века всегда присутствует как потребность понять эти отношения, так и потребность предсказать дальнейший ход этих отношений. В отли-чие от теорий когнитивного соответствия, в теории каузальной атри-буции достижение когнитивного соответствия не есть необходимый и желаемый результат когнитивной «работы». Соответствие здесь есть скорее критерий для понимания того, когда причинное объяснение кажется достаточным. Причина, которую индивид приписывает яв-лению (или человеку), имеет важные последствия для него самого, для его чувств и поведения. Значение события и реакция человека на него детерминированы в большей степени приписанной причиной. Поэтому сам поиск причин, их адекватный выбор в различных ситу-ациях есть важнейшее условие ориентации человека в окружающем его социальном мире.
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ГРУПП
А. И. Донцов
О ПОНЯТИИ «ГРУППА» В СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ*
<...> Этимологически «группа» восходит к двум корням: «узел» и «круг». В XVII в. термин «группа» (от итальянского groppo, gruppo) использовался художниками и скульпторами для обозначения такого способа компоновки изобразительного материала, при котором фи-гуры, образуя доступное взору единство, производят целостное худо-жественное впечатление. В XVIII в. это слово широко распространяется как указание на возможность объединения некоторого числа одно-родных неодушевленных объектов и начинает употребляться для наи-менования реальных человеческих общностей, члены которых обла-дают каким-либо отличающим их общим признаком.
Однако потребовалось целое столетие, пока явление, обозначае-мое словом «группа», стало предметом широкого и осознанного науч-но-психологического интереса. Психологическое открытие социаль-ной группы как особой реальности человеческих отношений произошло во второй половине XIX в. и послужило решающим стимулом разви-тия новой «парадной» ветви психологического и социологического знания — социальной психологии. Именно в это время К.Д. Кавелин, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.Н. Надеждин, Г.В. Плеханов, А.А. Потебня и другие в России, В. Вундт, Г. Зиммель, Ф. Теннис в Германии, Д.С. Милль и Г. Спенсер в Англии, С. Сигеле в Италии, Э. Дюркгейм, Г. Лебон и Г. Тард во Франции, Ф. Гидцингс, Ч. Кули, Э. Росс, А. Смолл, У. Томас и Л. Уорд в США, пытаясь осмыслить общественно-исторические процессы своего времени (формирование государств, революции, войны, индустриализацию, урбанизацию, воз-росшую социальную и профессиональную мобильность населения и
1 Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1997. № 4. С. 17-25.
пр.), обратились к анализу — преимущественно умозрительному — психологических особенностей народов, общества, масс, толпы, пуб-лики, полагая, что именно психология больших социальных общнос-тей определяет ход истории. К концу XIX в. в понятийный аппарат социальной психологии прочно вошли такие понятия, как «нацио-нальный характер», «национальное сознание (самосознание)», «со-циальное мышление», «менталитет», «коллективные представления», «массовое поведение», «лидерство» и др.
Утверждение естественно-научной парадигмы в социальной пси-хологии, ориентированной на идеал строгого объективного физичес-кого знания, а также запросы различных сфер общественной практи-ки послужили причиной того, что в 10—20-е гг. XX в. главным объек-том эмпирического (прежде всего экспериментального) изучения постепенно становится малая группа — ближайшее социальное окру-жение человека, среда его непосредственного общения. В.М. Бехтерев и М.В. Ланге, а вслед за ними Б.В. Беляев, А.С. Залужный и другие российские ученые, их американские коллеги Ф. Олпорт, Ф. Трэшер, У. Макдуголл, переехавший к тому времени в США, немецкий иссле-дователь В. Мёде на основе разнообразных эмпирических данных при-ходят к единому выводу, что взаимодействие с другими людьми и даже их присутствие — реальное, воображаемое или подразумевае-мое — существенно влияет на мысли, чувства и поведение человека и, более того, сопровождается возникновением «надындивидуальных» явлений, свойственных некоторой совокупности лиц как целому. В те же 20-е гг. пристальное внимание малой группе начали уделять психо-терапевты, педагоги, социальные работники, расценившие ее как важное условие и необходимый контекст эффективного разноплано-вого воздействия на индивида.
С 30-х гг. интерес к психологической проблематике групп приоб-ретает массовый и устойчивый характер, особенно в США. Давно став-шие классическими исследования Э. Мэйо, Я. Морено, М. Шерифа, К. Левина, его первых американских учеников Р. Липпита, Р. Уайта, Д. Картрайта, Л. Фестингера, к которым несколько позже примкнули А. Бейвелас, Дж. Френч, М. Дойч, Дж. Тибо, Г. Келли, заложили осно-ву современного понимания природы внутригрупповых процессов, рав-но как и продемонстрировали возможности работы с группой как объектом и инструментом психотехнического воздействия.
Что именно стремились и стремятся понять психологи, изучая груп-пы? Может показаться парадоксальным, но, несмотря на без малого полуторавековую традицию социально-психологического исследова-ния человеческих общностей, проблемная область их анализа осозна-на авторами отнюдь не единодушно и не окончательно. В чем состоят те фундаментальные неясности, которые позволяют считать группу в полном смысле слова проблемой (от греч. «трудность, преграда») со-циально-психологического знания?
176
По моему мнению, история и современное состояние психологи-ческого изучения социальных групп — это систематически возобнов-ляющиеся попытки ответить на пять блоков фундаментальных вопро-сов. 1) Как первоначально номинальная общность некогда посторон-них людей превращается в реальную психологическую общность? Благодаря чему возникают и в чем состоят феномены и процессы, знаменующие рождение группы как целостного психологического образования? Как появляется и проявляется групповая сплоченность? 2) Каков цикл жизнедеятельности группы от момента возникнове-ния до распада? Каковы предпосылки и механизмы ее перехода от одного качественного состояния к другому? Какие факторы опреде-ляют длительность существования группы? 3) Какие процессы обес-печивают стабильность и эффективность функционирования группы как коллективного субъекта общей деятельности? Каковы способы стимуляции ее продуктивности? Как возникает и реализуется руково-дящее начало групповой активности? Как происходит функционально-ролевая дифференциация членов группы либо ее подгрупп? Влияет ли структура взаимодействия людей в группе на характер их межлично-стных отношений? 4) Как зависит психологическая динамика группы от ее положения в обществе? В какой степени социальный статус груп-пы предопределяет траекторию ее жизненного пути? Как связаны внут-ригрупповые процессы и феномены с особенностями межгрупповых отношений данной группы? 5) Происходит ли что-либо с человеком, когда он становится членом группы? Изменяются ли его взгляды, цен-ности, привычки, пристрастия? Если да, каковы механизмы воздей-ствия группы на личность и насколько глубоки его последствия? Мо-жет ли и при каких условиях отдельная личность выступить фактором групповой динамики? Как сказываются на судьбе группы индивиду-ально-психологические особенности ее участников?
Многообразие социальных объединений, выступавших объектами психологического анализа на протяжении полутора столетий, равно как и серьезные трансформации, которые они претерпели за этот период, исключают однозначность встречающихся в литературе ответов на по-ставленные вопросы. Однако направленность их решения просматрива-ется достаточно четко: она продиктована сложившимся пониманием сущности социальной группы как относительно устойчивой совокуп-ности людей, исторически связанных общностью ценностей, целей, средств либо условий социальной жизнедеятельности. Конечно, сама по себе эта дефиниция, впрочем, как и любая другая из многих десят-ков существующих в социальной психологии, не позволяет полностью и всесторонне охарактеризовать психологическое своеобразие столь многопланового явления, как человеческая группа. Давно известно, что всякое явление всегда богаче собственной сущности. Многоликость, динамичность и изменчивость реальных социальных групп не могут быть сведены к остающимся неизменными их сущностным свойствам — ста-
177
бильности, историчности, общности жизнедеятельности. Однако дру-гого пути у нас нет, ибо дать определение какого-либо объекта — это значит сформулировать критерии его отличия от других объектов, критерий же (от греч. «мерило, пробный камень») может быть только устойчивым, следовательно, сущностным отличительным признаком. Какими же качествами должна обладать некоторая совокупность лю-дей, чтобы ее можно было отнести к разряду социальных групп ?
Детальный анализ социально-психологических представлений о природе социальной группы, сложившихся в русле различных теоре-тических ориентации, к числу главных отличительных признаков со-циальной группы позволяет отнести следующие: 1) включенность человеческой общности в более широкий социальный контекст, сис-тему общественных отношений, определяющих возможность возник-новения, смысл и пределы существования группы и задающих (пря-мо или от противного) модели, нормы или правила межиндивиду-ального и коллективного поведения и межгрупповых отношений; 2) наличие у членов группы значимого основания (причины) сообща находиться в ней, отвечающего интересам всех ее участников и спо-собствующего реализации потребностей каждого; 3) сходство участи состоящих в группе людей, которые разделяют условия, события жизни и их последствия и в силу этого обладают общностью впечатлений и переживаний; 4) длительность существования, достаточная для воз-никновения не только специфического языка и каналов внутригруп-повых коммуникаций, но и коллективных истории (традиций, воспо-минаний, ритуалов) и культуры (представлений, ценностей, симво-лов, памятников), оказывающих унифицирующее воздействие на мироощущение членов группы и тем самым сближающих их; 5) раз-деление и дифференциация функциональных ролей (позиций) между членами группы или ее подгруппами, обусловленные характером об-щих целей и задач, условий и средств их реализации, составом, уров-нем квалификации и склонностями образующих группу лиц, что пред-полагает кооперативную взаимозависимость участников, комплемен-тарность (взаимодополнительность) внутригрупповых отношений; 6) наличие органов (инстанций) планирования, координации, кон-троля групповой жизнедеятельности и индивидуального поведения, которые персонифицированы в лице одного из членов группы, наде-ленного особым статусом (вождя, монарха, лидера, руководителя и т.п.), представлены подгруппой, обладающей специальными пол-номочиями (парламент, политбюро, дирекция, ректорат и т.п.), либо распределены между членами группы и обеспечивают целенаправлен-ность, упорядоченность и стабильность ее существования; 7) осозна-ние участниками своей принадлежности к группе, самокатегоризация в качестве ее представителей, более сходных друг с другом, чем с членами иных объединений, возникновение на этой основе чувства «Мы» («Свои») и «Они» («Чужие») с тенденцией переоценивать дос-