В группе мужчин и женщин армянской национальности получены следующие результаты. На первом месте – архетипы «Правителя» и «Мудреца», на втором месте стоит архетип «Созидателя» и «Влюбленного», на третьем – «Воина» и «Служителя». На наш взгляд, армянская диаспора характеризуется созиданием, в основе которого лежит потребность воссоздавать определенные блага для устройства жизненного уклада. Позиция архетипа «Правителя» на гистограмме, на наш взгляд, объясняется тем, что в армянских семьях особо почитаются старики и мужчины – символы «Правителя», на которых держится семья и весь род. Большое значение в армянской семье придается образованию, отсюда предпочтение архетипа «Мудреца».
Результаты в группе корейской диаспоры отражали следующую картину: на первом месте – архетипы «Мудреца» и «Воина», на втором – «Созидателя» и «Мага», на третьем – «Искателя», «Служителя». Архетипы «Мага» и «Воина» представлены в культуре корейского народа следующей тенденцией – тягой к оккультизму, которая тесно связана с философией совершенствования тела и духа, отражающей в архетипе «Воина». Архетип созидающего «Мудреца» воплощен в образе старца, который передает все знание о мире другим поколениям. Влюбленный искатель – образ молодости, которая ищет свое назначение по кармическому кругу. «Служитель» несет потребности, ярко проявляющиеся у корейцев. Они выражаются в том, что корейцы превыше всего ценят верность другу, слову, семье, традиции, корейскому народу.
Обратимся к последним позициям гистограмм. Интерес представляет тот факт, что среди армянских и корейских испытуемых большинство поместили архетип «Дурака» на последнее место. С психологической точки зрения, это возможно описать как подсознательное вытеснение потребности в свободе не относительно освободительных тенденций в войнах, а свободы от бремени этнических ценностей и традиций. Отсюда можно сделать вывод, что армянская и корейская культуры более закрыты, не принимают свою свободную часть «души», как, например, культура русских.
В армянской группе также проявилась тенденция к вытеснению «Разрушителя» и подчеркиванию созидательства. Но мы можем предположить, что некоторое деструктивное начало действует в глубине армянской души. Некоторые исследователи [7, 11] подчеркивают самоедство, как качество армян. И до сих пор многие армяне жалеют о том, что не смогли сохранить исконные земли Армении, оплакивают геноцид армян.
Корейская группа вытеснила архетип «Сироты». Возможно, это объясняет тот факт, что корейцы по статистике [12, с. 5] редко усыновляют детей, исключение составляют родственники. Корейцы больше склонны верить в силу наследственности, а не в силу воспитания.
В русской группе наблюдалось вытеснение на последние позиции архетипов «Мага» и «Невинного». На наш взгляд, лишь иностранцы определяют непостижимость и загадочность русской
«души». Сами русские психологически «вытесняют» архетип «Мага», ассоциируя его с колдовством, шаманством, сверхъестественностью. С другой стороны, вытеснение архетипа «Невинного» может свидетельствовать о подавлении манипулятивных тенденций в психике, непризнание их в себе. Вспоминается русская поговорка - «Не криви душой». Очевидно, отсюда стремление русских биться за правду, «искать правду любыми путями».
Предварительно подытожим вышеизложенное. Исходя из того, что базальной основой менталитета является система архетипов, мы попытались в исследовании связать приоритеты тех или иных архетипов с особенностями армянского, корейского и российского народов. Понимая менталитет как специфические способы восприятия мира, которые определяются глубинной картиной мира, с встроенными в нее архетипами сообщества, мы хотели бы углубить представления о мире культур в социальном плане. Исследуемые архетипы являют собой некоторые идеи в полусимволической форме, представленные в культуре народа, отражающие потребностную, ценностную и духовную составляющие культуры различных народов. Это, в свою очередь, тесно связано с концепцией «Мы» народа. Поэтому вторым этапом нашего исследования выступило экспериментальное изучение представлений испытуемых о себе как о членах диаспоры. Изучаемые представления входят в когнитивный, эмоциональный компоненты менталитета. Нами была использована модификация символической методики исследования «Я социального» (В. Loug, R.
Ziller, R. Hendrson) (приложение 9).
Методика представлена символическими заданиями и построена на предположении о том, что особенности восприятия человека тесно связаны с особенностями его социального поведения. Это положение было подтверждено в следующем исследовании [9]. Таким образом, символическое представление себя и других на листе бумаги, расстояние между символами может быть интерпретировано, как психологическая дистанция. Также авторы символической методики утверждают, что невербальная информация испытуемых менее подвержена влиянию иррелевантных измерению социальной идентичности факторов. Методика позволила рассмотреть следующие особенности представителей русской, армянской и корейской диаспор:
1. самооценка личности;
2. отношение к авторитетам;
3. переживание сходства или отличия от других людей;
4. включенность или невключенность в «Мы»;
5. идентифицирование с другими;
6. восприятие себя частью группы;
7. эгоцентричность;
8. степень дифференцированности «Я-концепции».
Соотношение особенностей представлено в виде диаграммы (приложение 10). В ходе исследования были получены следующие результаты. По показателю самооценки в группе русских испытуемых преимущественно имел место средний показатель самооценки с тенденцией к высокой. В группе армянских испытуемых – преимущественно высокая самооценка. В группе корейских испытуемых также была средняя самооценка, с тенденцией к заниженной. Полученные результаты возможно объяснить особенностями культурной традиции к занижению или завышению самоценности отдельной личности.
В корейской группе в задании, где необходимо было на пустом листе изобразить себя и значимого другого, редко кто изображал два кружка. Преимущественно изображались другие сцепленные кружки, таким образом «Я» превращалось в несколько значимых людей. Данный феномен подтверждают исследования независимых и взаимозависимых «Я» структур [, с. 60]. В этих исследованиях демонстрируется, что в некоторых культурах индивидуальность в большей степени связана с другими близкими людьми. Для корейской группы авторитетами в основном выступали мать (для женщин), родители, отец (для мужчин), практически не встречаются друзья, также нет случаев, чтобы человек писал: «Нет авторитета».
В армянской группе для мужчин авторитетами являются, как и для женщин, отец, в меньшей степени – мать, сестры, братья и другие родственники. Небольшой процент испытуемых выбрали авторитетами друзей и совсем немного человек подчеркнули отсутствие авторитетов.
Группа русских испытуемых характеризовалась тем, что 40% заявляли об отсутствии авторитета. Основными авторитетами выступали мать и отец, в меньшей степени – братья, другие родственники или друзья. Также несколько испытуемых назвали Бога авторитетом.
По показателю социальной заинтересованности в корейской группе в большей степени была подчеркнута зависимость от других, но в позиции подчинения. В армянской группе чрезмерно сильна была зависимость от других (внутренняя связь со значимыми людьми).
Нами было отмечено, что по показателю переживаемой индивидуации на 10 человек у русских 9 выбрали белый кружок (яркая индивидуальность), у корейцев – 4 белых кружка из 12.
В русской культуре, где родители в семьях часто подавляют стремления детей, самооценка преимущественно имеет средние показатели. В армянских семьях наоборот, более свободное воспитание в отношении инициатив детей, поэтому показатели самооценки имеют тенденцию повышения, отсутствует низкая самооценка. В корейской народной традиции индивидуализация выступает неприемлемой формой поведения – этим возможно объясняется наличие большого числа низкой самооценки. По корейским традициям, ценность своего «Я» не должна превышать ценность «Мы».
Относительно авторитетов, группа русских испытуемых в основном имела превосходство над авторитетами (родители, друзья). На наш взгляд, это ярко отражается в особенности русских игнорировать законодательство. Армянские испытуемые по отношению к власти авторитета демонстрировали позицию «на равных». Объяснить полученный выбор можно тем, что формально в армянских семьях авторитет закреплен за отцами, а главные решения принимает мать, такая двойственность в авторитете ведет к вышеназванному феномену.
В группе корейских испытуемых наоборот подчиненное отношение к авторитетам (учитель). Это возможно объяснить культурными традициями – каждый человек должен найти наставника, учителя, который введет его «во врата жизни».
По степени переживаемого сходства или отличия от других людей были получены следующие данные. Русские испытуемые в своем большинстве претендовали на отличие от других. Такой же результат был получен в армянской группе испытуемых. В корейской группе большинство выбрало сходство с группой. Также и по степени социальной заинтересованности – во всех трех группах она была очень высока.
По степени идентификации с «Мы» у армянской и корейской групп были очень высокие показатели, а у русской группы – средние. Объяснить результаты возможно таким образом: русский народ территориально рассеян и не определен в своей идентичности. Армянский и корейский народы более консолидированы вокруг «Мы», что и позволяет им сохранить свою этническую идентичность и культуру.
По степени сложности русская и корейская группы испытуемых выбирали более простые фигуры, что может свидетельствовать о простой «Я-концепции». Армянская группа выбирала более сложные фигуры – более дифференцированное «Я».