Интересное и во многом показательное исследование мы провели несколько лет тому назад во время семинара по психологии и психотерапии. Его участникам было предложено вспомнить и записать 10–12 событий последних пяти лет, которые оставили в их памяти наиболее яркий след. Затем эти события распределялись по четырем разделам: «здоровье», «деятельность», «контакты», «духовные ценности».
Первый раздел составляли события, связанные со здоровьем, физической активностью, спортом и т. д. Второй раздел — с профессиональной, творческой, научной, педагогической деятельностью, а также самообразованием, увлечениями и т. п. Контакты включали в себя широкий спектр разнообразного общения, от делового до личного. К духовным ценностям относилось все связанное с проблемами религиозности, мировоззрения, впечатления о прочитанных книгах духовного содержания, душеполезных встречах и т. п.
Всего было получено 205 ответов, из которых лишь четыре были отнесены к сфере «духовные ценности», причем лишь в двух случаях речь шла о православной духовности.
Вот такая мрачная картина. Специалистов, призванных врачевать душу, эта самая душа (своя и чужая) как раз меньше всего и интересует. Психотерапия в нашей стране оказалась в положении ребенка, ввергнутого в водоворот жизни без воспитания и присмотра. И как водится в таких случаях, ребенок чаще всего выбирает не самое лучшее. Можно привести и другую аналогию. Психотерапия оказалась в положении человека, сидящего на мешке с золотом и протягивающего руку за милостыней. Духовность Святой Руси в очередной раз оказалась не востребована, свет Православия не привлек к себе внимания ученых мужей и большинства практиков.
Святая Православная Церковь во все времена обличала разного рода оккультные, колдовские практики. В «Книге правил», основанной на решениях Вселенских Соборов и указаниях святых отцов и являющейся сводом церковных православных канонов и догматов, четко и ясно определена эта деятельность как сатанинская, погибельная. И естественно, никакой духовник никогда не посоветует обратиться за помощью к знахарке, гадалке или колдуну.
А вот обратиться за помощью к профессиональному психотерапевту, пожалуй, и благословит. И здесь больного зачастую подстерегает серьезная опасность. Надо понять, что психотерапия немыслима без выражения мировоззрения ее проводящего.
Следует также сказать, что психотерапия тесно связана с психологией. Последняя во многом формирует мышление психотерапевта, так как дает представление о душевных процессах здорового человека. Почти восемь десятилетий психологическая наука пыталась существовать без Бога. Я вспоминаю лекции по психологии, которые мне довелось услышать за годы обучения, и грустно вздыхаю. «За деревьями не было видно леса», — так можно их охарактеризовать. А если иначе — то за мудреными терминами не проглядывала душа человека. До тех пор, пока я не начал знакомиться с творениями святых отцов, и сам находился как бы в тумане. Умудри нас, Господи!
Психотерапевтические техники являются как бы производным психологических воззрений на природу человека. К настоящему времени в психологии (нехристианской) доминируют три ведущие научные школы, а именно: бихевиоризм, психоанализ и гуманистическая психология.
В основе бихевиоризма было положено суждение о человеке как о животном, отличающимся словесным поведением. Так утверждал один из основоположников этого направления психологии Дж. Уотсон. Понятно, что бихевиоризм есть последовательный материализм. Его терапевтический прием — поведенческая психотерапия.
Психоанализ также рассматривает человека как высокоорганизованную особь, у которой преобладают сексуальность и агрессивность. Зигмунд Фрейд, автор учения о психоанализе, был воинствующим атеистом, утверждавшим, что «религия — это массовое безумие». Психоаналитическая процедура отдаленно может напоминать исповедь, но без покаяния, без Бога. Фрейд не оставил и малого места в личности человека для духовности.
Гуманистическая психология провозгласила главной своей идеей обращение к личности человека. Основными постулатами для этой группы психологов стали стремление к совершенствованию, самораскрытию личности. В конечном итоге эти стремления привели их к мысли, что человек — это начало и конец бытия, а его «Я» имеет абсолютную значимость.
Иерей Михаил Недельский в статье «Психотерапия: соблазн подмены» совершенно точно написал по этому поводу: «Интеллектуальная трагедия современного человечества заключается в том, что оно начинает рассматривать человека осужденного, больного и смертного, как нормального человека, и выводить из его поведения философские, политические и научные системы, часто претендующих на роль абсолютных и исчерпывающих. Здесь ужасное заблуждение и, даже более, можно говорить об отклонении мысли вселенского значения. Это как если бы кто-то взял из тюрьмы сумасшедшего, больного, осужденного преступника в цепях, изучил бы его, как если бы он был нормальным человеком, и вывел бы из его поведения и управляющих им физиологических законов, заключение о происхождении человека и об идеальных формах личной, семейной и общественной жизни.
Только Православная Церковь рассматривает человека как бы с Божественной точки зрения, в единстве его бытия, начиная с сотворения его Богом, через грехопадение, смерть, воскресение и бессмертие, и не ограничиваясь лишь его несущественным временным пребыванием на земле в падшем состоянии осуждения и греха».
В настоящее время в психологии набирает силу четвертая «волна». Это так называемая трансперсональная психология. Ее поклонники предлагают с помощью гипервентиляции (усиленного дыхания), гипноза, специально подобранной музыки и применения некоторых психотропных препаратов осуществлять «очищение души». Губительность и мерзость этой, с позволения сказать, процедуры даже не хочется комментировать.
Из вышесказанного можно сделать такой вывод: какова теория, такова и практика, то есть современная психотерапия.
Один из авторов Британской энциклопедии в 70-х годах писал: «Бедная, бедная психология, сперва она утратила душу, затем психику, затем сознание и теперь испытывает тревогу по поводу поведения».
Названные психологические школы развивались в странах Западной Европы, но теперь активно перекочевывают в Россию и на все постсоветское пространство, увлекая за собой умы отечественных психологов и психотерапевтов, воспитанных в духе атеизма и материализма. Христианская православная психология пока только-только возрождается. Какой путь изберут отечественная психологическая наука и психотерапия? Вопрос этот остается открытым.
Православная психология
(краткий конспект)
О важности изучения православной психологии иеросхимонах Сампсон (Сиверс) писал: «…предмет «Православная психология», который анализировал бы психологию страстей греховных, наклонности к ним, виды их проявлений, корни их и происхождение, и невольно бы научал пастырей быть лекарями грехов и пороков кающихся, и смог бы наглядно-убедительно приводить к покаянию, которое не есть осознание наименованиями греха священнику на исповеди, но есть жительство, перерождение сердца с принесением плодов осознания греха».
* * *
«Всякий, изучавший психологию научную (мирскую), желая приступить к изучению психологии святоотеческой, должен быть готовым встретить между ними большую разницу.
Ученые психологи в миру, сами будучи душевно-плотскими людьми, изучают всегда душевно-плотских людей и только под душевно-плотским углом зрения. Они настолько погрузились в плотяность, что изучение психических явлений с помощью психометрических методов и разных машин стали считать высшим достижением науки. Эта поразительная узость миросозерцания и рабское подчинение материалистическому направлению, которые делают их подобными каторжнику, прикованному по рукам и ногам цепями к своей тачке, в данном случае — разными «авторитетами» и «духом времени», не дают им возможности увидеть и поверить, что существует, кроме их аудиторий и экспериментальных институтов и кабинетов, еще другая жизнь, где царит свобода духовной мысли, — жизнь, наполненная сиянием вечного дня и благоуханием небесных откровений…
Святоотеческая психология, динамичная, в высшей степени живая, рассматривает дело в широком масштабе приснодвижущегося духа — духа, разорвавшего путы и оковы мира, борющегося со своими и его страстями и перешедшего грань материализма.
Ученые психологи не знают и не подозревают ни тех чувств, ни тех настроений, которыми горит подвижник. Даже движения собственных страстей: гордости, тщеславия, неверия, плотоугодия, — ими не изучаются, а уж, кажется, чего бы проще и естественнее.
А психология святоотеческая — это откровение новой жизни. Это проникновение в такие уголки и глубины человеческого духа, которые никакому психологу со всеми его тонкими инструментами не под силу. Вхождение в изучение святоотеческой психологии — это вхождение в необозримое и бездонное море духовных откровений и осияний.