Бромлей, Л. М. Дробижева, В. Кардинер, В. И. Козлов, М. Мид, Дж. Мердок, И. Подберезкин, П. М. Рогачев, М. А. Свердлин, Н. Н. Чебоксаров, В. А. Шаповалов, С. М. Широкогоров и др.). И хотя не всегда в задачи исследований входило изучение менталитета, однако, это происходило латентно в исследовании особенностей этносов: уклада жизни народов, их традиций и обычаев, языка, что для проблематики менталитета чрезвычайно важно, в силу того, что менталитет репрезентируется в этих явлениях жизни народов (этносов). В этнографических исследованиях получили обоснования несколько подходов к проблеме менталитета: географический, антропологический, этногенетический, психологический. Основанием для выделения данных подходов явилось понимание авторами природы и процессов развития этносов.
Проблема менталитета раскрывается в самых первых описательных исследованиях этнографов и являет собой перечисление признаков сходства и различия особенностей национальной культуры тех или иных народов. Геродот (V в до н. э.), Тацит (II в до н. э., очерк «Германия»), повествуя о различных странах и проживающих там народах, немало внимания уделяли описанию их нравов, обычаев и привычек [6, с. 14-15]. Констатируя различия в культуре и традициях, внешнем облике племен и народностей, древнегреческие мыслители предпринимали попытки определить природу этих различий. Гиппократ (IV в до н. э.), например, физическое и психологическое своеобразие разных народов объяснял спецификой их географического положения и климатическими условиями. «Формы поведения людей и их нравы отражают природу страны» [7, с. 24] - считал он. Предположение о том, что южный и северный климат неодинаково влияют на организм, а следовательно, и на психику человека, допускал и Демокрит (V в до н. э.). Одним из первых оснований, которое отражало своеобразие менталитета народов, был географический фактор, суть которого заключалась в признании климатических и других природных условий в качестве главного, определяющего фактора развития народов (этносов). Названный подход утвердился в научной среде.
В эпоху капитализма ХVIII – XIX в.в. Ш. Л. Монтескье [7, с. 23] констатировал определенную зависимость духовного склада и образа мышления народов от их образа жизни, определяющегося условиями географической среды. Взрывной темперамент южан объяснялся активным солнцем, инертность северян – холодным климатом. Ссылка сторонников географической школы на решающую роль климата и других природных условий была сомнительной и влекла за собой представления о неизменности этнической психики. В одной и той же географической зоне, как правило, живут различные народы, которые в свою очередь характеризуются различными чертами национальной психики. Современные взгляды антропологов, географов и экологов подтверждают влияние климата, временных и пространственных характеристик на формирование психики этносов [Суходольский].
Анализируя вышеизложенное, следует, что географическая среда является важным фактором зарождения, формирования этносов и их менталитетов, но не относится к основополагающим, поскольку ослабевает по мере развития системы этноса.
Другим направлением этнографии во второй половине ХIХ века, рассматривающим человеческое общество по аналогии с жизнью животного мира, стало антропологическое направление. Сторонники этого направления пытались доказать существование прямого воздействия биологических законов на социальную и духовную жизнь этносов. Они стремились обосновать теорию о непосредственном влиянии анатомо-физиологических задатков людей на психику и на этой основе вывести черты их внутреннего, нравственно-духовного облика из биологических признаков (конституция тела). Пытались вывести менталитет биологических общностей (расы, популяции) (Г. Ле Бон, Ч. Ломброзо и др.). Американский генетик Пьер ван ден Берг предложил рассматривать этничность как передаваемый по наследству признак.
При всей спорности данного фактора остается открытым вопрос передачи на генном уровне признаков этничности. Позже были высказаны взгляды, что индивид не рождается с уже готовым национальным характером и не является изначально приверженцем определенной национальной культуры, традиций, языка и т. д. Ю. В. Бромлей писал, что «этносы возникают не по воле людей, а в результате исторического процесса». Далее автор продолжает: «Расовые особенности, в силу своей неоднородности, не могут служить достаточным основанием для выделения этнической общности»
[3, с. 273].
Однако постепенно ученые отошли от крайнего «биологизма» и утвердили, что этничность является неизменным аспектом «Я-образа» человека. Основывается этничность на эмоциональной привязанности к этнической группе (К. Гирц, Р. Габино, У. Коннора, А. Грили и др.). Хотя с этим трудно согласиться, например, показано исследователями, что музыку Баха немцы воспринимают иначе, чем другие народы, они выделяют больше нюансов. Также известно, что темперамент восточных народов напрямую связан с особенностями их гормональной системы. Таким образом, у различных народов существует определенная организмическая предрасположенность, отражающаяся на их особенностях восприятия мира, поведения в нем. Но мы не забываем, что привнесение цивилизации искажает данные предрасположенности.
Психологическая школа в этнографии придерживается точки зрения, что основой существования этноса является его особый психический склад, отождествляемый с менталитетом, реализуемый в «основной личности», представляющей средний психологический тип в данном обществе, передаваемый из поколения в поколение (А. Кардинер, М. Мид и др.). Исследовательница этнографии детства М. Мид [10, с.175] писала, что на ребенка с первых дней его существования воздействует среда и прежде всего конкретные приемы ухода за младенцем в каждом данном обществе. Раннее детство оказывает влияние на становление менталитета представителя определенного общества. Члены каждого общества имеют многие общие свойства личности, но при этом нормы личности в каждом обществе различаются между собой [10]. Фактически ставился вопрос о существовании среднестатистического типа менталитета. Маргарет Мид, которую по праву считают первым этнографом, для которого мир детства стал главным предметом исследований, придерживалась идеи культурного детерминизма, основанной на положении о том, что индивидуальный характер и социально типичный тип личности формируется исключительно воспитанием. Следовательно, и менталитет формируется в процессе воспитания.
В 50–60-е годы психологическая школа стала отходить от концепции «основной личности», на смену ей пришла концепция «модальной личности». В отечественной психологии важное место отводится понятиям «модальной личности» и «типичной личности» (А. Инкельс, Б.Д. Парыгин, К.К. Платонов). Под модальной личностью понимают тип личности, возникающий как результат действия определенной системы социализации и социального контроля, как результат развития личности в определенном, этническом, культурном, историческом и других условиях [ ]. В основе понятия «модальная личность» лежит представление о том, что структура личности отдельных членов общества имеет тенденцию повторять или имитировать, воспроизводить или уподобляться
«обобщенной», «типичной» структуре личности большинства членов определенного сообщества. Менталитет, исходя из теории «модальной личности», – это типологическое свойство этнической группы людей. Модальная личность, по мнению М. И. Бобневой [2], должна быть отнесена к
«внеличностным образованиям», атрибутом модальной личности является социальная роль. В. С. Крысько и А. А. Деркач [7, с. 32] считают, что «модальная личность» лишь в абстрактном общем виде выражает главные характеристики психологии того или иного народа, а в реальной жизни могут присутствовать различные спектры проявления общих свойств психического склада народов. Проблематика вопроса «основной» и «модальной» личности тесным образом связана с вопросом о существовании реальных феноменов, представляющих этнический менталитет. И сегодня данный вопрос остается открытым. Проводя массовые опросы или психодиагностики, выявляя черты личности, наиболее часто встречающиеся среди населения, исследователи основываются на усредненных результатах статистик. Таким образом, исследователи исходят из методологии выявления «модальной личности», а этот теоретический конструкт остается спорным.
Человек становится представителем конкретной этнической общности лишь в процессе воспитания в данной национальной среде. Эти положения этнографии внесли большой вклад в развитие теории менталитета, поскольку утвердили положение о его социальной природе. Основным тезисом данных воззрений является тезис о том, что этнические характеристики – это результат приспособления, солидарности с группой и никакой биологической основы они не имеют (Л. Белл, А. Коэн, Дж. Окамура, М. П. Фишер, К. Янг и др.).
Фактически к концу XIX и середине ХХ веков были выделены биологическая и социальная основа этноса. Сама этничность стала отдельной основой социальных общностей. Менталитет определялся как социально-психологическая составляющая этничности.
Учеными были описаны различные условия усвоения менталитета в этнических общностях. При этом историческое время отождествлялось со временем формирования этноса и его менталитета. Были выделены психологические типы различных исторических эпох (М. Блок, Ж. Дюби, Л. Февр и др.). Однако французская социологическая школа впервые доказала, что историческое время не всегда совпадает со временем формирования менталитета. Одна историческая эпоха может рождать различные типы менталитетов.
Этой точки зрения придерживался и Л.Н. Гумилев (1979), который был представителем этногенетического подхода. Своеобразие менталитета этноса каждой исторической эпохи, с точки зрения ученого, не зависит от процесса этногенеза. Автор выдвинул концепцию пассионарности, суть которой в направленном воздействии энергии Космоса на определенные популяции, которые, получив энергетический заряд, включаются в длительную эволюцию этноса. Пассионарность атрибут не сознания, а подсознания (генетическая память), выражающийся, по мнению автора, в специфике конституции нервной деятельности. «Этнос – это форма коллективного бытия, присущая лишь человечеству» [4, с. 98]. Автор выделил понятие «этническое поле». Новорожденные дети