НА ПРИЁМЕ У ПСИХОЛОГА РАМИЛЯ ГАРИФУЛЛИНА – КИНОАКТРИСА НАТАЛЬЯ КРАЧКОВСКАЯ
(Моя пациентка не сразу решилась на эту встречу, но когда согласилась, то сразу же предупредила, что не будет раскрываться настолько, насколько требует психоанализ. Но известно, что для психоанализа порой важнее не само раскрытие личности, а то, каким образом личность не раскрывается и сопротивляется сеансу. Впрочем, данный сеанс показал, что раскрытие всё-таки было. И вот я сижу у своей пациентки дома… – Примечания Рамиля Гарифуллина )
- - У меня сейчас двойственное чувство… С одной стороны, я чувствую радость от того, что наконец-то вы сидите рядом со мной. А с другой стороны, я переживаю из-за того, что вы не особенно желаете этого диалога… И всё-таки, я чувствую, что вы желаете что-то высказать, но не говорите… Вы многое хотите выговорить…
- Ничего нет у меня. У меня нет ни малейшего желания… потому, что это лично - моё. Я никогда этого не выскажу, как бы вы от меня не добивались. (Психоанализ всегда основывается на свободном ассоциировании и выражении пациентом самого себя без всякого давления со стороны психоаналитика.) Я не скажу потому, что это моё.
(По-видимому, у моей пациентки возник перенос чувств на меня, как на человека, от которого она когда-то пострадала. Такой перенос, порой, бывает вызван либо предательствами близких в детстве, либо предательству со стороны знакомых, которые сначала приблизили и «приручили», а потом бросили или предали. )
- По-видимому, раньше вас кто-то сильно обижал, предавал?...
- Я не хочу с вами делиться потому, что я считаю, что это сокровенное всегда могут обернуть против тебя. Я столько получила "щелчков по носу". Зачем мне это лишний раз? Потом это моё, это никого не касается.
(Возникла пауза.)
- Сейчас во время паузы вы подумали о чём-то неприятном? Не так ли?
- Да… Я подумала о том, что никогда не нужно в жизни откровенничать. Они не сдержат этого груза и рано или поздно проговорятся. (Казалось бы, моя пациентка находится здесь и сейчас со мной, но до сих пор ощущает диалог и влияние «от них».)
Я стала это понимать потому, что меня предали и предали несколько раз. Я совершенно четко поняла, что я никаких новых знакомств заводить не буду… всё! Дорогие мои! И своими какими-то личными переживаниями я делиться тоже не буду.
- Психическая травма, вызванная предательством, была сильная и до сих пор не зажила?
- Ого – о – о конечно!
- Она «кровоточит»? Воспоминания бывают?
- Да!... Будь здоров, всё хватит!
(Благодаря психической травме, нанесённой близкими, у моей пациентки имеет место стойкое сопротивление сеансу.)
- И всё-таки, о чём вы сейчас переживаете, чем живёте?
- Делами… (И действительно, до начала сеанса моя пациентка вместе со звукооператором озвучивали сказку. Теперь она переключилась на меня.) Чем жить-то мне? Извините, ну сварила я щи, убрала квартиру, потрепалась с подругами, помогла сыну, а вот дальше что? А мозги-то пусты. Для того, чтобы они заполнялись, надо что-то делать… делать. К сожалению, у нас в стране деньги пока не отменили. Почему я работаю? Все говорят, дескать, работают ради искусства, а я нет, я работаю ради денег. Ради искусства я уже сделала и мне не надо говорить, дескать, в 70 лет можно создать что-то такое – не правда это! Уже нет тех сил, и нет той крови, которая может забурлить так, чтобы всех зарядить. Нету!... Физически ее нет, понимаете? Это может быть всплеск, но это может быть не надолго. Ради чего? Ради того, чтобы обеспечить себе старость.
(Опять пауза. Моя пациентка задумалась. На лице была тревога.)
- Во время этой паузы Вы подумали о чём-то неприятном… Не так ли?...
- Да… Я подумала о том, что ту пенсию, которую я получаю, мне очень хочется вернуть господину Путину и сказать: «А поживите на эти деньги! Вам не стыдно!?». Мне все время хочется сказать членам правительства: «А Вам не стыдно?» за то, что актеры, которые создали кинематограф, которые добыли роскошные деньги государству, почему-то живут так как я. Почему я с больными отёкшими ногами, с больным сердцем, должна мотаться, куда-то в Сибирь для того, чтобы заработать себе на то, чтобы, простите, просто накормить себя. Я считаю, что это неприлично. У меня не было такой возможности сказать. Если бы была такая возможность, то я бы сказала членам правительства об этом унижении. Не надо говорить, что вот я об искусстве думаю. Я ни хрена об искусстве сейчас уже не думаю. Вы знаете, лучше сказать честно, так как я, чем врать.
- До этого вы рассказывали о подругах. Для Вас психологами являются подруги?
- Это я для них психолог, а они для меня просто болтушки. Потому, что начинают мне выговаривать, дескать, ты выслушай, давай поговорим. И я каждый раз сижу и разбираюсь: «А зачем ты это сделала? А вот ты сделала бы так, вот сделай в следующий раз вот так». Сидишь и слушаешь, пока она не выговорится, и, потом я уже говорю: «Слушай, оставь меня в покое». (Смеётся своим известным «ха-ха-ха».)
- Вы - известная киноактриса и ваши подружки и друзья всегда будут относиться с поправкой на это.
- Естественно! И это самое страшное. Это было, есть и будет. Зависть от этого. Ты никуда не денешься. Даже если человек старается, то в нем все равно зависть ко мне есть. Лучшие друзья мои, которым, казалось бы, ну что со мной делить, они лучше живут, они более обустроены, и, все равно, зависть у них ко мне есть. А еще завидуют тому, что я не даю себе возможности расслабиться и дать обнять себя унынию. Вот этого вы от меня не дождетесь!!! (Громогласно.)
- Вам бы психолога, а тут из вас делают психолога?
- Ну, Бог с ним и пускай делают, в этом тоже есть какое-то доброе начало. Не знаю, на сколько я умный человек, но житейская мудрость во мне какая-то есть. Потому, что я считаю, что все-таки не даром старинные дворянские роды есть. А сейчас найдите-ка хотя бы несколько актрис, их просто единицы, которые могли бы сыграть даму высшего света. Нет! Их нет! Это наше поколение. Поколение наших внуков этого не видели и не знают. Купечество наше, русский образный язык, с помощью которого разговаривал Пушкин. А разговаривали-то они очень красиво. Сейчас все проще.
(Здесь в скрытой форме проглядываются фантазии моей пациентки и мечты, которые так и не удалось реализовать в творчестве. Ощущается комплекс профессиональной неполноценности, который себя будет проявлять в течении всего сеанса, хотя для всех нас зрителей моя пациентка, бесспорно, великая и талантливая актриса. Но пациентка в себе этого не чувствует. Потому и старается показать, что это так, но это и есть так.)
- Судя по тому, что вы говорите, складывается такое впечатление, что вы одиноки…
- Одиночества нет, но я нужна и, поэтому, я могу спать спокойно. Единственное то, что я устаю от этого, иногда.
- Только что, перед сеансом, я видел, как вы работали и озвучивали сказки. А что будет, если вы полностью прекратите заниматься артистической
деятельностью?
- Ну, когда ещё… этого не будет?…. От этого тоже можно устать. Ты живешь, пока кто-то нужен тебе. Не надо придумывать ничего, дескать, мы живём, пока нужны кому-то. Все надо брать!!! Ты живешь тогда, когда ты ищешь общения. Не в тебе ищут, а ты ищешь. Танцуйте всегда от себя, и в хорошем, и в плохом. Тогда вы будете честны сами с собой. Не будете делать промашек, вот и все.
(Действительно, моя пациентка права. В психологии до сих пор ведутся споры о том, что первичнее: нужность другим или нужность себе. И всё-таки, наше внутреннее - первичнее. Об этом ещё полвека назад написал наш гениальный советский психолог С.Л. Рубинштейн, выразив это через принцип «внешнего через внутреннее»)
- Нужно о себе думать.
- О себе любимой.
( И действительно, согласно юнговскому архетипу тени, чтобы полюбить кого-то, необходимо, прежде всего, любить себя в нём, то есть, говоря на языке житейской психологии, свою половинку.) Я никогда о себе не забуду. Все идет от нашего самолюбия. И когда начинаешь врать себе, дескать, мне хочется вот так бы сделать на сцене, то мне хочется подойти и дать… и сказать: «Ну что ты врешь? У тебя просто не получается ничего – это другой разговор! Иди, работай дома, встань перед зеркалом и кривляйся» Посмотри, как это надо делать, походи по улицам, поразговаривай с людьми – это все очень просто».
- А все-таки ваша артистическая деятельность вас лечит? Если бы вы сейчас ею не занимались бы, то проблем было бы больше?
- Нет, не было бы больше.
- Вы как бы в ловушке. С одной стороны, вы боитесь прекратить деятельность, а с другой, мечтаете о её прекращении?
- Я вылечусь, если я прекращу свою деятельность, я выйду из обоймы, я может быть и выздоровлю, но что я буду есть?
- У многих после прекращения артистической деятельности начинается пустота и депрессия.
- Да не будет у меня никакой депрессии. Я найду, чем заниматься. У меня нормальные мозги. Чтобы мне отдохнуть, мне для этого надо взять год паузы и привести себя в порядок, но я хочу, чтоб у меня была нормальная пенсия, чтоб я могла себя прокормить, а не ходить с протянутой рукой к сыну. Сын у меня Василий Владимирович Крачковский работает на киностудии «Мосфильм» Он очень ценная натура, умный, немножко не сдержанный. Ему это очень вредит в жизни, но он глубоко порядочный человек, влюблен в свою профессию. Он звукорежиссер. Отец его тоже был звукорежиссером, но он был более широкого профиля. Мы с ним собачимся. Сейчас мы занимаемся строительством дачи. У нас на этой почве идут всякие стычки. На даче остались только отделочные работы.
- Судя по всему, вы живёте раздельно, а вы хотели бы с ним жить?