Смекни!
smekni.com

Психология личности Ермаков П Н Лабунская В А (стр. 11 из 125)


онтогенезе, соотнося формирование значений с обобщени­ем, Л.С. Выготский приходит к выводу, что «мысль никогда не равна прямому значению слов». Анализ генетических ис­токов мышления и речи показал, что предпосылкой разви­тия высших психических функций было не только эле­ментарно-интеллектуальное сопоставление и сравнение от­дельных элементов познавательной ситуации, но и эмоционально-аффективная сфера отражающего. Понимание мышления не только как системы отраженных объективных значений, но и как внутреннего состояния познающего субъекта логически привело Л.С. Выготского к категории «смысла» как компонента понятия, наряду со значением.

На языке развиваемых Л.С. Выготским идей о систем­ном строении сознания, его путь к «смыслу» выглядит сле­дующим образом. В мышлении и в сознании можно выде­лить два слоя: сознание для сознания и бытие в сознании. Источником бытийных характеристик сознания является предметное и социальное действие, высшие же уровни со­знания есть продукт отражения от уже существующих аб­стракций. И на этом высшем уровне обобщения закономер­ности первичного, эмпирического познания преломляются в новую субъективную реальность. В этой «преломляемой» части сознания он и отыскивает «смысл», вводя его в науч­но-психологический категориальный обиход (как психоло­гическую, а не семантическую категорию) в работе «Мыш­ление и речь», хотя как психологическую реальность он трактует лишь вербальные, словесные смыслы, не выводя свои научные построения в этой области на десемантизиро-ванный уровень.

Новый подход в рассмотрение проблемы по поиску пер­воисточника смысловых исследований внес Д.А. Леонтьев. По его мнению, «практически все тексты Л.С. Выготского, в которых он говорит о смысле, могут быть прочитаны дво­яким образом. В них можно усмотреть, по желанию иссле­дователя, или новое содержание, вкладываемое Выготс­ким в это понятие, или традиционное употребление слова


«смысл» как синонима слова «значение» [14, с. 80]. Не под­вергая сомнению тот факт, что именно работы Л.С. Выготс­кого вдохновили А.Н. Леонтьева на введение в психологию и раскрытие сущности личностного смысла, Д.А. Леонтьев склонен считать, что истоки понятия «смысл» (в современ­ном его понимании) обнаруживаются в трактовке Выготс­ким понятия переживания, хотя впоследствии (уже в ра­ботах А.Н. Леонтьева) эти два понятия были разведены. Од­нако, проведя соотносительное сравнение их трактовок, он делает вывод: «Налицо все основания рассматривать пере­живания в вышеприведенных трактовках как непосредствен­ный исток и предшественник понятия «смысл» [14, с. 82].

Можно предположить, что на появление теории смысла также оказали влияние работы Л.С. Выготского о единстве аффекта и интеллекта. За мыслью, по его убеждению, обя­зательно стоят аффективная и волевая тенденции. В.П. Зин-ченко пишет: «Сейчас это единство считается общеприня­тым и выражается в таких понятиях, как «познавательное отношение», «личностное знание» [8, с. 50], и этот ряд мож­но соответственно продолжить всем многообразным переч­нем современных смыслосодержащих понятий.

Значительный вклад сразу в целый ряд гуманитарных на­ук — в философию, языкознание, эстетику — внес Г.Г. Шпет. Особую ценность представляют его психолого-лингвисти­ческие идеи, предвосхитившие многие сегодняшние пози­ции в психологии смысла. Слово для него — посредник меж­ду вещественным и идеальным мирами. В.П. Зинченко, мно­госторонне анализирующий научные идеи Г.Г. Шпета, писал: «Слово, по мысли Шпета, является образом, формой, об­ликом, идеальной плотью мысли» [8, с. 64]. Выделяя этапы и компоненты процессов порождения и понимания слова, Шпет отдельным аспектом рассматривает «улавливание смысла слова», процесс, характеризующий собственно движение мысли, динамику перехода от внешней к внутренней и чис­той форме слова, порождающие возможности новообразо­ваний в сфере языка и мысли. Подобно Выготскому, но со­


вершенно самостоятельно, он приходит к пониманию слова не только как порождения индивидуального сознания и от­ражения того, что уже создано и накоплено цивилизацией. Согласно Г.Г. Шпету, слово имеет двухкомпонентный состав: слово-образ и слово-термин. Слово-образ позволяет нам за­глянуть в ситуативные оттенки познаваемого, в то время как слово-термин уже включено в определенную языково-понятийную систему. «Если с помощью слова-образа культу­ра творит самою себя, то слова-термины служат для упоря­дочивания и сохранения культурного слоя речи» [8, с. 66]. Для Шпета смысл всегда предметен (заключен в объекте по­знания), но раскрытие его — это сложный иерархический процесс. Он выделяет: смысл «сам по себе» — выражающий определенную квалификацию предмета, смысл «в себе» — выражающий способы его данности, смысл «для себя» — внут­ренний смысл. Понятия «значение» и «смысл» не интерпрети­руются Шпетом буквально, как это наблюдается в психоло­гии более позднего периода, однако он разводит их, пока­зывая, что за каждым из них лежит разное содержание, разный механизм возникновения и функционирования в структуре сознания. Однако, «действие, слово и образ по­стоянно прорастают друг в друга, обогащают внутренние формы каждого, на чем и строится их смысловое единство».

Переход психологии смысла в новую форму удачно, на наш взгляд, определен Д.А. Леонтьевым: «Само понятие лич­ностного смысла не претерпело заметных изменений за вре­мя, прошедшее с середины сороковых годов до середины семидесятых. Вместе с тем развивались и обогащались пред­ставления об отношениях между смыслом и деятельностью, смыслом и сознанием, смыслом и значением, смыслом и мо­тивом, смыслом и личностью. Усложнение содержания этого понятия требовало его дифференциации. Поэтому на смену первому этапу развития концепции личностного смысла, когда это понятие было единственным, описывающим смысловую реальность, в середине 70-х годов закономерно пришел вто­рой этап, характеризующийся появлением ряда родствен­


ных понятий, описывающих различные, не совпадающие друг с другом, аспекты смысловой реальности» [14, с. 90].

Прежде всего, идеи Л.С. Выготского развиваются его последователями А.Н. Леонтьевым, А.Р Лурия. Интегрируя исследования в различных областях психологического поис­ка, А.Н. Леонтьев дает определение значения, указывая на его наиболее существенные атрибуты: «Значение — это то обобщение действительности, которое кристаллизовано, фиксировано в чувственном носителе его, обычно в слове или словосочетании. Это идеальная, духовная форма крис­таллизации общественного опыта, общественной практики. Круг представлений данного общества, его наука, сам язык его — все это суть системы значений. Значение принадле­жит, прежде всего миру, объективно-исторических явле­ний. Но значения существуют и как факт индивидуального сознания. Человек познает мир не как Робинзон, делающий на необитаемом острове самостоятельные открытия. Чело­век в ходе своей жизни усваивает опыт предшествующих поколений людей, и это происходит именно в форме овла­дения им значениями и в меру этого овладения» [14, с. 56].

Показав, что значение — «это та форма, в которой от­дельный человек овладевает общественным отраженным че­ловеческим опытом», А.Н. Леонтьев подчеркивал, что «ин­дивид не имеет собственного языка, выработанных им са­мим значений, осознавание им явлений действительности может происходить только посредством усвоения им извне «готовых» значений» [13]. Значения несут в себе фиксирован­ные способы отражения, включая даже умения, как обоб­щенный образ действия и в индивидуальном сознании «явля­ются лишь более или менее полными и совершенными про­екциями «надиндивидуальных» значений, существующих в данном обществе.

Значения в своем существовании как бы двойственны. «Они производятся обществом и имеют свою историю в раз­витии языка, в развитии форм общественного сознания, в них выражается движение человеческой науки и ее по­


знавательных средств, а также идеологических представ­лений общества — религиозных, философских, политичес­ких. В этом объективном своем бытии они подчиняются об­щественно-историческим законам и вместе с тем внутрен­ней логике своего развития. Другая их жизнь — их функционирование в процессах деятельности и сознания кон­кретных индивидуумов, хотя посредством этих процессов они только и могут существовать. В этой второй своей жиз­ни значения индивидуализируются и «субъективизируют-ся», но при этом они отнюдь не утрачивают своей обще­ственно-исторической природы, своей объективности» [14, с. 92].

Суть вопроса в том, что значения, «функционируя в сознании», являются в то же время независимыми от эмоциональной насыщенности переживаемого, от субъек­тивной мотивации деятельности людей, от индивидуально­го отношения человека к деятельности.

Однако определение значений не дает возможности ра­зобраться в способах и механизмах осознания. Для этого нужно обратиться к субъекту познания, рассматривая его как носителя активной субъективности, а не пассивного вос-принимателя выработанных обществом значений. Само зна­чение не определяет особенности сознания индивида. «Инт­роспективно значение отсутствует в момент сознания: пре­ломляя воспринимаемое или мыслимое, само оно при этом не воспринимается и не мыслится. Это фундаментальный психологический факт. Поэтому хотя значение и может со­знаваться, но лишь в том случае, если предметом сознания является не означаемое, а само значение, например, при изучении языка» [8, с 78]. Изложенная логика неминуемо привела А.Н. Леонтьева к смыслу.