В работе «Истоки истории и ее цели» К. Ясперс пишет, что человек создает для себя картину целого: сначала в мифе, за тем в картине божественного деяния, в итоге в целостной картине истории мироздания от сотворения мира до Страшного суда. Кризис культуры выражается, по К. Ясперсу, в распаде конкретного типа мифологической или религиозной целостности. Таким образом, можно заключить, что трансформация менталитета как культурного артефакта выражается, прежде всего, в распаде картины мира в кризисное время.
Как отмечал Э. Гуссерль, в периоды кризисов установка начинает преобразовываться, возникают мотивы, которые побуждают отдельных людей и группы, разделяющие эту установку, к ее изменению. Так религиозно-мифологическую установку сменяют установки европейской науки [ ]. Порождение кризисного сознания, отмечает мыслитель, – это страсть к наблюдению и желание заниматься теорией, философствовать. Таким образом, как показывают работы К. Ясперса, Э. Гуссерля и др., кризисы в культуре сопровождаются сменой одних видов артефактов другими. В концепциях культурологов четко обозначается стремление людей в кризисах к стабильности жизни в переломные моменты, что выражается в их установках, мотивах, стремлениях. Следовательно, система культуры, находясь в неустойчивом кризисном состоянии, стремится к устойчивости посредством трансформаций культурных артефактов.
Характеристика культуры больших переломов это – катастрофизм. По мнению В.Б. Земского, катастрофизм характеризуется как «специфическая динамика развития пограничной ситуации, приводящей к стремительной поляризации полюсов оппозиций, деструктивных и конструктивных факторов, стереотипов и инноваций, базовых ценностно-смысловых концептов и ориентаций, к девальвации и аннигиляции одних рядов и к утверждению других в стремлении к выходу в новую статику» [ ].
Если предыдущие культурологические теории (космически-мифологические и мифологическиисторические) видели финал культурного развития в обновлении мира, то современные концепции избрали несколько иные ориентиры. Одни авторы склонны прогнозировать глобальный катастрофизм, «без компенсации». Объясняя это тем, что мир теряет ресурс рационалистическирефлективного конструктивизма и обращается к иррационализму. Другие концепты содержат идею «нового оптимизма» или «новой рациональности», «новой естественности». Можно заключить, что многие современные концепции склоняются к идее полной замены культурных артефактов и не восстановимости предшествующих форм. Но в таком случае, линия развития прерывается. Мы придерживаемся точки зрения, непрерывности развития культурных артефактов. Сменяются тенденции развития, их направления.
Многие авторы склонны видеть в процессе изменения культурных артефактов, прежде всего смену типов личности в обществе. А.М. Горький анализирует процесс разрушения личности в связи с социокультурными изменениями в начале ХХ века []. Основную причину он видит в отделении личности от коллектива, в следствии появления частной собственности. Это приводит к потере смыслов жизни индивидуалиста, к прозябанию, к падению этики, «неуклонный процесс духовного обеднения человека, неустранимое сжимание «я»» [c.42]. Так он характеризует психологический портрет мещанина ХХ века. При этом автор наблюдает изменения в отношениях к женщине в обществе, к мужику, к рабочему, роли их принижаются мещанами.
Современное состояние культуры российского общества И.Ф. Кефели [ ] связывает с внутрицивилизационными трансформациями в России: «Первая такая трансформация была связана с Великой Октябрьской социалистической революцией, вторая – с попытками реставрации капитализма в нашей стране в последнее десятилетие» [ ]. Также автор отмечает, что «на протяжении ХХ века отечественная культура претерпела фазу дивергенции – расхождения некогда единой культурной истории по двум направлениям (советская культура и русского зарубежья) и фазу конвергенции, которая в последнее десятилетие характеризуется сближением этих, некогда непримиримых, направлений» [ ]. При этом И.Ф. Кефели пишет, что также наблюдается расхождение и таких тенденций культуры, как демократическая, несущая культуру в широкие массы, и элитарную, при которой выделяется узкий круг людей, принимающий ценности культуры. Такие противоречивые тенденции внутри культуры не могли не сказаться на трансформации менталитете россиян как артефакта культуры. Исходя из взглядов И.Ф. Кефели, можно полагать, что менталитет разделился на элитарный и массовый менталитет.
Н.А. Хренов и К.Б. Соколов (2001), признают развитие как конфликтное взаимодействие субкультур, при этом существующая субкультурная картина мира может трансформироваться в универсальную или общекультурную. Субкультура ими понимается как «объединение индивидов, представляющих один психологический тип» []. Авторами предлагается «индивидуализирующий» подход, который позволяет соотнести субкультуру (крестьянскую, мещанскую, чиновническую, посадскую, ремесленническую, предпринимательскую, раскольническую и др.) с типом «базовой» личности культуры и соответствующей ей картине мира и ценностных ориентаций, своим менталитетом.
Типы личности они выделяют – пассионарные, предпринимательские, лиминарии (переходный тип). Пассионарии ориентированы на изменение этнического стереотипа по Л.Н. Гумилеву, предприниматели стремятся к утилитаризму, пользе, лиминарии стремятся к утопии (В. Тэрнер). В каждой культуре они представлены все, но в различных статусах, одни главенствуют, другие мало представлены. По мнению авторов, статус субкультур и задает тип ментальности в культуре.
Наиболее активным в России является лиминальный менталитет, который определяется тем, что в российском государстве сохранялся «общинный образ жизни, невыделеность личного начала, слабое развитие цивилизационного начала и позднее развитие общества индустриального типа» []. Россия, по мнению авторов, характеризовалась слабым развитием активности сословий и групп, поскольку был очень развит институт государства, однако развивалась субкультурная стратификация, что подтверждает рождение новой социальной группы – интеллигенции. Основной функцией интеллигенции является превращение частных субкультурных картин мира в универсальные. Н.А. Хренов утверждает, что интровертивность является характеристикой лиминария [статья в сборнике б с. 241]. Интровертированная установка отталкивает лиминария от объектов, порождает созерцательность.
Раскол XVII века, по мнению Н.А. Хренова, К.Б. Соколова, это раскол универсальной картины мира, заключающийся в том, что государство перестает играть доминирующую роль, а идеология отделяется от утопии, носителями которой являются раскольники, на смену которым приходит интеллигенция. Исследователи выделяют различные уровни картины мира: космологический, мифологический, архетипический, утопический, игровой и ментальный. Каждый уровень может быть доминирующим в субкультуре, так утопия доминирует у раскольников. Отсюда авторы выводят утопию как универсальное свойство российского менталитета. Саму ментальность авторы выделяют как некую «судьбу».
Средневековый человек-лиминарий, подчинявшийся судьбе, распался благодаря Петровским реформам, его сменяют пассионарии и предприниматели, которые выступили с контркультурной картиной мира, содержащей отсутствующие в базовом для русской православной цивилизации типе личности. Таким образом, отдельные субкультуры вступают в конфликтные отношения с другими субкультурами, а иногда и со всей культурой в целом, что может приводить к их разрушению или образованию новых субкультур.
Субкультурный взрыв Императорской России авторы определяют как «следствие развертывающейся дифференциации и индивидуализации, обособление психологических типов личности и соответствующим им картин мира, связанный с распадом средневековой, земледельческой культуры» [ ]. «Когда средневековые формы государственности уходили в прошлое, эта ментальность (коллективная) не только входила в берега новой формирующейся социальности, но и возвращалась к своим древним формам функционирования. Этот механизм регресса в истории сопровождает все переходные эпохи, когда традиционные структуры разрушены, а новые не успевают сложиться» [ ]. Этот же механизм обнаруживает и А.А. Зиновьев []. Идея базовой (А. Кардинер), модальной личности (К. Дю Буа, А. Инкельс, Д. Левенсон) не нова в науке, как и идея смены картин мира. В данной концепции, мы наблюдаем новое прочтение данных идей. Выделяются видовые признаки сменяющихся типов личности и задаваемые их характеристики типом менталитета. Модель развития культурных артефактов построена на конфликте субкультур, выражающемся в не совподении их картин мира и ценностных ориентаций.
Модель изменения культуры В.М. Розина построена на идее смены ряда личностей: античной, средневековой, ренессансной, нового времени (массовая, уникальная, эзотерическая) и современной кризисной личности. Предпосылками становления личности автор считает человека как семиотическое и социальное существо. «Личность формируется при переходе человека к самостоятельному поведению, что предполагает создание приватных схем и сценариев и самоорганизацию психики (центрирование на Я, приписывание Я способности к управлению, выстраивание оппозиций Я и мир, Я и другие и прочее) [б с. 108]. Античная и средневековая личности наименее самостоятельны. Античная личность связана традицией и полисом. Средневековая личность связана христианством и др. религиями. Ренессансная личность противоречива, поскольку в ней уживается расчетливость и романтизм, свободолюбие и покорность. В новое время происходит переход к эзотерической личности, которая готова посредством психотехник «переделать себя» и это ей гарантирует спасение от тягот жизни.