- Благодаря существованию архетипа персоны, открытому Юнгом, все мы играем в обществе какие-то роли. В какой роли вы больше всего пребываете?
- Социум рисует меня учителем. И совершенно правильно, потому, что мне удалось помочь 150-160 миллионам человек. Это не мои оценки. Понимаете, я далек от того, чтобы сам себя оценивать.
(На протяжении всего сеанса мой пациент исполнял роль учителя, озвучивая различные тексты, которые, судя по всему, много раз звучали для многих «учеников». Дальнейший анализ покажет, что у пациента постоянно имеет место перенос чувств на всех собеседников, как на учеников, которые должны слушать его как учителя. Но кто навязал ему эту роль? Само общество? Или он сам изначально был всегда «вечным учителем»?)
- Общество нарисовало вас экстрасенсом и целителем. А вы сами внутри себя, может быть, отторгаете это? Вы как бы подчиняетесь тому, что среда организовала вокруг вас?
- Нет. Я ничего не отторгаю. Я ничему не подчиняюсь. Я живу сам по себе. Я не сказал, что я целитель. Общество стремиться все назвать. Как только мы что-то открываем, мы должны обязательно назвать и с этим согласиться. На самом деле жизнь это процесс, совокупный процесс всего. А смысл всего этого – общение.
(Защита интеллектуализацией. Мой пациент говорил интересно и весьма корректно о многом, но не о себе, хотя данная защита также является проявлением личности самого пациента.)
- Все-таки постарайтесь больше говорить от себя и о себе.
- Раньше я был обычным человеком, живущим по социальному закону сознания и мышления. Был неверующим прагматиком. То есть таким, каким было общество. А когда я осознал некие способности в себе, то я естественно начал задавать себе вопрос: а кто я такой? И что за процесс происходит во мне? И вот с тех пор меня интересует только одно – познать себя.
(Далее, мой пациент, несмотря на мои рекомендации, опять бессознательно «сполз» в роль учителя и прозвучала небольшая лекция об обществе, о человеке, но не о моём пациенте. Всё это было защитой интеллектуализацией, которая, тем не менее, говорит о нём самом )
- Мне интересны в данный момент ваши переживания, ваши беспокойства.
- Я говорю только о себе, и речь идет только обо мне, о моих представлениях. О моей жизни, почему я такой?
- Какой такой?
- Человек способный исцелять миллионы людей одновременно, способный видеть процессы и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Почему я отличаюсь от многих других? Что во мне такого особенного?
- Как вы попали на телевидение?
-. Позвонил мне Соловьев – режиссер с телевидения. Он делал передачу «Это вы можете». Он сказал мне: «Давай сделаем программу с твоим участием, с результатами, как ты лечишь, соберем людей». Я сказал: «Ну, давай сделаем». Потом был успех, письма. Я был очень дружен в тот период с бывшим заместителем председателя «Гостелерадио» Поповым Владимиром Ивановичем. Он меня попросил уже отдельно выходить в эфир. Мы записали 6 сеансов. На следующее утро они пошли. Вот как это произошло. Вы знаете, я был в процессе, я жил этим процессом. Я видел, что вокруг дома, где я жил на Проспекте Мира собираться люди по 1,5 по 2 тысячи. Палатки ставили, в машинах ночевали. Я понимал.
- Внутри вы отторгали, дескать «Я не такой! Что вы выдумали обо мне?»
- Нет. Нет. Я ничего не отторгал, ничего не принимал. Я продолжал жить в этом процессе.
- Несмотря на то, что общество рисовало вас совершенно другого…
- Я продолжал быть таким, каким был. Я же вам отвечаю. Меня это не задевало, не трогало. Меня не меняло.
- То есть мания величия вас миновала?
- Я был в процессе. Я просыпался в 6 часов утра. Мы жили в однокомнатной квартире. У меня родился ребенок. Просыпался в 6 утра, потому что я слышал дыхания людей на лестничной площадке. Они стояли. Ждали меня. Я выходил, проводил сеанс, потом я спускался вниз.
- Всё это не сказалось на вашей семейной жизни?
- Нет. Я живу с прежней женой. Я проводил сеанс для всех. И там происходили чудеса Началось паломничество всех телевидений мира, снимали. Это же явление совершенно невероятное и конечно мог быть соблазн величия. Я миновал этот соблазн. Поэтому у меня даже мысли не было, я крещеный. Жена уходила рано утром с ребенком гулять в Сокольники. Я проводил сеанс, тогда меня выпускали, со двора я мог уехать. И люди оставались и ждали до вечера, когда я приезжал я, вновь проводил сеанс. Понимаете, ведь не зря говорят «самые тяжелые испытания – это славой и деньгами». Вот славу я прошел. Понимаете, это тоже учитывается.
- А испытание деньгами не проходили, потому что их не было?
- Вот собиралась огромная толпа, они собирали мне деньги, и кто-то приносил пачку денег. Приносили деньги, я не мог их в то время потратить. Я мог их отдать тем, кто нуждается больше. И так продолжалось долго. И в какой-то момент, мы продолжали с голосом общаться. Он говорит: «Ты можешь брать деньги, но не больше 25 рублей с человека». Тогда это были неплохие деньги. Приносили, предлагали и 100, и 200, и 300. А отсчитывал 25, все остальное возвращал.
- А вот этот голос в связи с инфляцией как-то поправку делал? (Иронизирую)
- Да никакой инфляции, голосу наплевать было.
- Если он делал поправки в связи с инфляцией, тогда этот голос точно часть вас.
- Инфляция… Голос разрешал мне делать то, чтобы я мог не отвлекаться, не ходить там по ночам, мыть полы в клубе, помогая жене. Чтобы я полностью мог работать. Но ничего лишнего мне не разрешалось. Конечно, были соблазны. Ну, конечно, были. По человечески и то надо, и это, ребенок. Старший работает менеджером. Дочь от первого брака взрослая совершенно. Ей 40 с лишнем лет. Господь меня проверял. Моя совесть меня проверяла, не знаю, но шла постоянная проверка. Вот скуплюсь я, или не скуплюсь. Я прошел проверку деньгами. Сначала славой, потом деньгами. Для меня деньги не имели никакого практического значения. Ну, столько, сколько нужно, чтобы пойти купить кроватку сыну, какую-ту одежду, поесть. Это скажем одержимость той идеей, то счастье, которое жило во мне. Слава? А как вы переносите славу? Да никак ее не переношу. Она шла рядом, параллельно. Это не пересекалось со мной. Просто не пересекалось.
- А может, вы где-то объективно понимали, что это не та известность и признание, которое обычно бывает у людей, благодаря кропотливому большому труду.
- Я что не трудился?
- Дело в том, что раньше, если человек был известен, то он как бы получал ее благодаря тому, что заслужил, получил признание. А есть известность, в силу того, человека выводят в программу, которая является социальным заказом, следствием плохой психотерапевтической помощи в России.
- Да меня знал каждый человек в стране, каждый!
- До телевидения же не знали.
- Почему? Я работал в эфире, тоже меня знали, но не так. Не в таком объеме. Понятие «слава» у меня отсутствовало. Эта слава, эта не слава.
- Но, тем не менее, вы выбрали профессию журналиста и работу на телевидении.
- А это судьба привела.
- Как мать и ваши близкие оценили эту вашу новую деятельность?
- Ну, мать, конечно, была ошарашена. Хотя она видела мое развитие.
- Какие выражения были у матери?
- «Занимайся делом». Понимаете, конечно, окружающие меня люди, поначалу, скажем так, принимали меня за человека со сдвинутыми мозгами, но когда уже пошли сеансы, пошли результаты, тут восстала медицина.
- Помимо целительства, еще каким-нибудь творчеством в настоящее время занимаетесь? Например, писательским?.
- Нет, нет. Как-то я надиктовал секретарю. Мне стало так стыдно. Потому, что я писал не то.
- Это диктовали вы, а то, что диктовал голос – другое?
- Конечно. И мне стало так стыдно.
- А нельзя было просто записать этот голос и отдать на распечатку?
- Нет. В творчество человек должен сам внести свою лепту, своим мозгом.
- Вам стыдно стало, потому что вы сравнивали это с тем голосом? У вас было с чем сравнивать?
- Да. Я понял, что написал такую ерунду. И я все это уничтожил.
- А за что вам было стыдно? Конкретно.
- За все. За изложение, мелочность, за язык. Прошло еще несколько лет и я начал думать, что я готов. Произошло точно такое же. Я надиктовал огромное количество текстов, но через 2 недели, после того как я сел проверить материал понял, что опять совсем не то. И я опять все это уничтожил. И с тех пор возникали мысли «ну как передать то, что я накопил, то, что я открыл?» И вы понимаете, что понял, что я не готов… Этих книг полно, но если я буду писать книгу о том, как я лечу, я перестану лечить. У меня просто не будет времени лечить.
В конечном итоге написано все. Я пришел к одному пониманию. Вот есть Евангелие и там есть все. Все о чем я могу размышлять, думать, мечтать. Евангелие всегда у меня на столе.
- Евангелие - нечто универсальное. Оно продиктовано голосами, которые слышали пророки и апостолы. А есть нечто ваше уникальное – Чумаковское. Оно же где-то должно быть выражено?
- Вы понимаете, в конечном итоге истина всегда одна.
- Понимаю, но Чумак один. Уникальное существо, со своей необыкновенной ситуацией.
- Как вы думаете почему Иисус не оставил нам своих автографов? Книги? Потому, что он жизнью жизнь творил. Абсолютное большинство материалов написаны непрофессионалами. Они не затрагивают меня и глубины того, что во мне есть.
(Мой пациент чувствует двойственность в отношении своих будущих изданий. Мне так и не удалось понять желает ли он издавать свои записи, продиктованные голосом?)
- Какие у вас сны? Могли бы рассказать? Во сне голос приходит?
- Сейчас я практически не вижу снов. Раньше я работал во сне. И во сне голос приходил. И я работал во сне, и учение шло, продолжалось во сне, и я лечил во сне. Учение, работа. Практически круглосуточно занимался только этой проблемой. Понимаете, это шло и самообразование, и образование меня и работа практическая.
- Судя по всему, ваши сны безгрешны, хорошие, с улыбкой на лице, умиротворенные.