64 сообщает о следующем случае: шестнадцатилетняя пациентка, перенесшая продол-
62 Mary Reynolds: A Case of Double Consciousnes. To жев: Harper's Mag., 1860. ПодробноотреферированоуДжеймса: The Principles of Psychology, p. 381.
63 Emminghaus, Allgemeine Psychopathologie, p. 129. Случай Ogier Ward. ["Меланхоличная до тех пор, теперь она стала в высшей степени жизнерадостной. Ранее замкнутая, теперь она стала оживленной и общительной. Прежде молчаливая и застенчивая, теперь она весела и игрива. Ее характер целиком и полностью изменился" (англ.).]
64 Pathologie und Therapie der Geisteskrankheiten, p. 31. Цит. по: Allg. Z. f. Psychial. XXII (1865), p. 406.
299
жительную трехлетнюю болезнь, заболевает периодической амнезией. Утром после пробуждения она каждый раз переживает характерное состояние, напоминающее пляску св. Витта, в котором совершает руками ритмичные ударяющие движения. Потом в течение целого дня она демонстрирует детское, дурашливое поведение, теряя все сформировавшиеся у нее способности. (В нормальном состоянии она очень умна, начитанна, хорошо говорит по-французски.) Во втором состоянии она начинает слабо и скверно изучать французский язык. На второй день пациентка каждый раз снова становится нормальной. Оба состояния полностью отделены одно от другого амнезией
65 . Хёфельт сообщает о случае сомнамбулизма у девушки, которая вообще-то была послушной и скромной, а в состоянии сомнамбулизма становилась дерзкой, грубой и жестокой
66 . В случае, приведенном Азамом, Фелида в нормальном состоянии бывала угнетенной, подавленной и застенчивой; во втором же состоянии становилась веселой, уверенной и предприимчивой до легкомыслия. Второе состояние стало преобладающим и, наконец, вытеснило первое до такой степени, что пациентка короткие периоды своего нормального состояния называла теперь "кризами". Приступы амнезии начались у нее в возрасте четырнадцати с половиной лет. Со временем второе состояние стало проявляться умереннее; в характерах обоих состояний произошло известное сближение
67 . Прекрасным примером изменения характера является случай Луи В., представленный Камюзе, Рибо, Леграном дю Солле, Рише и Вуазеном и обобщенный в работах Бурру и Бюро: тяжелая мужская истерия с амнестически чередующимся характером. В первом состоянии он невежлив, дерзок, сварлив, склонен к обжорству, вороват и бесцеремонен. Во втором состоянии обнаруживается другой, симпатичный характер, он оказывается прилежным, смышленым и послушным
68 . В художественной литературе амнестические изменения в
65 Cм.: Donath, Ober SuggesHbillW. Цит. по: Arch. f. Psychiat. и. Nervenkr. XXXII (1899), p. 353.
66 Случайспонтанногосомнамбулизма.
67 Azam, 1. с., р. 63 ff.
68 BOUITU et Burot, La Suggestion mentale et les variations de la personnatite.
300
характере использованы Паулем Линдау в его пьесе "Другой"
69 . Случай, аналогичный изображенному у Линдау преступному адвокату, сообщает Ригер
70 . Можно также провести параллель между нашим случаем и описанными у Жане подсознательными личностями Люси и Леони
71 а также соответствующими личностями пациентки Мортона Пренса
72 ; но они все же являются искусственными терапевтическими продуктами, главное значение которых лежит в области расщепления памяти и сознания. В приведенных случаях второе состояние всегда отделено от первого амнестическим расщеплением, и изменение характера каждый раз сопровождается разрывом в непрерывности сознания. В нашем же случае какое бы то ни было амнестическое расстройство отсутствует; переход из первого состояния во второе происходит вполне плавно, так что пациентка переносит с собой в состояние бодрствования все то, что узнает в области бессознательного посредством галлюцинаций во втором состоянии и что при других обстоятельствах осталось бы ей неизвестным. Периодическое изменение личности без амнестического расщепления имеет место также в циркулярном психозе; изредка всплывает оно и в области истерии, как показывает случай Ренодена: "Молодой человек, поведение которого всегда было безупречным, неожиданно начинает проявлять дурные наклонности". Симптомов психоза у него замечено не было, однако обнаружилось, что поверхность его тела полностью потеряла чувствительность. Это состояние периодически прерывалось, и характер пациента был подвержен соответствующим колебаниям. Как только анестезия исчезала, он становился покладистым и приветливым. Анестезия возобновлялась, и им тут же овладевали ужаснейшие порывы, доходившие, как показали наблюдения, даже до жажды убийства"
73 . Если мы вспомним о том, что к моменту появления этих расстройств нашей пациентке было пятнадцать с
69 CM. Moll, Die Bewuptseinsspaltung in Paul Lindaus neuem Schauspiel, p. 306 ff.
70 Der Hypnotismus, p. 109 ff.
71 Janet, L'Automatismepsychologfque.
72 Prince, An Experimental Study of Visions.
73 Цнт. по: Ribot, Die Persunlichkeit. Pathologisch-psychologische Studien, p. 90.
301
половиной лет, т. е. как раз был достигнут возраст пубертата, неизбежно возникает мысль о взаимосвязи этих отклонений с психологическими изменениями в характере, типичными для пубертатного периода. "В этот период жизни в сознание индивида вторгается новый ряд впечатлений, которым сопутствуют порождаемые ими чувства и идеи; эти непривычные состояния духа оказывают постоянное давление, они заявляют о себе непрерывно, так как порождающая их причина не прекращает своего действия; они скоординированы друг с другом, поскольку происходят из одного и того же источника; все это неизбежно должно привносить все новые и новые изменения в состояния Я"
74 . Как известно, здесь характерны колебания настроения, неясные новые и сильные чувства, склонность к мечтам, к экзальтированной религиозности и мистицизму, а наряду с этим "впадания в детство", достаточно типичные для облика взрослого человека; в эту эпоху своей жизни человек делает первые неловкие попытки обрести самостоятельность во всех областях; все то, что сформировали в нем семья и школа, он впервые направляет на достижение собственных целей, он строит возвышенные планы на будущее и вживается в мечты, в содержании которых преобладают честолюбие и самодовольство. Все это обусловлено психологией. У психопата же пубертат становится кризисом более серьезного значения. Тут зачастую не только необыкновенно бурно протекают психофизиологические превращения, но и формируются черты характера с признаками наследственного вырождения, которые в детстве либо не проявлялись совсем, либо проявлялись спорадически. Анализируя наш случай, мы должны помнить о специфическом пубертатном расстройстве. Причины такой предпосылки станут ясны из исследования второй личности (краткости ради мы будем называть вторую личность Ивенс, как окрестила пациентка свое высшее Я.) Ивенс - это прямое продолжение повседневного Я. Вторая личность охватывает все содержание сознания, принадлежащего этому Я. Находясь в геми-сомнамбулическом состоянии, она точно так же общается с окру-
74 Ribot, 1. с., р. 69.
302
жающим реальным миром, как и в состоянии бодрствования, и хотя возникающие попутно галлюцинации наносят этому некоторый ущерб, он тем не менее выражен не сильнее, чем у свободных от осложнений психотических галлюцинантов. Очевидно, сознание Ивенс непрерывно распространяется и на область истерических приступов, в которых она представляет драматические сцены, переживает видения и т.д. Во время самого приступа она большей частью изолирована от внешнего мира, не замечает, что происходит вокруг, не знает, что она громко говорит, и т. д. Однако относительно фантазий, составляющих содержание ее приступов, у нее нет амнезии. Не всегда имеет место и амнезия относительно моторных проявлений и изменений в ее окружении. Возможная зависимость степени интенсивности сомнамбулизма от частичной парализованности отдельных органов чувств доказывается, например, случаем, когда она сначала не замечала меня и обратила внимание на мое присутствие только после того, как я заговорил с ней. В данном случае речь идет о так называемой систематической анестезии, которая часто наблюдается у истериков. Так, например, Флурнуа сообщает о Хелен Смит, что она во время сеансов внезапно переставала видеть участников кружка, хотя еще слышала их голоса и ощущала их прикосновение, или внезапно ее поражала глухота, хотя она видела, как двигаются губы говорящего, и т. п.
75 Ивенс, с одной стороны, продолжает бодрствующее Я, а с другой - все содержание своего сознания вновь возвращает бодрствующему состоянию. Это странное поведение решительно говорит против аналогии со случаями double conscience. Достоинства Ивенс, о которых говорилось выше, образуют резкий констраст с чертами собственного характера пациентки; ей присущи спокойная гармония, приятная скромность, сдержанность, уравновешенный интеллект, уверенная общительность все это может рассматриваться как улучшение характера в целом; в этом есть некоторое сходство с Леони, описанной у Жане. Однако это не более чем простое сход-
75 1. с., р. 59.
303
ство. Их разделяют глубокие психологические различия, не говоря уже об амнезии. Леони II - более здоровая, более нормальная, к ней возвращаются ее естественные способности, она - временное выздоровление на фоне хронической истерии. Ивенс же заключает в себе нечто искусственное, в ней есть что-то выдуманное; несмотря на все свои преимущества, она производит впечатление прекрасно разыгранной роли; ее мировая скорбь, ее стремление войти в потустороннее - это уже не просто набожность, это атрибут святости; Ивенс - уже не человек, но мистическое существо, которое лишь отчасти принадлежит реальной действительности; ее меланхолические наклонности, печальная покорность, таинственная судьба приводят нас к историческому прообразу Ивенс: это "Ясновидящая из Преворста" Юстинуса Кернера. Содержание книги Кернера предполагается известным, поэтому указание на сходные черты можно опустить. Ивенс, однако, не является копией ясновидящей: ей недостает смирения и пиетистской набожности последней. Ясновидящая была именно прообразом. Пациентка принимает роль ясновидящей для своей собственной души, причем, стремясь создать идеал добродетели и совершенства, она предвосхищает будущее, и в образе Ивенс воплощается то, чем пациентка хотела бы стать к двадцати годам, а именно: уверенной, влиятельной, умной, грациозной, добродетельной женщиной. В конструкции второй личности и заключается глубочайшее различие между Ивенс и Леони II. Обе психогенны. Но Леони I обретает в Леони II то, что ей, собственно, принадлежит, тогда как наша пациентка конструирует личность за пределами самой себя. Нельзя сказать, чтобы она "обманывала себя", но она "придумывает себя", вживаясь в мечтах в высшее, идеальное состояние