В этом странном, произвольно вызываемом сне йоги оказались способны находиться не только без воды и пищи: не удавалось обнаружить даже дыхание спящих. Достигаемое состояние позволяет йогам до полутора-двух часов пробыть под водой. Вспомним, что рекорды профессиональных ныряльщиков не превышают нескольких минут. В середине пятидесятых годов уже нашего века был официально зафиксирован эксперимент: йога Свами Нарайяна закопали в землю на четырнадцать дней и вытащили в том же странном состоянии: окоченевшее тело, ни малейших признаков дыхания, сердцебиения и пульса, возвращение к жизни – после обработки горячей водой и растирания теплым маслом.
Чудеса, мистика, фокусы? Нет, следствие намеренного развития механизмов, существующих в каждом человеческом теле. Комментарии физиологов и биохимиков хоть и не объясняют дело с исчерпывающей полнотой, но вовсе не содержат отрицания самой возможности подобных феноменов.
Стройную философскую систему, получившую в дальнейшем известность как учение йогов, разработал во втором веке до нашей эры.легендарный мудрец Патанджали. Во многом благодаря его последователям Индия и приобрела постепенно репутацию «страны чудес». Наука то интересовалась йогами, то объявляла сведения о них народными сказками. Так или иначе, йоги всегда были темой хотя и недоверчивого, но пытливого внимания остального человечества. Часть летописей утверждает, что Патанджали лишь обобщил разрозненные обрывки более древнего опыта, – значит, она возникла еще раньше, эта единственная в мире религиозная система, получившая результаты, интересные сегодня для физиков, биохимиков, психологов, физиологов и врачей. Ибо мировоззрение йогов (не будем задерживаться на его спорных, чисто философских основах – лишь оболочке нужных нам сведений) требовало неустанной, безжалостной духовной и физической тренировки. И если тренировка духовная состояла в развитии умения отрешиться от земных забот и полностью освободить голову для созерцания духовных пространств, то физическая – заключалась в упорной выработке всевластного управления телом. Управления при помощи психических усилий, одной волей (как ни расплывчато пока это понятие). И достигались поразительные результаты. Странствующие факиры показывали толпам любопытных свои фантастические навыки: глотали битое стекло и осколки гвоздей, пили смертельные кислоты и стрихнин.
В наше время в Индии во многих школах йоги преподают физкультуру: обрядовая часть религиозной системы стала условностью, а практическая – сохранилась и процветает. Ее тщательно изучают сейчас несколько специальных научных институтов. Ученые, в них работающие, находятся пока на почти стартовой линии поиска – в стадии наблюдений и гипотез. Они – полноправная часть огромной армии исследователей мозга, его устройства и возможностей. Ибо все, что накопил древнейший опыт индийской народной медицины, воплощенной в систему йоги, оказалось в русле главных проблем, волнующих сегодня психологов и физиологов.
Но обратимся к комментариям специалистов. В них содержится не полное объяснение – нет! – но лишь надежда на будущие решения.
Не будет слишком преувеличено утверждение, что дышим мы почти с единственной целью: получить для организма энергию существования. Аккумуляторы энергии – молекулы так называемой аденозинтрифосфорной кислоты (сокращенно – АТФ). Это энергетическая валюта тела, расходуемая при любых операциях: бежим ли мы утром за газетой, косим траву, пишем или думаем (неизвестно еще, что это за процесс – мышление, но энергия несомненно значительно расходуется и здесь). АТФ разменивается организмом на энергию и отходы во всех внутренних процессах: бьется сердце, сокращается пищевод, строится новая живая ткань на месте выбывшей из строя. Кирпичики такого строительства – белки, а энергия на укладку нужна в достатке и без перебоев.
Для получения АТФ, готовой пронести по крови консервированную энергию в любую клетку тела, надо окислить (сжечь) глюкозу и другие углеводы, поступающие с едой, а также предусмотрительно накопленные резервы. Энергия, заряжающая молекулы АТФ, выделяется при распаде этих сжигаемых углеводов на более простые соединения (кстати, то же самое происходит при сжигании отслужившей свое живой ткани – организм очень экономен). Для сжигания нужен кислород. Вот и весь путь получения жизненной энергии, упрощенный в моем изложении до примитивнейшего уровня.
Для нашей темы важно, что первый этап этого сложного многозвеньевого превращения глюкозы в энергетическую валюту идет без кислорода. При этом добывается лишь одна десятая количества АТФ, которое организм обычно тратит на существование (напоминаю, что энергия уходит не только на внешние проявления жизнедеятельности, но и на тысячи процессов, постоянно протекающих в теле). Одна десятая, но без кислорода! (О пище разговора нет, в переработку идет собственная живая ткань – йогов вытаскивают после пробуждения исхудавшими до предела.) Каким же образом организм обходится энергетическим фондом, урезанным в десять раз?
Здесь надо вспомнить о двух интереснейших состояниях живых организмов: летаргическом сне человека и зимней спячке животных.
Многолетние летаргические сны наблюдались и описывались врачами очень тщательно. Такие непроизвольные выключения из жизни длились до восемнадцати лет. И название их – мнимая смерть – как нельзя более подходит к состоянию, в котором пребывает уснувший. Похолодевшее тело, замолкнувшее сердце (обнаружить многократно замедленное биение очень трудно), один-два слабых вздоха в минуту. Значительно уменьшается обмен веществ – жизнь, которая незримо теплится в спящем, опирается на какую-то новую систему химического обмена. Неизвестная в деталях, новая система обладает важнейшим свойством: на нее расходуется энергии в десятки раз меньше. Это становится возможным благодаря значительному охлаждению тела.
У сусликов и сурков, спящих всю зиму, температура тела вообще падает до уровня окружающего воздуха (отличаясь на десятые доли градуса), и ничтожный расход энергии идет лишь на многократно ослабленный обмен веществ и поддержание бодрости в сторожевых пунктах мозга. У разбуженного суслика температура стремительно поднимается. Мобилизуя резервы, мозг с аварийной скоростью возвращает телу способность двигаться.
В подобное состояние, очевидно, и приводят себя йоги. Меняя нормальный тепловой режим тела, снижая температуру почти до окружающей среды, они многократно уменьшают интенсивность обмена, а тем самым – расход энергии и потребность в кислороде. Они делают это неизвестным пока образом. Неизвестным не в смысле «тайны», которой нет: йоги и сами не знают, как они достигают такого состояния. Тщательное выполнение предписанных приемов – вот все, что знает йог.
Но ведь хирурги, мечтающие о временном ослаблении защитных устройств тела, прибегают как раз к общему охлаждению! Оно интересует и врачей, ищущих для дальнего полета космонавтов наилучшее физическое и психическое состояние. Среди необъятного количества еще не вскрытых способностей мозга оказалось перспективное умение существовать в резервном режиме. Века тренировок с эстафетной передачей знаний от поколения к поколению принесли йогам способы волевой реализации состояния, которого исследователи добиваются сейчас на ощупь с помощью химических средств.
Но это – лишь одна.из областей, где древний опыт поставил вопросы, обогнавшие сегодняшние возможности науки.
В устных преданиях, а потом на папирусе, на пергаменте и бумаге, в камне и на холстах человек с древнейших времен выражал ненависть к боли, страх и бессилие перед ней, мечту о ее преодолении. Но боль – еще и благодатное сторожевое ощущение. Она предохраняет нас от ожогов и обморожения, уколов и порезов, ударов и злоупотреблений выносливостью. Защитные механизмы боли в разных условиях действуют по-разному: вернее, срабатывают они всегда одинаково и надежно, но мозг в зависимости от обстоятельств меняет степень восприятия боли. Сильные переживания, горе и гнев, радость и страх тормозят ощущение боли, заглушают ее до кажущегося исчезновения. Сильное возбуждение, переключение сосредоточенного внимания, вдохновение – все эти состояния отрезают пути поступления в сознание болевых сигналов, несмотря на безупречную и безостановочную работу сигнализации.
Факты отвлечения внимания от боли в условиях эмоционального подъема тысячами приносят войны. Средневековые самобичеватели до крови хлестали себя и друг друга кожаными хлыстами с вплетенными на концах заостренными кусками стали, под экстатическое пение молитв ручьями лилась кровь. Христианские мученики пели на крестах, уже обнимаемые пламенем. Заглушал мучительную боль сочинением стихов великий Гейне. Философ Кант и физик Паскаль с головой погружались в мышление, чтобы преодолеть боль, и им это удавалось.
Но если случайные (или намеренные) отвлекающие состояния преграждают сообщениям о боли доступ в сознание, то, быть может, и само сознание способно временно перекрывать эту сигнализацию?
В конце первой мировой войны был тяжело ранен и положен в палату смертников некий австриец, по образованию инженер, впоследствии широко известный любителям цирка под именем То-Рама. Безнадежность положения привела его не в отчаяние, а в яростную решимость. Бесконечное число раз он повторял себе, что должен выжить, что преодолеет боль, что встанет и победит. И боль начала отступать. Врачи недоуменно пожимали плечами. А воля его настолько окрепла при первых признаках успеха, что, выйдя из госпиталя, он стал выступать, демонстрируя полную власть над болевыми ощущениями, напоказ прокалывая себе плечи, ладонь и шею толстой большой иглой.