Коллективное бессознательное представляет по Г. Юнгу «множество временно затемненных мыслей, впечатлений, образов, которые продолжают влиять на наше сознание» и что «помимо воспоминаний из бессознательного могут возникать совершенно новые мысли и творческие идеи» [, с. 203]. В бессознательном существуют символы, которые являются ментальными формами, следующими из первобытных, врожденных и унаследованных источников человеческого разума. Юнг дал определение понятию «архетип» – «архаические остатки» или «первобытные образы». Архетип не является «унаследованными представлениями», по мнению автора, тогда бы человек их мог сознательно воспринимать, архетип – это «инстинктивный вектор», но не физиологический инстинкт, а инстинкт в символических образах, возникающих в фантазии. Символы, составляющие архетип, имеют не индивидуальную природу, а коллективную, отсюда Юнг выделил коллективное бессознательное. «Жизнь коллективного бессознательного преднаходится в догматических архетипических представлениях и безостановочно протекает в ритуалах и символике» [, с. 95]. Архетипы имеют собственную побудительную специфическую энергию. «История архетипического характера есть и у общественных комплексов» [, с. 95]. Архетипы создают мифы, религии и философии, оказывающие воздействие на целые народы и исторические эпохи, характеризующие их. Таким образом, бессознательную основу менталитета составляют примитивные влечения, образы и впечатления, вытесненные из реальной жизни, и система архетипов. Коллективное бессознательное – это «природный образ мира, слитый и сконцентрированный из опыта миллионов лет. Эти образы являются всего лишь исходным материалом, который для своего осмысления еще требует сознательного перевода на язык соответствующего времени» []. Таким образом, в силу своей природы архетипы составляют бессознательную основу менталитета.
Юнгом были выделены следующие основные архетипы: «Тень» – воплощение темного в человеке, «Персона» – социальная роль, которую человек играет в обществе, «Самость» – центр целостности человека, «Анима» – воплощение женского начала в человеке и «Анимус» – мужское начало, «Мудрец» – воплощение мудрости, смыслов жизни человека. Исходя из данной системы архетипов, видно, что они охватывают многие аспекты жизнедеятельности коллективного субъекта. Н.С. Южалина выделила универсальные и этнические архетипы. Универсальные архетипы включают выделенные Г. Юнгом и архетипы укрощения огня, хаоса, творения, смены поколений, «золотого века» и др. Этнические архетипы, по мнению автора, отражают особенности мировоззрения, национального характера, исторической судьбы, художественного творчества и т.д.
[с. 59-60] этнической группы.
Предполагаем, что архетипы каждого коллективного субъекта имеют некоторую иерархию. Следовательно, каждый коллективный субъект характеризуется определенными ведущими архетипами. Каждый коллективный субъект несет свою специфическую совокупность архетипов, которые на бессознательном уровне определяют доминирующие потребности представителей этноса. Потребности предполагают иерархию мотивов представителей коллективного субъекта, которая задает определенную направленность на личностном уровне представителей социальной общности.
Анализируя вышеизложенное, мы можем утверждать, что скрытой, бессознательной основой менталитета является система архетипов в тесной связи с доминирующими потребностями данной группы.
Содержание понятие «ментальность», как это вытекает из этимологии слова, заключается в когнитивной сфере и определяется, прежде всего, теми знаниями и представлениями, которыми владеет изучаемый коллективный субъект.
На заре развития этнопсихологии ученые выделяли знания и представления как дифференцирующие элементы культуры. Каждый народ рождает свои, специфические идеи (А. Бастиан). До тех пор, пока народ живет обособленно, его идеи остаются неизменными. Как только происходит внедрение новой культуры, идеи обогащаются, а культура развивается. Э. Дюркгейм полагал, что коллективное сознание народа выражается в коллективных представлениях. Коллективные представления объединяют: религиозные верования, мифы, нормы морали и права. Коллективные представления созданы этнической группой и являются различными сторонами его восприятия мира. Понятие «коллективные представления» прочно укрепилось в науке.
Л. Леви-Брюля [, с. 32] писал, что любую культуру можно охарактеризовать через совокупность существующих в ней общих взглядов, или «коллективных представлений». Коллективные представления, например, европейца относятся к трем различным сферам: интеллектуальной, двигательной, эмоциональной. Представления первобытных людей характеризуются «дологичностью», чувства и образы в них неразделимы. Многие этнопсихологи критиковали работы Л. Леви-Брюля. Ф. Боас пояснял, что на основании одних только коллективных представлений нельзя судить о мыслительных процессах народа. В нашем контексте представляется важным выделение «коллективных представлений», поскольку является очевидным, что отношения и значимость «коллективных представлений», а также смыслы, которые им приписываются, отличаются в разных этносах. С. Московичи считает, что представления являются ведущей характеристикой общественного и индивидуального сознания.
В ряде зарубежных исследований эмпирически подтверждено, что в культурах существует устойчивая связь между понятиями [Malt, Rosch & Mervis], также показаны особенности их группировки [Atran & Medin], автоматическая активизация понятий [Bargh], их доступность
[Higgins].
Современные эмпирические исследования российского менталитета (М. И. Воловиковой, Л. Л. Гренковой, Н. Л. Смирновой, В. В. Знакова, И. А. Джидарьян) наглядно демонстрируют различные смыслы, которые вкладывают отдельные слои россиян в такие коллективные представления, как: правда, ложь, счастье, право, умный человек, порядочный человек и др. [].
Коллективные представления, понятия, значения и смыслы коллективного субъекта объединены в его образ мира, или картину мира. Р. Редфилд утверждал, что невозможно обнаружить единой, общенациональной «картины мира». По мнению автора, можно определить картину мира для традиции «школ и храмов» и для традиции «деревенской общины». Р. Редфилд, изучая картины мира различных народов, в итоге пришел к выводу, что это всего лишь научный, абстрактный инструмент, с помощью которого возможно сравнивать культуры.
Понятие «образа мира» введено в отечественную психологическую лексику в 70-е годы (А. Н. Леонтьев, В. Ф. Петренко, В. В. Петухов, С. Д. Смирнов и др.). А. Н. Леонтьев описал первым этот психологический феномен. Становление образа мира у человека, на его взгляд, есть переход за пределы «непосредственно чувственной картинки» к системе значений. «В образ, картину мира входит не изображение, а изображенное (изображенность, отраженность открывает рефлексия)» [, с. 261]. То есть в картине мира содержатся те представления, которые представители этноса уже отрефлексировали, и некоторые из этих представлений перешли в бессознательную форму. С. Д. Смирнов (1985) представляет послойную структуру образа мира. Ядерные слои представлены системой общественно выработанными и культурно закрепленными значениями. Поверхностные структуры образа мира – «чувственно оформленная картина внешнего мира» [, с. 150].
В. Г. Панов [] считает, что в картине мира выражена внутренняя, содержательная сторона миропонимания, свойственная данному народу на определенном этапе его исторического развития. Содержательная, смысловая сторона наглядных картин мира, по мнению автора, имеет «концептуальный, парадигмальный, диахронный характер». Структурное сходство наглядных картин объясняется автором схематизмом рассудка, подчиняющегося требованиям логических конструкций. Эта логическая схема представляет собой категориальную сетку, которая вносит порядок в субъективное осознание мира, позволяет создать наглядную картину мира как систему, характеризующуюся упорядоченной ценностью. Особый интерес представляет концепция Г. Д. Гачева [], выстраивающая национальный образ мира, сущность которого составляют: особенности окружающей среды, национальный характер, склад мышления. Склад мышления автор конструирует, исходя из научных парадигм, имеющих место на заре национальных наук. Г. Д. Гачев предполагает, что эти ранние парадигмы очень связаны с национально-культурными ценностями.
А. Я. Гуревич [] пишет, что картина мира – лишь возможность, мера овладения ею зависит от конкретных условий и индивидуальных качеств человека, и она присутствует в его сознании и подсознании, проявляясь в его поведении независимо от того, в какой мере он знает о ее существовании. «Даже не имея представления о ней, индивид руководствуется ею в своих мыслях и делах и не может не руководствоваться ею, как не может не дышать» [, c. 534]. Все социальное и культурное поведение, весь культурный облик людей – членов общества определяется этой «латентной и спонтанно обнаруживающейся картиной мира», заложенной в их сознание социальнокультурной традицией и неприметно для них самих видоизменяемой ими в процессе общественной практики. В. Ф. Петренко [] представляет «картину мира субъекта, сотканной из отдельных лоскутов содержания индивидуального сознания». Систему представлений субъекта или группы субъектов В. Ф. Петренко называет «ментальным пространством» [, с. 20-21].