Здесь отмечены сразу две черты — легкость генерирования идей, или составление гипотезы, и гибкость интеллекта, или готовность отказаться от скомпрометированной гипотезы.
Свою память Дарвин считал заурядной. «Память у меня обширная, но неясная: ее хватает настолько, чтобы предупредить меня, что я наблюдал или читал что-то, противоречащее выводимому мною заключению или, наоборот, подтверждающее его, а через некоторое время я обычно припоминаю, где следует искать мой источник».
Как видим, память Дарвина отличалась готовностью, т. е. способностью припомнить нужную информацию в нужную минуту, хотя при этом темп психических процессов у него не был высоким. «Я не отличаюсь ни быстротой соображения, ни остроумием... Поэтому я плохой критик: любая статья или книга при первом чтении приводит меня в восторг... Способность следить за длинной цепью чисто отвлеченных идей очень ограничена у меня, и поэтому я никогда не достиг бы успехов в философии и математике».
Вероятно, способность к «свертыванию» у Дарвина была выражена несколько слабее, чем другие особенности мышления, и отсюда — его нерасположение к математике. Недоволен он был также и отсутствием легкости выражения и формулирования: «Мне очень трудно ясно и сжато выражать свои мысли... Моему уму присуща какая-то роковая особенность, заставляющая меня излагать первоначально мои утверждения и предположения в ошибочной или невразумительной форме» (с. 146).
Из других особенностей своего умственного склада Дарвин отметил высокую самокритичность, которой придавал важноезначение: «Порядочная доля скептицизма полезна для представителей науки». Отметил он также и дисциплинированность своего ума: «В своих привычках я методичен».
Как и у других выдающихся ученых, одни способности были выражены у Дарвина в большей степени, другие — в меньшей. Но его умственная организация соответствовала структуре стоящих в то время перед наукой проблем.[3, с. 36-37]
2. Личность и творчество.
2.1 Механизмы функционирования мышления с высоким творческим потенциалом.
Выявление определенных механизмов функционирования мышления, объяснение некоторых эмпирически выявляемых особенностей восприятия и переработки информации лицами с высоким творческим потенциалом. При этом особенно интересными кажутся нам вопросы, связанные со спецификой организации концептуальных структур, ассоциативных сетей, особым статусом стереотипов (когнитивных штампов) в мышлении креативных личностей. Известно, что способность более эффективно оперировать противоречивой информацией специалистами выделяется в числе отличительных черт одаренных людей. На наш взгляд, эта их особенность связана с иной (не только количественно, но и качественно) представленностью подсознательно протекающих мыслительных процессов. На уровне сознания человек не очень удачно использует противоречивые данные. И в частности, исследования показали, что в ситуациях, когда испытуемые были вынуждены формулировать суждение на основе совокупности признаков, содержавших взаимоисключающие утверждения, ихмыслительная стратегия сводилась к отбрасыванию одного из компонентов противоречивой информации и принятию решения на основании другого. При этом выбор "оставляемого" признака определялся некоторыми установками достаточно общего характера: собственными предпочтениями, сложившейся системой представлений и т.п. С чем же связана такая особенность функционирования сознания? Рассмотрим эти вопросы несколько подробнее. В каждую единицу времени на органы чувств человека обрушивается гигантский поток информации. И лишь весьма незначительная ее часть осознается. В основном же она фиксируется и репрезентируется неосознанно. Это приводит к тому, что на уровне подсознания функционирует информация, миновавшая барьер сознания и критичности, не испытавшая на себе действия мыслительных процедур (структурирования, классификации, упорядочения и т.д.),используемых в процессе вербализации информации. Поэтому она обладает такими свойствами, как неупорядоченность, многообразное переплетение свойств, связей, отношений (да и сами они не выделяются в том виде, в каком это характерно для сознания), наличие разнообразных оттенков, полутонов и прочих затрудняющих упорядочение, но более адекватно отражающих реальный мир компонентов информации. Сознание не может эффективно функционировать в таких условиях: для него характерно выделение стабильного, однозначного, последовательного. В определенном смысле, наверное, можно утверждать, что оно оперирует предельными значениями (не исключительно ими, но предпочтительно ими). А предельные значения различных оттенков и полутонов сведутся как раз к двум, являющимся крайними точками континуума. И поскольку сознание не в состоянии их совместить – настолько противоположными оказываются их параметры - фундаментальную роль начинает играть требование непротиворечивости рассмотрения. При таком понимании оно сводится, фактически, к призыву, сделав ставку на одно упорядочение континуума (и лежащее в основе этого упорядочения огрубление реальных связей), не использовать при этом огрубления того же континуума в противоположном направлении. В теоретических построениях такая стратегия оправданна, поскольку позволяет до конца раскрыть то содержание, которое скрыто в выбранном предельном случае. И все результаты, которые будут получены на этом пути, окажутся однозначно относимыми именно к данному исходному упорядочению информации. Несоответствия, которые неизбежно возникнут раньше или позже, поскольку в основе всего лежалоизначальное огрубление реальных связей и отношений, также будут однозначно и недвусмысленно относимы к выбранному упорядочению, а не к некоторой нерасчлененной и неструктурированной совокупности исходных представлений. Поэтому, очевидно, можно сказать, что в противоречии реализованы предельные состояния того континуума, который существует в "картинке" подсознания и с которым сознанию трудно справиться. Противоречие - это, в некотором роде, "ужас сознания" перед безграничностью неосознаваемого, а закон непротиворечия - это попытка защититься от разрушительного для него объема и немыслимогоразнообразия информации, которыми оперирует подсознание.Сознательная настроенность субъекта на возможность допустить противоречие в собственной картине мира уменьшает порог восприятия неосознаваемого, в результате чего данные подсознательной переработки информации оказываются более доступными осознанию. Поэтому внутренняя готовность субъекта принять противоречие, признать его правомерность (а не отбросить сходу один из компонентов информации, как не соответствующий действительности)важнейший эвристический фактор. Существование на уровне сознания противоречивых утверждений является отражением того обстоятельства, что субъект признает наличие определенного несоответствия (допустим, между принимаемыми им общими положениями и тем или иным состоянием дел в действительности). Собственно говоря, такое признание и выражает осознание проблемной ситуации. Очевидно, наличие противоречия определенным образом репрезентируется и на уровне подсознания, которое, если можно так выразиться, "знает", что человек столкнулся с положением вещей, эффективного выхода из которого он в данный момент не видит. Компоненты такой ситуации, в которых выражается основное содержание проблемы, также представлены в подсознании. Как оно оперирует ими? На наш взгляд, на этом уровне фундаментальную роль играют личностные и эмоциональные компоненты опыта. Поэтому субъективная значимость информации приобретает гораздо больший вес, чем в сознании. В сознании доминируют рассудочные оценки, рассчитанные выгоды, в сознании действует и определяет значимость информации та шкала ценностей, которая согласуется нормами культурной среды данного индивида. Взвешивая значимость определенных фрагментов информации на уровне сознания, человек руководствуется теми соображениями, которые не должны поставить подсомнение его Я-концепцию. Однако все эти соображения могут весьма мало соответствовать той системе ценностей и той шкале оценок, которая укоренилась в подсознании и бессознательном индивида и которая явилась результатом действия множества факторов как субъективного, как и объективного характера (имеются в виду определенные генетические предрасположенности, условия жизнедеятельности человека и т.п.).Компоненты такой внутренней, скрытой шкалы отражают неповторимую историю формирования именно данной личности. Многие из них могут не осознаваться субъектом в силу целого ряда причин. Например, из-за их возможного несоответствия тем "хорошим", "правильным", "моральным" мотивам, которые признаются допустимыми в данной культуре и которые индивид принимает и включает в свою осознаваемую (или провозглашаемую перед самим собой) систему ценностей. Сложность при этом заключается в том, что в случае наличия существенных расхождений между двумя такими системами ценностей (действующей на уровне сознания и не осознаваемойиндивидом) осознание компонентов последней может поколебать или даже расшатать Я-концепцию данного индивида, что неизбежно приведет к необходимости переоценки и пересмотра всей картины мира и понимания своего места в ней. А это, в свою очередь, затруднит адаптацию человека к условиям постоянно изменяющейся внешней среды и нарушит более или менее устойчивое равновесие, в условиях которого он (до осознания неосознававшихся и травмирующих компонентов информации) жил. Действие механизмов психологической защиты препятствует проникновению на уровень сознания психических содержаний, способных нарушить гомеостаз всей системы. Поэтому существование различий между "внешней" и "внутренней" шкалой ценностей и оценок может не восприниматься субъектом.Итак, для подсознания характерно наличие мыслительных конструктов, в некоторой форме репрезентирующих осознаваемое человеком противоречие, причем сами эти конструкты характеризуются тем, что их субъективная значимость для данного индивида не просто неразрывно связана с их мыслительным содержанием, но является одним из компонентов такого содержания. Кроме того, эта субъективная значимость установлена в соответствии с внутренней неосознаваемой шкалой ценностей, во многих случаях принципиально отличающейся от внешней. Как уже отмечалось, непротиворечивое оперирование противоречивой информацией в ряде случаев достигается за счет того, что субъект волевым усилием объявляет лишь один из ее компонентов истинным. Понятно, что тогда никакого противоречия не остается: ведь если одно из утверждений истинно, то противоречащее ему ложно. В тех же случаях, когда человек вынужден принять и его истинность, создается мощный очаг внутреннего напряжения, нестабильности, тревоги, устранение которого требует такой реорганизации системы восприятия мира, в рамках которой данное противоречие было бы снято. Если этого так и не удается достичь, оно вытесняется из сферы сознания. И здесь примечательным оказывается следующее обстоятельство. При оценке информации на уровне сознания индивид склонен отдать предпочтение тем компонентам, которые соответствуют определенным стереотипам, штампам, вписываются в систему ценностей и приоритетов, действующих на уровни сознания. В подсознании же может оказаться принципиально иной субъективная значимость оцениваемых компонентов:то, что в сознании выступало как доминирующее, в подсознании может потерять свою значимость, и наоборот. Тогда, условно говоря, значение"истина" может оказаться приписанным утверждению, которое на уровне сознания было оценено как ложное. В результате произойдет радикальная переоценка исходной ситуации, что позволит изменить угол рассмотрения проблемы. Итак, компоненты информации, воспринимавшиеся на уровне сознания как более существенные, - в силу их соответствия разного рода стереотипам, установкам субъекта, его ожиданиям, предпочтениям и т.п. – на уровне подсознания могут восприниматься как менее значимые. И напротив, данные, или не зафиксированные на уровне сознания, или (по тем или иным причинам) оцененные как не заслуживающие серьезного рассмотрения, на уровне подсознания могут стать определяющими. Подобный механизм мог, вероятно, сформироваться в процессе эволюции человека вследствие стремления уменьшить негативные последствия изначальной репрезентации информации на основе ранее сложившихся стереотипов. В конечном счете, это обеспечивает нахождение более эффективных решений в постоянно изменяющихся жизненных ситуациях и, тем самым, способствует повышению адаптивных возможностей человека. Весьма существенным параметром такого механизма является то, что благодаря ему, любой результат, полученный на любом уровне осмысления информации (в значительной степени независимо от установок субъекта), на определенном этапе ее переработки вовлекается в процесс решения. На наш взгляд, подобное изменение значимости информации напоминает механизм функционирования высшей нервной деятельности, описанный И.П.Павловым (в так называемой "фазе внушения"), когда не сильные, а слабые раздражители оставляют в сознании и памяти наиболее устойчивые следы. Возможно, именно с таким феноменом изменения субъективной значимости информации в подсознании связан пересмотр некоторых более или менее фундаментальных стереотипов (ранее исходным образом ограничивавших поле решения задачи), которым нередко сопровождаются озарения. Происходящее при этом изменение значения информации, на наш взгляд, возможно вследствие действия двух факторов: 1. Психические содержания, энергетическая значимость которыхниже порогового значения (скажем, некоторого d), попадают в подсознание, а те, значимость которых выше d, - в сознание. Тогда автоматически все те содержания, которые функционируют в сознании и имеют статус разного рода стереотипов, окажутся для подсознания незначимыми (просто в силу несоответствия их энергетических значений параметрам информации, перерабатываемой в подсознании). И наоборот, информация, незначимая для сознания из-за ее малого (меньше d) энергетического значения, будет основным объектом переработки в подсознании. Если исходить из такогопонимания механизмов изменения значимости элементов информации в подсознании, можно сказать, что оценка компонентов противоречия становится иной просто в силу специфической ориентированности сознания и подсознания насоответствующие энергетические значения психических содержаний.2. Изменение субъективной значимости компонентов противоречивой информации на уровне подсознания может происходить из-за того, что на этом уровне действует совсем иная шкала ценностей, чем в сознании. Вероятно,степень отличия будет весьма индивидуальной. Но уже тот факт, что многие побудительные мотивы субъектом не осознаются, говорит о том, что это расхождение может быть весьма значительным (отдельные компоненты этой системы именно потому находятся в сфере бессознательного, что ихосознание угрожает Я-концепции, сформировавшейся на основеосознаваемой шкалы ценностей). Учитывая все сказанное, представляется возможным говорить о том, что подсознание в противоречивой ситуации функционирует так же уверенно, как в непротиворечивой - сознание. Это возможно, в частности, потому, что оценка информации на непротиворечивость - один из наиболее жестких стереотипов сознательного восприятия, осмысления и репрезентации информации – в соответствии с действием предложенного выше механизма - оказывается на уровне подсознания, по меньшей мере, весьма ослабленным.Такого рода отношение подсознания к противоречивой информации лишь на первый взгляд кажется необычным. По существу же известны такие состояния сознания (например, сновидноизмененное сознание), когда человек не удивляется даже самым фантастическим образованиям и сюжетным поворотам, воспринимая их как нечто совершенно естественное. Таким образом, можно сказать, что мыслительные конструкты, более или менее адекватная репрезентация которых на уровне сознания позволяет идентифицировать их как противоречивые, являются неотъемлемым компонентом той картины мира, котораяформируется на уровне подсознания. В настоящее время в логике получены результаты, позволяющие утверждать, что представление о возможных положениях дел в действительности, выражающееся в принятии соответствующих описаний состояний,задает и соответствующую логику рассуждения. Например, переход от традиционного понятия описаниясостояний к понятию обобщенного описания состояний обусловит переход от классической логики – к релевантной. В этом смысле, вероятно, можно говорить о том, что наличие на уровне подсознания картины мира, естественным компонентом которой являются противоречивые мыслительные конструкты, обусловит специфическую "логику" подсознания (которая, возможно, в некоторых своих аспектах будет близка паранепротиворечивым построениям). 2.2Специфика мышления творческий личности.На наш взгляд, можно утверждать, что у лиц с высоким творческим потенциалом - или от природы, или в результате индивидуальной истории становления данной личности - механизмы психологической защиты в той или иной мере оказываются ослабленными. Одной стороной такого ослабления как раз и является то, что информация, способная расшатать существующую систему знания и поколебать стереотипы, имеющие в данное время статус бесспорных (которая у большинства людей блокируется), у креативных личностей получает более свободный доступ на уровень сознания. Это, если так можно выразиться, - положительное следствие ослабления механизмов психологической защиты. Вместе с тем, вряд ли можно предполагать, что такого рода ослабление столь избирательно, что беспрепятственно пропускает на уровень сознания информацию, концептуально значимую, и блокирует травмирующую (ту, которая может причинить боль, страдание субъекту).Поэтому, скорее всего, в результате ослабления механизмов психологической защиты наряду с информацией, обеспечивающей возможность отказа от когнитивных стереотипов (штампов) и, тем самым, увеличивающей вероятность совершения творческого шага, на уровень сознания более широким потоком устремится и вся информация, которая для данной личности имеет травмирующий характер и в обычных случаях блокируется. Такое предположение, на наш взгляд, дает возможность понять и некоторые другие аспекты в проблеме специфики мышления креативной личности. В частности, это касается соотношения чувствительности (сензитивности) и креативности. В исследованиях, посвященных рассмотрению параметров мышления лиц с высоким творческим потенциалом, часто отмечаются когнитивная и эмоциональная их открытость, высокая степень чувствительности, восприимчивости как к сигналам, поступающим из внешнего мира, так и к внутренним. Эта зависимость является достаточно очевидной: более развитая способность к восприятию и фиксированию оттенков, деталей в поступающей информации, при прочих равных условиях, обеспечит более богатую базу исходных данных самой различной природы. А это, в свою очередь, обусловит возможность вербализации и осознания более тонких аспектов, отношений, свойств в рамках воспринятого и осмысливаемого. В результате исходная база данных для формирования ассоциативных связей будет существенно шире и т.д. Однако, как нам представляется, можно говорить и о менее тривиальном отношении степени восприимчивости, сензитивности субъекта и креативности его мышления. А именно, о восприимчивости, эмоциональной и когнитивной открытости – как следствии развитой творческой способности (поскольку, как уже говорилось, последняя может быть обусловлена, в частности, и ослаблением действия механизмов психологической защиты). Поэтому определенная уязвимость, незащищенность, нестандартность поведения людей с высоким творческим потенциалом (широко известные "чудачества") не должны рассматриваться как их каприз или проявление их нежелания вписаться в стандартную систему межличностных отношений. По существу, эти особенности оказываются оборотной стороной одаренности этих людей и не могут быть сняты произвольно. В этой связи хотелось бы рассмотреть вопрос о психоэмоциональных особенностях креативных личностей несколько подробнее. [4, ]2.3 Психоэмоциональных особенностях креативных личностей. В современной литературе этой стороне проблемы уделяется значительное внимание. При этом целый ряд характеристик практически всеми исследователями причисляется к неотъемлемым личностным качествам креативных субъектов. В их числе - любознательность, даже до некоторой степени любопытство (однако не в обыденном понимании, а скорее как выражение стремления к получению новой информации, вероятно, по смыслу приближающееся к понятию "пытливость"), способность видеть проблему там, где ее не видят другие. Данное обстоятельство, как попутно справедливо отмечается, способно доставить немало неприятностей и неудобств его обладателю, поскольку усмотрение проблем побуждает говорить о них, а это не всегда приветствуетсяокружающими, которые - в массе своей - не видят никаких проблем в соответствующем положении вещей. Упоминается также и такое качество, как гибкость в восприятиии оценке информации (в противовес жесткости, ригидности), присущая в большинстве своем креативным личностям. Последнее находит и экспериментальное подтверждение. Так, интересныеисследования особенностей восприятия информации при условии различных способов предшествующего обучения показали, что так называемая "датенденция", складывается как следствие более разнообразного предшествующего личностного опыта субъекта и обусловливает следующую особенность восприятия: скорее модификации, не принадлежащие к данному классу будут ошибочно причислены к нему, чем подлинные варианты прототипа будут необоснованно отвергнуты. И напротив, так называемая "нет-тенденция" (т.е. склонность к негативному ответу навопрос о принадлежности некоторого данного объекта к соответствующему классу) формируется как следствие более однообразного предшествующего обучения и обусловливает противоположную особенность восприятия: скорее подлинная модификация некоторого прототипа будет ошибочно отвергнута, чем конфигурация, не являющаяся в действительности вариантом прототипа, будет неверно принята. Представляется достаточно очевидным, что подобные особенности восприятия не безразличны к формированию способности нахождения нетривиальных решений в познавательных ситуациях: склонность к усмотрению некоторого известного субъекту прототипа в большем числе встречающихся комбинаций позволит применить имеющиеся знания к большему множеству новых ситуаций, а также обусловит возможность минимизации числа малоотличающихся прототипов (ведь неверная оценка некоторых конфигураций, как не относящихся к данному классу, заставит формировать для них свой, новый прототип. Вероятно, в подобной познавательной ситуации вновь формируемый прототипбудет незначительно отличаться от исходного, причем сами отличия вряд ли окажутся существенными, поскольку в основе такого вычленения лежала неверная исходная оценка информации).И еще одна деталь. Негативный ответ выражается не просто в произнесении соответствующегоотрицательного высказывания. Такого рода реакция порождает комплексную перестройку многих систем организма, вследствие которой всё в человеке оказывается настроенным на отвержение, неприятие предлагаемого. В результате возможность продуктивного использования отрицаемой информации оказывается минимальной (а ведь известно, что даже из ложных идей, гипотез, теорий могут быть извлечены весьма нетривиальные и перспективные выводы). Кроме того, "нет-реакция" чаще всего предопределяет проигрышную стратегию поведения, когда несмотря на осознание своей ошибки, субъект будет - даже вопреки очевидному -внутренне сопротивляться изменению ранее высказанной оценки. И напротив, готовность к позитивному восприятию информации позволяет максимально продуктивно использовать ее впоследствии. Стремление субъекта вычленить рациональное зерно, готовность признать и некоторые сильные стороны, справедливые моменты пусть и неверного в целом построения дадут возможность включить выявленные рациональные моменты в собственные концептуальные структуры, что, естественно, обогатит их и позволит в ряде случаев продуктивно изменитьугол видения проблемы. Таким образом, гибкость (так же как итолерантность) мышления может рассматриваться, с одной стороны, как следствие более вариабельного личностного опыта субъекта, с другой - как предпосылка формирования особенностей восприятия и оценки информации, обеспечивающих возможность ее последующего креативного использования. 2.4 Креативность и интеллектуальность. Что же касается проблемы соотношения креативности и интеллектуальности, то можно сказать, что до сих пор не существует ее общепринятого решения. Однако исследователи склоняются к мысли об отсутствии однозначной корреляции этих параметров. Вероятно, подобный вывод обусловлен отсутствием в настоящее время методик оценки интеллектуальных и креативных возможностей, достаточно точно ориентированных на выделение тех параметров личности, которые действительно являются характеристическими для этих способностей. Например, тест отдаленных ассоциаций, предложенный Медником, базируется на понимании креативности как ассоциации наиболее удаленных элементов восприятия, а тесты Торранса - на оценке креативности как особой восприимчивости к недостающим элементам информации, дисгармонии, пробелам в знании. Существуют тесты, базирующиеся на оценке предпочтения сложных или простых фигур и др. При определенных условиях (диктуемых иным пониманием креативности) исследователи обнаруживают практически нулевую ее корреляцию с показателями интеллектуальности. Поэтому выявление соотношения этих двух способностей, вероятно, требует болееуглубленной теоретической разработки соответствующих проблем. А пока представляется преждевременным делать окончательные выводы о наличии или отсутствии корреляции степени интеллектуальности и креативности. Интерес представляет также сочетание креативности с такими комплексными психологическими характеристиками как интровертность-экстравертность. С креативностью обычно связывают интровертированный тип личности. Однако данное обстоятельство, очевидно, следует принять с некоторыми оговорками. И в частности, степень представленности соответствующих характеристик в реальных субъектах являетсяразличной, и в "чистом виде" они встречаются не часто. Более характерно определенное сочетание некоторых черт этих типов. Тем не менее выделение параметров, по преимуществу присущих экстравертированным и интровертированным личностям, по всей видимости, позволяет наметить некоторые глубинные зависимости, существующие между отдельными личностными характеристиками и возможностью формирования творческой потенции. Анализируя эти вопросы, известный исследователь креативности Гилфорд уточняет, что, когда мы говорим о таких качествах, как интровертированность или, например, импульсивность креативных личностей, следует помнить, что речь идет об оценке сферы мыслительной активности. В этой связи он добавляет: "Приятно думать, что креативная личность отлична от невротика или психотика - как это нередко утверждалось ранее. Фактически эти факторы подавляют креативное поведение".Упоминают исследователи и целый ряд других параметров лиц с высоким творческим потенциалом. Среди них - высокая интуитивность, усмотрение более глубоких смыслов и следствий воспринятого, уверенность в себе и в то же время неудовлетворенность ситуацией, в которой субъект себя обнаруживает, открытость восприятию как внутреннего, так и внешнего мира. Креативные личности высокомотивированы, демонстрируют значительный уровень энергии. Они обладают рефлексивным мышлением, от которого получают удовольствие. Креативы самостоятельны, отличаются значительным стремлением к автономии. Для них характерен низкий уровень социализации и высокий уровень самодостаточности. Они неконформны. В связи с последней характеристикой вспоминаются очень интересные соображения крупнейшего советского физика П.Л.Капицы о взаимосвязи гениальности и "непослушания". Описывая особенности темперамента М.В.Ломоносова, и в частности случай, когда тот "непристойно сложил перста, поводил ими под носом академика Шумахера и сказал - накоси -выкуси...", П.Л.Капица задавался вопросом: "Возможен ли аналогичный случай в наши дни у нас в Академии наук?" Этот вопрос представлялся ему не праздным, поскольку П.Л.Капица полагал, что "в описанном инциденте есть очень много поучительного и для наших дней. Ведь гений обычно проявляется в непослушании... Непослушание есть одна из неизбежных черт, появляющихся в человеке, ищущем и создающем всегда новое в науке, искусстве, литературе, философии". По его мнению, одно из условий развития таланта человека - это свобода непослушания.[4,…] Мак-Киннона: "Главное для творческой личности - это кураж, кураж разума и духа, психологический и духовный. Кураж быть разрушительным для созидания нового, кураж быть открытым восприятию изнутри и извне, кураж следовать интуиции, а не логике, кураж вообразить невозможное и попытаться реализовать его. Кураж думать так, как не думал никто. Кураж стоять в стороне от коллективности и конфликтовать с нею, если это необходимо, кураж становиться и быть самим собой".В предыдущей главе мы усвоили, что творческая личность- это особенная личность. Это индивидуальность, которой свойственна пытливость ума, любознательность, иногда некоторая «детскость». Именно креативная личность способна создавать и творить, находить решение противоречий. Теперь перед нами стоит цель изучитькакие условия способствуют и препятствуют быстрому нахождению решения творческой задачи?