Феноменология пытается рассматривать понятия, существующие в мире, как объекты или события, которые в основном обладают общими характеристиками для всех индивидов. Поэтому основы социальной жизни, по мнению Гуссерля, следует искать не в голове отдельного человека и не в его непосредственном опыте, а в совокупном опыте всех живущих в мире.
Феноменологический подход в социологии получил дальнейшую разработку в трудах Шутца (Schutz) и впоследствии название этнометодологии (этно — люди, этнометодология — методы изучения различных групп людей). По мнению Щутца, упорядоченная жизнь индивида и общества основана на принимаемых на веру понятиях, которые носят для всех универсальный характер. Социальная жизнь поддерживается при помощи типификаций [Schutz А., 1972], т.е. общих черт, свойственных тому или иному предмету или объекту, либо действию, либо чувству, которые испытывает индивид, которые выражаются в объемных и понимаемых всеми понятиях и словах. В этом отношении чрезвычайную важность приобретает процесс социализации и расширение социальных связей человека, которые способствуют не только формированию общих для всех понятий, но и всестороннему взаимообмену. В целом, этнометодология самостоятельно мало разрабатывала социальные проблемы старости. Социальная геронтология заимствует из феноменологии целостный подход к сущности человека, рассматривая его в единстве и многообразии проявлений в нем социального.
Таким образом, общим для представителей таких теоретических направлений, как интеракционизм, феноменология и этнометодология, является их внимание к тому, как члены социума понимают, определяют и классифицируют свою социальную деятельность и какое значение они придают ей и степени участия в ней индивидов, что напрямую связано с обсуждением старости, определением старения.
Уже беглое знакомство с позициями вышеотмеченных теоретических направлений, полностью или частично посвященных изучению проблем старения или пожилого возраста, позволяет сделать вывод о том, что в них не существует единообразия в подходах к пониманию закономерного процесса старения человека. Существуют различные точки зрения и на взаимоотношения стареющего человека и общества. Все теоретические подходы к проблемам старения и перехода в разряд пожилых можно разделить на две основные группы в соответствии с ответом на следующий вопрос: нужна ли преемственность поколений или люди, вступающие в стадию старости, автоматически ставятся за грань социума, превращаясь в вымирающий маргинальный слой. От ответа на этот вопрос в значительной степени зависят и направления социальной политики, а также и самой социальной работы как в теоретическом, так и практическом планах. Актуальными вопросы старения становятся и в рамках «нравственных завоеваний», учитывая взятие человеческим обществом курса на гуманизацию отношений.
Однако характерной особенностью теоретических подходов к проблемам старения является и общая для всех попытка укрыться от ответа на поставленный вопрос за частными рассуждениями или исследованиями, подчас носящими характер теоретизирования в связи с общими социологическими проблемами.
В то же время ориентация современного общества на гуманистические начала, рост общей культуры и сознания, с одной стороны, и новые тенденции в психологическом осмыслении и отношении к старости, когда во все большей степени и все большее число людей осознают потребности и необходимость «противостояния» старению, борьбы за активное существование — с другой, не только углубляют и актуализируют задачу теоретических и практических исследований явления старости и социальной оценки ее, но обусловливают востребование знаний о месте и взаимодействии разных, в том числе возрастных, групп, о разных социально-психологических характеристиках их.
Е.В.Якимова
ГЕРОНТОЛОГИЯ В ДИНАМИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ: РЕФЕРАТИВНЫЙ ОБЗОР[1]
Профессор социологии и руководитель академической программы по социальной геронтологии Ларе Торнстон (университет Уппсалы, Швеция) сопоставляет существующие в литературе теоретические подходы к проблемам старости и социального положения престарелых и предлагает свою концепцию геронтологи-ческого знания как «динамической дисциплины в динамическом обществе». Автор определяет геронтологию как науку о процессе старения в его биологическом, психологическом и социальном аспектах. Поскольку специфика восприятия старости одновременно приписывает и пути разрешения проблем престарелых, научные дефиниции геронтологических категорий опосредованно влияют на социальные интерпретации старости, доминирующие аттитю-ды и социально-политические программы. Таким образом, «избранный нами способ определения геронтологической проблематики делает нас ответственными за создание особой геронтологической реальности» [с. 184].
Эту реальность можно рассматривать как увеличивающуюся совокупность потерь или «утрат» — экономических, психологических, социальных, индивидуальных, которые означают неизбежную личностную зависимость в старости. Именно такой пессимистический подход преобладал до последнего времени в работах геронтологов. Однако старость имеет и другую сторону: это своего рода кульминационный момент пожизненной аккумуляции опыта и знаний, который может (и должен) стать толчком для высвобождения интеллектуального и личностного потенциала пожилых. Поэтому в геронтологических исследованиях должны найти отражение оба аспекта старости как взаимосвязанные и уравновешивающие друг друга процессы.
Понятие «высвобождения ресурсов», которое должно стать отправным пунктом гуманистической геронтологии, тесно связано с популярной среди социальных исследователей теорией «качества жизни». Обычно в рассуждениях о качестве жизни престарелых преобладают негативно-превентивные моменты; речь идет преимущественно о предупреждении болезней, смягчении изоляции и т.п. Понятие высвобождения ресурсов позволяет дать более оптимистическую программу улучшения качества жизни в старости. Активизация «связанного» личностного потенциала пожилых может протекать в нескольких направлениях. Во-первых, возможна трансформация внешних и внутренних ограничений, преобразование их в актуальные личностные возможности (подобно тому как ирригационные сооружения преобразуют разрушительную или бесполезную силу реки в целенаправленную оросительную систему). Во-вторых, необходимо избавиться от традиционных ценностных запретов, связанных, например, с отношениями поколений на рынке труда. Наконец, нужно преодолеть мифы и догмы социального окружения, которые вынуждают престарелых разрушать привычные социальные связи.
Концепция высвобождения ресурсов имеет также много общего с концепцией межпоколенного «обмена» (ресурсами, опытом, знаниями, навыками), который возможен как на уровне индивидов, так и между разными возрастными группами. Вслед за Ф.Ариесом автор подчеркивает, что хронологические рамки и социопсихологические характеристики возрастных групп носят подвижный и исторически изменчивый характер. <...> Престарелые не могут быть рассмотрены в качестве гомогенного социального образования. Более того, они не могут быть отнесены к социальной группе в социологическом значении этого понятия, так как старики не разделяют чувства групповой идентичности как основной детерминанты их социальных интеракций.
Развитие теоретического знания о старости и престарелых предполагает разработку геронтологической парадигмы. Формирование такой парадигмы в геронтологии как социальной науке связано с неоднозначным пониманием сущности проблем, связанных с процессом и результатом старения, и различными способами их решения. Торнстон выделяет пять основных парадигм, в рамках которых осуществляется сегодня теоретическое осмысление старости. Первая из них связана с интерпретацией социальных проблем в терминах социальной патологии. С этой точки зрения трагедия старения заключается в том, что индивид перестает отвечать критериям «нормы» (нормальности) в физиологическом, психологическом, коммуникативном, производственном и прочих отношениях. Независимо от того, каким образом исчисляются здесь нормативные критерии (на основе статистической нормы, медицинских или психосоциальных стандартов либо материальных предписаний), «патологическое» измерение социальных проблем престарелых ограничивает их решение уровнем отдельного индивида, без каких-либо рекомендаций, касающихся перестройки социальных отношений и структуры. Антиподом этой парадигмы является модель, где точкой отсчета выступает уровень организации социального целого, степень взаимосвязи его частей. Соответственно источником социальных проблем будет здесь нарушение стройности социальной системы, ее дезорганизация. Применительно к положению престарелых в современном западном обществе можно говорить о разрушении вследствие индустриализации и урбанизации традиционного образа жизни и порожденного им образа старости как синонима житейской и профессиональной мудрости. С этих позиций решение социальных проблем престарелых предполагает те или иные макроструктур-ные изменения.
В рамках третьей парадигмы социальная проблема понимается как явный или скрытый конфликт ценностей. Проблема старения заключается, таким образом, в неизбежности непрерывного конфликта между потребностями индустриального рынка, нуждающегося в притоке свежей рабочей силы, и стремлением стареющего индивида актуализировать ценность своего социального и личностного «я» посредством продуктивного труда. Четвертая парадигма рассматривает возникновение социальных трудностей через призму концепции девиантности. Пассивность стариков, их социальное отчуждение, уход в себя и тому подобные атрибуты старости трактуются в данном случае как варианты отклоняющегося поведения. Пятая модель базируется на теории «наименования»; проблемы старости интерпретируются здесь как следствие неадекватного ее восприятия или «навешивания ярлыков» (старый, слабый, больной, бедный и т.п.).