Группа предоставляет новые возможности для социализации, приобретения друзей и развития взаимной поддержки. М. Коэн советовал членам группы обмениваться телефонами друг с другом, чтобы побудить их к общению вне группы. И они знали, что есть кто-то, кому они могут позвонить и получить поддержку, если у них не складываются дела или просто нужно с кем-нибудь поговорить. Многие так страдали от одиночества, что возможность встретиться раз в неделю за ланчем и выйти из дома была большим достижением. Другим достижением можно считать тот факт, что наиболее продвинувшиеся в работе члены группы звонили другим, оказывали им помощь или находили причину вывести их из дома. Это приносило пользу не только тем, кому помогали, но и тем, кто помогал.
Проблема переживания тяжелой утраты в пожилом возрасте очень продуктивно решается с помощью групповой терапии. В то время как индивидуальная терапия может быть достаточно успешной, существуют определенные терапевтические воздействия, которые могут происходить только в группе. Это сильная социальная поддержка ровесников и благоприятные возможности для социализации, которые могут уменьшить чувство изоляции, дать возможность выйти за привычные «рамки» и помочь другим принять процесс переживания горя, обменяться опытом и получить возможность увидеть, что со временем страдание уменьшается, и наслаждение жизнью может быть возвращено. Групповая терапия обеспечивает людям возможность самовыражения, возможность приобрести новые роли и навыки.
Популяция пожилых людей постоянно увеличивается, поэтому для терапевта важно знать, что групповая терапия не только продуктивный с точки зрения стоимости и времени метод лечения, но и что этот вид терапии является действительно эффективным методом для помощи пожилым людям, переживающим тяжелую потерю близкого человека.
Ю. И. Фролов, Э. Н. Тищенко
РЕШЕНИЕ КОНКРЕТНЫХ ПРОБЛЕМ С ПОМОЩЬЮ «СОЦИАЛЬНОГО ПРОТЕЗИРОВАНИЯ»[69]
Использование «социального протеза»[70] значительно улучшает общее психологическое состояние [пожилых]. Снижение показателя реализованное™ говорит о том, что у [них] появилась жизненная перспектива, новые жизненные ценности — такие, как независимость, уверенность в себе, стремление к активной, деятельной жизни. Большинство испытуемых стали считать себя более счастливыми.
«Социальное протезирование» не просто помогло подопечным компенсировать снижение физических возможностей, но и избавило многих из них от одиночества. Кроме того, большинство испытуемых стали чувствовать себя значительно моложе.
Следовательно, «социальное протезирование» является действенным средством улучшения общего психологического состояния испытуемых, а также может применяться для коррекции психологических особенностей личности пожилых людей. <...>
Попытаемся ближе познакомиться с жизнью отдельных испытуемых и решить их проблемы с помощью «социального протезирования». Участие подопечных в исследовании было сугубо добровольным. Общий портрет вырисовывался на основе личных наблюдений и выводов, а также тех сведений, которые человек сообщал о себе сам.
Конечно, тяжело на основании нескольких биографий делать глобальные выводы. Трудно детально проследить жизненный путь каждого из подопечных, чтобы выявить то новообразование, которое влияет на заключительный этап жизненного пути. Это — цель более серьезного и детального исследования. Однако, если исходить из эпигенетической концепции развития личности Э.Эриксона, изменение социокультурных условий существования личности ведет к утрате прежней и формированию новой идентичности [Анцыферова Л.И., 1980]. Следовательно, неврозы «потери себя» обусловлены изменениями в жизни общества. В нашем случае приходилось иметь дело с яркими проявлениями «потери себя». Причины такого состояния различны. Смысл терапевтической работы усматривался в возвращении подопечному утраченного чувства идентичности. Фактически терапевтическое воздействие заключалось в изменении внешней ситуации, в которой находился подопечный: прикреплении другого социального работника, расширении круга общения и т. п. Это полностью согласовалось с принципом компенсации дефекта Адлера, которая порождается (по Выготскому) социальной средой. Ниже приводятся некоторые результаты проделанной работы.
Пример 1
Д-ва М.А. (отделение социальной помощи № 5).
1912 года рождения, по специальности — художник-модельер. Вдова военачальника, погибшего в 30-е годы. Была репрессирована, сослана в Казахстан, откуда возвратилась лишь в конце 50-х годов. По словам М. А., выжить в тех тяжелых условиях ей помогло ремесло — пошив и моделирование одежды. «Это сейчас, — говорит она, — мое умение никому не нужно, а тогда очень ценилось». М.А. живет в большой коммунальной квартире, старается поддерживать с соседями ровные отношения, хотя одной из своих соседок явно не симпатизирует. С другой соседкой, ее ровесницей, у М.А. дружеские отношения. «У нас почти одинаковые судьбы, — говорит она о соседке, — нам легче понять друг друга». М.А. считает, что судьба у нее не сложилась, так как нет детей и внуков. «Я тихо доживаю свой век, увы, не так, как хотелось бы», — признается она.
Работа с подопечной началась с замены социального работника: вместо средних лет мужчины-инженера, работающего по совместительству, к М.А. была прикреплена молодая женщина, мать пятилетнего сына, увлекающаяся шитьем и моделированием одежды. С М.А. она общалась не только по службе, но и брала у нее уроки моделирования. Часто социальная работница приходила к подопечной с сыном. Пока мама выполняла очередное задание, М.А. читала ребенку книгу, разговаривала с ним или играла. Таким образом, достигался двойной эффект: М.А. еще раз ощутила себя профессионалом, чье искусство нужно кому-то и, общаясь с ребенком, хотя бы частично реализовывала себя в новом качестве — «заботливой бабушки». Именно бабушкой стал звать М.А. пятилетний мальчик. С этой поры в жизни М.А. начался новый этап. «Я знаю, что в пятницу, как обычно, придет К. с малышом, и не так пусто будет вокруг», — говорит она. Сейчас у М.А. работает другой социальный работник, но связи с К. она не теряет. Они часто встречаются, обсуждают новые модели одежды, вместе готовят сына К. к школе — учат читать, писать, рисовать.
Пример 2.
Г-г И.Л., отделение социальной помощи № 3.
1927 года рождения. Раньше жил с матерью, тоже подопечной службы социальной помощи, которая умерла два года назад. По образованию — инженер, но позже получил второе высшее образование. Не без гордости рассказывает о том, что учился также в
Народном Университете, был лектором общества «Знание». Ни жены, ни детей у И.Л. не было, однако, по его словам, он об этом не жалеет, так как «не стал бы тем, кем стал», будь у него семья. Живет И. Л. в отдельной двухкомнатной квартире, из которой практически не выходит. Окна в комнатах закрыты тяжелыми шторами, везде — на шкафах, столах, стульях — стопки книг. И. Л. сетует на общее «бескультурье и невоспитанность», так как его «редко поздравляют с праздниками», а он «никогда не забывает это сделать». Знакомые к нему практически не заходят и не звонят. В последние два года, с тех пор, как умерла мать, И. Л. столкнулся с новыми проблемами: он не умеет готовить даже самые простые блюда, практически не имеет навыков самообслуживания и т. п.
Работу с подопечным, как и в первом случае, начали с замены социального работника: вместо девушки-студентки была назначена пенсионерка Н. Не имея среднего образования, Н. искренне восхищалась «ученостью» своего нового подопечного. Кроме того, она частично взялась выполнять за И. Л. работу по дому, т. е. приняла на себя часть функций его покойной матери. Живя на одной улице с И. Л., Н. часто навещала своего подопечного, познакомила с ним своих домашних. И. Л. даже один раз «выбрался в гости к Н.», о чем еще долго с восхищением вспоминал. Таким образом, он как бы вновь «обрел себя» — роль матери взяла на себя его новая попечительница.
Однако не всегда удавалось помочь подопечным разрешить сложную ситуацию, в которой они оказывались.
Пример 3.
Ч-ва Л. И., отделение социальной помощи № 2.
1924 года рождения, по образованию химик, окончила Московский государственный университет. После войны защитила кандидатскую диссертацию, работала на производстве. Инвалид I группы. Близких родственников нет. К племяннику, живущему в Коломне, относится резко отрицательно. За три года Л. И. обслуживалась шестью социальными работниками, и каждый из них вступал с ней в конфликт. По ее же словам, часто конфликтует с работниками аптеки, магазина, соседями из других квартир (Л. И. живет в отдельной однокомнатной квартире). Очень гордится тем, что борется, как ей кажется, за справедливость: соседку «посадила за незаконное проживание в Москве», на социального работника жаловалась не только непосредственному его начальнику, но даже в Главное управление социального обеспечения. Однако Л. И. жалуется в различные инстанции преимущественно по телефону, написать или просто поставить свою подпись под написанным она категорически отказывается. Л. И. часто возмущается внешним видом социальных работников: «Почему у молодого человека борода, как у попа?» и требует прислать другого человека.
Найти контакт с этой подопечной не удалось. Любое общение с Л. И. сводится к рассказам о том, как, кого и когда с ее помошью наказали. Таким образом, подопечная нашла для себя псевдодеятельность и посвятила ей свою жизнь. Хотя Л. И. и понимает, что подобное поведение отталкивает от нее людей, на изменения в себе или в окружающей обстановке она категорически не согласна. Как-то в разговоре Л. И. обмолвилась: «Я за свою жизнь настрадалась, пусть им (соседям) тоже будет плохо». Нежелание Л. И. считаться с окружающими, раздраженность и озлобленность — вот характерные признаки невроза «потери себя», ступень к безысходному отчаянию.