Если молодой человек (примерно из тех же соображений) воодушевленно рассказывает, что у него «даже были мысли о самоубийстве» — это еще не повод нам беспокоиться. Мы не видим переживания. Но мы видим рисовку.
· Думаю, многие из нас встречали таких вот демонстративных «самоубийц». Ничего, они до сих пор живы-здоровы.
Нас не интересует традиционная эмоциональная нагрузка заявленной темы. Нас не волнует, как «это» полагается переживать. Мы смотрим, как действительно переживает клиент то, о чем он рассказывает. И если это «всего лишь» неудачная подростковая любовь или потерянная брошка (подарок на память), но мы видим, что человеку — плохо, вот тогда нам есть с чем работать.
· Потому что именно для этого человека эта брошка и эта первая любовь — действительно События. По крайней мере, сейчас. Это его ценности. Это его главное. И это он переживает. Потому что проблема — это то, что переживают. А не то, что принято считать проблемой.
Вот тогда мы действительно нужны. Не надо помогать клиенту придумывать проблемы. Надо помогать в настоящих.
Здесь есть и еще одна ловушка для психолога. В рассказе клиента мы можем пропустить переживание его, но зато отозваться на что-то свое. И начать помогать именно в этом. Своем. Это — ошибка в работе.
· А не только нарушение этики.
Человек эмоционально рассказывает о проблемах на работе, рассказывает в деталях, с подробностями. И в этих подробностях всплывают (вскользь, как фон) имена женщин-сотрудниц. Ухватившись за это,
· Что-то мне знакомое, так-так!..
психолог может пуститься в близкие ему темы сексуальных проблем. (Близкие либо в силу собственной озабоченности, либо излюбленной теоретической традиции. Либо потому, что ничего другого просто не умеет). Клиент может даже поверить, что в этом суть. И долго решать уже эти, психологом сформулированные проблемы. И даже решить, отвлекшись от проблем на работе. Но называется ли это качественной работой?
· «У меня сексуальная проблема: я не могу ездить в метро.» — «???» — «Ну как же: тоннель, в него входит состав…» — «А-а, вы были у психоаналитика?!». У женщины сексуальная проблема. Теперь сексуальная.
Итак, помощь в том, что интересно и близко нам (а не клиенту) или сведение проблемы к той, с которой нам будет удобно работать — это ошибки в работе. Одна молодая коллега как-то делилась восторженно: «Так интересно, как у меня какие проблемы, так у всех моих клиентов — точно такие же!» Вот-вот, это о том самом.
· Кстати, психологам очень желательно время от времени бывать на приеме у других классных и уважаемых своих коллег. Для профилактики.
Словом, то, что клиент сказал нам в самом начале, может обычно быть лишь точкой отсчета, кончиком нити. А то и вовсе обычной психологической защитой. Но даже и защищающийся клиент ожидает от нас — специалистов — точного попадания. А шансов промахнуться, как выяснилось, много.
Для чего мы все это рассказываем? Чтобы подчеркнуть важность нижеследующего текста — о технологии. Если опыта и квалификации мало и в своих эмоциях и проекциях легко запутаться, то на помощь приходит, как обычно, профессиональный инструмент, рабочая техника. Она опирается на две составляющих: правильные вопросы и точность наблюдений. И одно неразрывно связано с другим.
Отталкиваясь от того, что клиент уже сказал, мы начинаем «прощупывать прилегающее пространство», задавая вопросы. Поскольку мы еще не знаем точно, чего ищем,
· Мы не знаем!
то нужно задавать открытые вопросы, предполагающие развернутые ответы. (А не ответы «да — нет».) Нам нужны широкие ответы, с ответвлениями в соседние области или даже в области, кажется, никак не связанные между собой. Нам нужно, чтобы клиент говорил много и о разном. Есть четыре основных сферы, где могут лежать проблемы:
· Работа и социальные связи (друзья, признание и т.д.);
· Интимно-личные отношения (включая секс);
· Детско-родительские отношения;
· «Я» сам: самооценка, эго-синтонность, эго-идентичность, чувство значимости и пр.
· Есть и пятая область: конкретные посттравматические переживания: последствия избиений, стихийных бедствий, смерти близких и т.д. Но это обычно всплывает практически сразу. Если есть.
Полезным может оказаться знание основных эмоционально-отзывчивых тем:
Детско-родительские отношения: от любви до… как получается;
Переживание близости (разной) с другими людьми;
Переживание отторгнутости, отвергнутости, одиночества, ненужности;
Переживание утраты, расставания;
Переживание победы;
Переживание поражения;
Межполовые отношения: любовь, привязанность, эротика, нежность, ревность и пр.;
Борьба за свободу и независимость (личную или своей группы);
Борьба за выгоду;
Борьба за справедливость или с несправедливостью;
Защита себя и близких, столкновение с угрозой;
Агрессивные переживания: гнев, злость, ярость, обвинение кого-то в чем-то;
Стыд, вина;
Страх (в том числе смерти);
Азарт-соревнование;
Обида, горечь утраты;
Ощущение принадлежности к чему-то великому, чувство собственной правоты;
«Трансцедентальные» переживания вроде «просветления» или «личного общения» с Буддой, к примеру. То есть религиозный экстаз. (Бывает и у неверующих).
· Если кратко, то: Любовь (нежность, восторг, радость жизни, экстаз и т.д.), Злость (агрессия, страх, обида и т.д.), Правое дело и Добро (разные варианты) и Беда (разного рода грустные и потерянные переживания).
В эти сферы и нужно направлять свои открытые вопросы. Задавать их нужно общо, избегая конкретики, лобовых вопросов («так ты лесбиянка?») и интерпретаций.
· Мы же еще и контакт поддерживаем! Нужна спокойная доброжелательность в ответ на любые откровения. Психологу все должно быть «нормально».
Например: «Может ли то, о чем вы говорите, как-то влиять на другие ваши отношения? В семье? На работе? Кстати, как там обстоят дела?» и т.д. Здесь нам нужны даже не сами ответы, а — отчетливая реакция на наши вопросы.
Потому что опираясь именно на эту, невербальную, реакцию, мы решаем о чем будем говорить еще, а какие темы можно пока оставить.
По сути, мы работаем в три этапа:
— Сначала от заявленной конкретики мы как бы распространяемся по ассоциативный паутине, задевая нити возможных тем, делая все более широкие круги, стараясь зацепить эмоционально отзывчивую область.
— Затем, обраружив отклик, мы все сужаем область расспросов, пока не обнаружится само больное место.
— И делаем еще два контрольных «прикосновения» с разных сторон, чтобы убедиться, что дело не в наших галлюцинациях. То есть уходим от болезненной темы в нейтральную и возвращаемся снова. Если реакция повторяется — порядок. Здесь и работаем.
Все проще, если первоначальная заявка уже сопровождается выраженной эмоциональной реакцией. Нам не надо далеко отходить. Просто участливо расспрашиваем о подробностях и сопутствующих обстоятельствах, и нужное всплывет само. Сопровождаясь взрывным усилением эмоциональной реакции.
· «Вы как будто заранее знали!»… а никакой мистики. Хорошее наблюдение и профессиональная техника.
К примеру, девушка жалуется на пустоту в жизни и отсутствие друзей, и мы приходим к заниженной самооценке и отвержению своего сексуального начала:
— Я в депрессии...
— У меня все плохо...
— Ну, у меня нет друзей...
— В смысле, молодых людей. Они мной не интересуются...
— Нет, я сама тоже ничего такого не делаю. Все равно без толку...
— И вообще меня интересует карьера.
С этим и работаем.
· То есть не с карьерой, конечно.
Чтобы описанная выше схема работала, нужна точность наблюдения. Нужно отчетливо выделять во всем потоке внешних проявлени человека именно те, которые свидетельствуют об изменении эмоционального состояния.
Каждое внутренние состояние уникальным образом преломляется во внешнем поведении. Ему свойственны определенная мимика и жестикуляция (экстравербальные признаки), тон голоса и темп речи (паравербальные признаки). Нам необходимо замечать и запоминать невербальные проявления разных состояний клиента.
Очень важна соотнесенность, созвучность невербальной информации от клиента с той, которую он выражает осознанно — это информация о конгруэнтности (соответствии разных внешних проявлений между собой: того, что человек говорит и того, как он говорит: слов, тона его голоса, мимики и жестов). Несогласованность-несоответствие поведения и слов клиента (неконгруэнтность) уже само по себе — сигнал о необходимости нашего внимания к затронутой теме. А по контексту беседы можно разобраться и в том, куда копать дальше.
Итак, на что обращаем внимание:
Нас интересует лицо (верхняя, средняя и нижняя треть), плечевой пояс, грудь и живот (информация о дыхании), положение тела и его движение, характеристики голоса, употребляемая лексика и конгруэнтность.
Во всех случаях нас интересует именно изменение по всем этим характеристикам. Большая ошибка заключается в том, чтобы приписывать стандартное объяснение статическим признакам. Если у человека красное лицо, это может свидетельствовать и о легком подпитии, и о повышенном давлении, не обязательно об эмоциональном фоне.
· Хотя может — и об этом.
Зажатая поза может говорить и о напряжении, но и о том, что человек хочет в туалет или ему холодно. А может, он всегда так сидит. Нас не интересуют признаки, которые присутствуют постоянно или бОльшую часть времени. Они много могут нам сказать о человеке, но практически ничего — о его сиюминутной реакции на то, что происходит здесь и сейчас.
· А мы интересуемся именно этим.
Нам важны именно моменты перехода из одного состояния — в другое. Не краснота, а момент начала покраснения (или накатывающей бледности), не качания ногой, а момент начало этого покачивания, не хриплый голос, а слово, на котором или после которого он охрип, не постоянные паузы, а та из них, которая явно больше остальных, не само кивание, а момент его начала или прекращения, не сама поза, а ее изменение: не как сидит, а когда пересел.