта. Б.Ф. Ломов писал, что: «психологическую основу отражения внешнего мира человеком составляют его природные особенности, социальный и индивидуальный опыт, организованные в системы семантик, которые детерминируют избирательность, гибкость и многообразие способов этого отражения» [с. 325]. Автор выдели три вида систем семантик, определяющих избирательность отражения мира: 1) ситуативная семантика (значения элементов ситуации обусловлены целью, требованиями деятельности), 2) семантики общечеловеческих значений, норм (нормы общественного поведения, общепринятые значения объектов), 3) индивидуальные семантики (определяемые способностями, интересами, личным опытом) [с. 321– 323]. Это подтверждает его тезис о том, что значения, как и, что они обозначают, обусловлено контекстом их употреблений и целями употребления. А контексты и цели употребления значений задаются коллективным субъектом особенностями его общения и деятельности.