Степень позитивности — негативности отношения к своему внешнему облику, к его презентациям напрямую связана с типом переживания определенных жизненных этапов, осмысления своего бытия в это время. В этой связи, такой показатель как отношение к презентациям своего внешнего облика, может быть использован в качестве критерия переживания жизненных кризисов, особенностей осмысления своего бытия. Очевидно, что человек, отрицательно оценивающий свою жизнь, негативно относящийся к своему внешнему облику, не желает видеть себя «со стороны», «глазами другого», фиксировать свой образ, заниматься конструированием своей самопрезентации, а вместе с ней и изменением своего бытия.
Таким образом, внешний облик не только формирует социально-психологический образ человека, раскрывает его тендерную, возрастную идентичность другим, указывает на стратификационные характеристики, но отраженный самим субъектом (посредством различных типов зеркал), интерпретируемый и оцениваемый им, внешний облик раскрывает Я личности для нее самой, а отношение к своему внешнему облику становится показателем отношения к себе как к личности, показателем ожидаемых отношений со стороны других. Поэтому любые «объективные, беспристрастные» интерпретации внешнего облика как самим субъектом, так и окружающими его людьми, практически не возможны.
Из приведенных выше примеров и результатов конкретных эмпирических исследований напрашивается вывод
о том, что, «зеркало» во всех его ипостасях, а вместе с ним и желание конструировать свой внешний облик, формировать адекватное самоотношение, может быть отброшено прочь, если, промысливая себя в контексте с другими, в связи с определенными действиями и событиями, мы обнаруживаем, что наш отраженный внешний облик не соответствует нашему представлению о собственном бытии или отдельных его составляющих. Страх, печаль, досада, переживаемые человеком в результате наблюдения за сво-шм отраженным, представленным другим внешним обликом, провоцируют желание научится жить, не акцентируя своего внимания на внешнем облике, не рефлексируя его изменения, не пытаясь конструировать свое внешнее Я в соответствии с возникающими проблемами и задачами бытия. Субъект отделяет тело, внешний облик от души, разрушает в своем представлении и самоотношении их целостность, связность, порождая тем самым не только внутриличност-ные конфликты, но и деструктивные отношения с бытием. Он, по меткому выражению М. Ямпольского [35], «вводит тело в такие отношения с пространством, которые можно описать как выпадение из, «места», растворение в потоке Тело как бы отделяется от самого себя и начинает существовать в ином пространстве-времени» [35, с. 32].
Отделение внешнего облика от души, выпадение из «ме-рста», формирование «онтологической незащищенности» происходит также и в том случае, когда субъект зачарован своим внешним обликом, на что указывает символическая фигура Нарцисса.
Превращение внешнего облика в смысловой центр жизни субъекта влечет за собой перестройку всей системы его отношений, актуализирует потребность в определенном типе подтверждения, фрустрация которой сопровождается теми или иными поведенческими актами. Данный вывод подтверждается теми ситуациями взаимодействия, в которых внешний облик одного из партнеров становится объектом за-
то Психология J
висти для другого. Как правило, завистливое отношение возникает в результате сравнения и оценки. Но было бы неправильным считать, что социальное сравнение и оценка, как фундаментальные механизмы поведения личности, группы, ведут к зависти безотносительно характеристик субъекта и его бытия. Следовательно, рассматривая феномен зависти к внешнему облику, необходимо ввести ряд социально-психологических переменных, обуславливающих сравнение и придающих ему качество зависти. В частности, следует обратить внимание на личностные особенности субъекта зависти, на интерпретацию им контекста его существования, на систему отношений, направленность, ценностные ориентации, степень удовлетворенности жизнью и т.д. К. Муздыбаев [26, 27] отмечает, что у завидующего субъекта преобладает только одно желание — восстановить баланс и сохранить неизменной шкалу ценностей. Вместе с этим необходимо подчеркнуть, что зависть, возникшая в результате сравнения и оценки, может выполнять функцию развития- Так, Д. Фаулз [33] считает, что зависть — это желание изменить образ жизни, «своего рода намерение жить, начиная с этого момента» [33, с. 118]. Но, если зависть к внешнему облику другого и заставляет рефлексировать по поводу своего собственного внешнего Я, провоцирует изменения в нем, то она все равно ведет к отделению внешнего облика от личности, придает ему статус автономно существующего объекта или субъекта, который начинает управлять жизнью. Яркой иллюстрацией взаимосвязей между характером оценки, осмысления своего собственного внешнего облика, придания ему особого ценностно-смыслового статуса, постоянного сравнения его с внешним обликом других людей и действиями, свидетельствующими о зависти, перестраивающими отношение и бытие человека, является «Сказка о царевне и семи богатырях» А. Пушкина. С детских лет мы помним вопрос, обращенный к зеркалу: «Я ль на свете всех милее, /Всех румяней и белее?», а также ответ и невербальный паттерн поведе
ряя: «Ты, конечно, спору нет; /Ты, царица, всех милее, / Всех румяней и белее». И царица хохотать, /И Плечами пожимать, /И подмигивать глазами, /И прищелкивать перстами, /И вертеться подбочась, /Гордо в зеркальце глядясь»./
Такое переживание оценки своего внешнего облика, совпадающей с самоотношением к нему, продолжается до тех пор, пока не обнаруживается, что есть некто другой, который «всех милее, всех румяней и белее». Данное открытие, несмотря на то, что внешний облик по-прежнему оценивается другими высоко («Ты прекрасна, спору нет»), изменяет поведение субъекта, направление его действий и высказываний. «Как царица отпрыгнет, /Да как ручку замахнет, /Да по зеркальцу как хлопнет, /Каблучком-то как притопнет!...«Ах ты, мерзкое стекло! /Это врешь ты мне на зло». И зеркало (другой, осмелившийся назвать иной внешний облик в качестве лучшего), и субъект этого внешнего облика (молодая царевна) подвергаются нападкам, оскорблениям, приводятся уничижающие объяснения некоторых преимуществ внешнего облика объекта зависти: «И не диво, что бела: / Мать беременна сидела, /Да на снег лишь и глядела!». Сомнения сменяются агрессивными утверждениями своего превосходства, неподкрепленными какими-либо аргументами: «Но скажи: как можно ей/ Быть во всем меня милей? /....Обойди все царство наше, /Хоть весь мир; мне ровной нет».
Борьба за первенство, сопровождаемая «черной завистью», начинается с изменения отношения к тому — другому (бросила зеркальце под лавку), который должен был безоговорочно подтверждать самоотношение к внешнему облику, с поиска способа уничтожения объекта зависти («Весть Царевну в глушь лесную... /На съедение волкам») и исполнителя чужой воли («Позвала к себе Чернавку»). Выполнив череду действий, субъект зависти возвращается к волнующему его вопросу, а для ответа на него ему опять понадобился другой (зеркало). Фрустрация самоотношения, потреб
ности в подтверждении влечет за собой новые, уничтожающие другого действия и поступки. Субъект зависти в конце концов уничтожает и того, кто не оправдал его ожиданий, и погибает сам («Злая мачеха, вскочив, /Об пол зеркальце разбив,..../Тут ее тоска взяла /И царевна умерла»).
Таким образом, самоотношение к внешнему облику, включающее превосходные (самоуничижающие) оценки, обуславливает направление преобразовательной активности субъекта, а вместе с ним выбор стратегии взаимодействия, отношения к другому, выбор способа бытия. Внешний облик становится ценностью, занимающей одно из первых мест в иерархии ценностей. «Борьба» за внешний облик, за его соответствие определенным социокультурным идеалам определяет образ жизни, ведет к эскалации сравнений, сопоставлений, к расширению либо к сужению круга общения, к различным способам бытия человека.
Бытие субъекта: самопрезентация и отношение к внешнему Я
Проанализированные в этом разделе книги факты, данные эмпирических исследований еще раз свидетельствуют о том, что не отношение к своему внешнему облику и его конструктам и «не бытие сами по себе, а субъект, находящийся внутри бытия» [8] определяет взаимосвязи между отношением к своему внешнему облику, содержанием самопрезентации и бытием, преобразовывающие и самого субъекта и его бытие.
С точки зрения субъектно-деятельностного подхода, самопрезентация — это не только управление впечатлениями других людей, но и один из способов получения знаний субъекта о себе, об отношении к самому себе. Она включена в качестве важнейшей, значимой составляющей в событийную картину мира человека. Самопрезентация, трактуемая и как конструирование образа для других, или переструктурирование образа о себе у других и у самого себя о себе, является всегда связанной с самоотношением, которое,
Б свою очередь, опосредованно взаимодействием определенных жизненных событий и психологических, социально-психологических характеристик субъекта.
Отношение к различного рода презентациям себя и знак отношения к своему внешнему облику, степень его принятия, отделения от своей собственной личности зависит от того места, которое занимает внешний облик в ценностно-смысловой картине бытия субъекта.