Однако, если мы окинем беглым взором новейший период нашей истории и попытаемся в нем разобраться на предмет такого соответствия, то станет совершенно ясно, что ничего такого (или почти ничего) в нашем критически-переходном периоде (еще, увы, далеко не завершившемся) не наблюдается. Все прекрасно понимают, что никакого лидера, мало-мальски адекватного ответственному историческому моменту, среди наших политиков нет или почти нет.
В изначальном смысле слова харизма — это благодать, божественная сила, ниспосланная человеку для преодоления греховности и достижения спасения. Однако выдающийся социолог Макс Вебер, исследуя в начале нашего века феномен харизмы в контексте общественной жизни придал ему несколько другое значение.
Харизматический лидер обладает, по М. Веберу, особыми дарованиями, пророческими, в частности, способностями, исключительными волевыми качествами. Среди известных истории харизматических персонажей есть основатели мировых религий — Будда, Моисей и Христос. К ним относятся создатели направлений внутри мировых религий — Лютер и Кальвин, например. С другой стороны, это великие государственные и военные деятели, такие, как Чингисхан или Наполеон. Безусловно, в ХХ веке среди крупных харизматических персонажей — Гитлер и Муссолини, Ленин и Троцкий, однако также Ганди и Мартин Лютер Кинг. Дело обстоит таким образом, что свойство харизмы относительно безразлично к роду деятельности и морально-этическому содержанию этой деятельности: это с равным успехом может быть и признаваемый святым пророк и человек, ответственный за массовые военные преступления.
Итак, по Веберу, “харизмой следует называть качество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается, как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, не доступными другим людям”
Здесь мы должны обратить внимание на процитированное определение. Получается, что харизма — качество, благодаря которому человек, ею обладающий оценивается как одаренный вышеперечисленными свойствами. Однако оценка эта производится только на основании внешних впечатлений, ибо совершенно ясно, что надежная проверка наличия “сверхъестественных, сверхчеловеческих” или даже “специфически особых” свойств по меньшей мере крайне затруднительна. Естественно предположить, что в основе харизмы лежит всего лишь умение производить впечатление обладания такого рода свойствами. Надо ясно понимать, что харизма не есть только некое врожденное мистическое свойство. Это вполне просчитываемый набор персональных качеств, это то, с чем, безусловно, можно работать
. Очень хорошо для личности, претендующей на харизматическую карьеру, иметь некий внешний признак, выделяющий его из окружающей его массы. Этот признак может быть даже проявлением болезни (не исключено, что и душевной), носителем его может быть калека, но он тоже способствует выделению его обладателя из толпы ему подобных. Хорошо известно, как в традиционных культурах относились к горбунам, юродивым, искалеченным и т. д. Считалось, что такой человек так или иначе связан с потусторонними силами, их почитали и побаивались. Он был как бы отмечен особыми знаками — стигмами. Очень выгодна в этом смысле всегда была “священная болезнь” — эпилепсия. Судорожные припадки традиционно воспринимались как знак избранничества. Итак — харизма неполноценности: важно хоть как-то выделяться из окружающей тебе толпы по внешним, хотя бы и патологическим, признакам.
Теперь самое важное: личность, претендующая на особое влияние, всегда находится в состоянии борьбы. Отчетливая бойцовская позиция, постоянная готовность к драке — это то, что делает человека харизматическим, как ничто другое. Он живет для того, чтобы в любой момент перегрызть глотку тому, кто покушается на интересы его группы. Настоящий лидер никогда не спустит тому, кто перешел дорогу людям, которые поверили в него как в лидера и доверили ему руководить ими. Исключительно важно здесь демонстрировать свое намерение пойти до конца за интересы своей паствы. Такая экстремальная интенция безусловно необходима для закрепления на иерархической вершине. Дать обогнать себя в готовности вступит в бой с каждым, кто перейдет дорогу группе людей, которые существуют в рамках соотношения лидер — паства, значит порушить такую иерархию. Отстаивая интересы своей паствы, такой лидер готов сражаться до последнего, но при этом никогда не будет так же рьяно отстаивать свои собственные интересы. Нетрудно понять, что харизматическая личность всегда востребована там, где произошла беда, где нужно поднимать кого-то на борьбу. Столкнувшись с такой ситуацией, надо вести себя правильно: то есть никогда не успокаивать народ, мол, все устоится, или само пройдет, дескать, ничего страшного. Нет ничего глупее для возможного лидера, чем таким образом снимать напряжение у людей, которые смотрят ему в рот и ждут, куда он их поведет. Разумное поведение в этом случае будет таким: никого не успокаивать, а наоборот, держать всех в напряжении, говоря, что все ужасно, тяжело и почти катастрофично, но, слава Богу, есть человек, который знает, как со всем этим справиться. Верное поведение харизматического заключается в том, что он никогда не успокаивает окружающих и никогда не пытается приуменьшить масштабов описываемой им кризисной обстановки. Поведенческая стратегия здесь в любом случае должна носить алармистский характер.
Бойцовская позиция предполагает, что новаторская деятельность начинается с восстания против существующих норм и авторитетов, чем вызывает ответную охранительную агрессию в свой адрес. Можно представить себе без труда ситуацию, когда харизматический начал свой путь без излишне агрессивных намерений, и, к примеру, просто сочинил некую, безобидную на первый взгляд, теорию, за которую, однако тут же подвергся гонениям со стороны окружения. Это очень важная часть любой биографии лидера. Нет сомнений, всякий, побывавший жертвой, имеет несравненно больше возможностей для осуществления лидерства, чем тот, кого судьба этим коварно обделила. Даже в том — неудачном — случае, когда никто, как назло, не нападает на героя, необходимо создать хотя бы видимость остракизма или, при обстоятельствах совсем уже печальных, присочинить какой-нибудь эпизод в этом духе из прошлого. Бойцовская позиция рождается у жертвы как бы в ответ на преследования, вторично. Таким образом, вопрос о том, что первично — агрессия в адрес харизматического или его бойцовская позиция — это вопрос несущественный. Главное, чтобы просто все это имелось в наличии, и проявлялось как можно более интенсивно, иначе всякой харизме, увы, — конец.
Харизма в высшей степени безразлична по отношению к нормам нравственности. Харизматическими лидерами принято считать легендарных основателей мировых религий — Будду, Христа, Магомета, равно как и создателей крупных религиозных течений, таких, как к примеру Лютер или Кальвин. С другой стороны, харизматическими считаются лидеры тоталитарных государств, палачи, ответственные за гибель целых народов, такие, как Гитлер и Муссолини. Крупные военачальники, такие, как Наполеон или Суворов, мирно уживаются в этом списке с лидерами пацифистских движений и создателями непротивленческих идеологий, такими как, Ганди или Толстой.
Харизматическое поведение предполагает некую театральность. Всякая деятельность такого рода связана с использованием гербов и эмблем, гимнов и знамен, обрядов и ритуалов. Действующий лидер непременно должен быть носителем знаков, по которым его всегда узнают и вспомнят. Примеры с сигарой Черчилля, трубкой Сталина здесь вполне уместны. В формировании харизматического имиджа не последнюю роль играет свита, “играющая короля”, и множество других мелочей, как то: походка, одежда, голос, осанка. Их цель — сделать человека узнаваемым, а его внешние свойства — яркими и запоминающимися. К набору харизматических факторов исследователи относят также “новаторский жизненный стиль”. Он предполагает, что некий лидер демонстрирует в рамках своей демонстрационной стратегии некий стиль поведения претендующий на определенную новизну. Вообще, харизма живет новизной. Невозможно представить себе, чтобы носитель экстраординарных способностей подкреплял их общепринятыми идеями или оформлял общепринятым образом. Собственно, отсутствие новых идей делает харизму ненужной. В тех же случаях, когда в ее основе лежит какая-нибудь традиционалистская консервативная идеология, то она неизбежно противостоит “духовной ситуации эпохи”. Ее носители, конечно же, производят остро-новаторское впечатление, быть может даже совершенно того не желая.