Применение лингвистического теста в ходе последовательной диссолюции сознания позволило объективно реконструировать этапы, пройденные в развитии русского языка за последние столетия. Выделенные в ИСС архаичные аспекты языковой структуры позволили сопоставить язык измененных состояний сознания с бранной речью, с реликтовыми сакральными языками.
Собственные оригинальные исследования Д.Л. Спивак предваряет общей панорамой исследовательских программ по проблеме ИСС. «Изучение ИСС, проводимое большим количеством научных коллективов, стало в последнее время приоритетным направлением в исследовании мышления».[3] С 1973 г. издается международный «Журнал измененных состояний сознания», библиографические перечни насчитывают тысячи трудов по этой теме, получившей особое развитие после международного симпозиума по измененным состояниям сознания (Торонто, 1978 г.)
4.2. ИСС – теории А.Диттриха, К. Мартиндейла, Ч. Тарта
Современный уровень разработки проблемы ИСС представлен тремя наиболее известными теориями. Швейцарский психолог и психиатр А. Дитрих (1986 г.), выбрав самую непротиворечивую модель сознания – круг, вслед за В. Вундтом расположил весь спектр сознания таким образом, что в центре помещается нормальное бодрствующее сознание, а по окружности – бессознательное, сопоставимое с выключением сознания. Между ними на разных радиусах расположены переходные измененные состояния сознания, сопоставимые между собой при условии равной удаленности от центра – так называемые смежные состояния сознания. Это дает основание говорить, что ИСС имеют общие стабильные характеристики, независимые от вызывающей причины. Данная модель, или теория смежных состояний сознания, обладает определенной разрешающей способностью, проясняя феноменологическое сходство смежных состояний сознания, будь то фармакологически вызванные, возникшие в условиях сенсорной (социальной) изоляции или в психозе.
Динамика ИСС и направленность изменений сознания находят выражение в теории непрерывных состояний сознания К. Мартиндейла. Описывая основное измерение, вдоль которого изменяется сознание, он отстаивает традиционную для американской науки «одномерную» схему сознания. Она задается линией регрессии, вдоль которой происходит диссолюция сознания по направлению к его первичным древним состояниям. Другими словами, имеется континуум непрерывных состояний сознания, представимый в виде оси, пронизывающей структуру сознания. В нижней части этой оси находятся психозы, выше могут идти сны, еще выше – уровень, достигаемый психофармакологией, дальше – неврозы и т.д. Пожалуй, основное, что дает предложенная К. Мартиндейлом схема, во многом перекликающаяся с психоаналитическими конструктами, теорией единого психоза, - это самое общее представление об ИСС в контексте определенной стратификации. Вместе с тем, абсолютное отождествление разных по происхождению состояний сознания в соответствии с единственным критерием – положением на оси регрессии – вряд ли возможно. Представления Мартиндейла по этому вопросу во многом дополняются и корректируются другими вышеупомянутым американским исследователем – Ч. Тартом.
Ч. Тарт – представитель трансперсональной психологии разработал иерархическую структуру сознания. Особенность его теории в том, что выделение шкал, упорядочивающих состояние сознания, он проводит по аксиологическому принципу. Ч. Тарт отмечает, что определения «более высокого и более низкого» уровней сознания зависят от мировоззрения человека и ценностной ориентации культуры в целом. Так, например, в западной ценностной шкале высшим принято считать состояние полной рациональности. В соответствии с этой шкалой более низкими являются творческие состояния (обращения к внутренним импульсам личности), еще ниже - сон, интоксикация марихуаной, психопатические состояния, состояния, вызванные галлюциногенами, и токсикогенный психоз. «По-видимому, - пишет Ч. Тарт, - эта шкала молчаливо признается большинством западных интеллектуалов. Подчеркнем – именно молчаливо. Это значит, что оценки этой шкалы вплетены в общую ткань системы ценностей нашего общества… оценки по этой шкале чаще всего делаются неявным образом. Когда система ценностей или ее предпосылки имплицитны, человек не осознает их наличия и потому не подвергает их сомнению. Он просто автоматически воспринимает мир и мыслит, основываясь на этой системе с ее предпосылками. Например, что бы ни сказал человек, о котором известно, что он «психотик», это будет рассматриваться как свидетельство его безумия, а не оцениваться само по себе».
Ч. Тарта интересуют закономерности разрушения исходных состояний сознания и стабилизации вновь образовавшихся. На установление и упорядочивание взаимосвязи физиологических и психических процессов внутри дискретных измененных состояний сознания (дискретное – такое состояние сознания, которое отличается от базисного состояния сознания, определенное изменение прежней структуры сознания) направлено четыре стабилизирующих процесса:
1) подчинение энергии «внимания-осознания» выполнению какой-либо задачи;
2) наличие негативной обратной связи и коррекция структур (подсистем), отклонившихся от норм данного ДСС;
3) позитивная обратная связь в виде накопления положительного опыта, повышающего эффективность работы в ДСС;
4) направленность определенных процессов на ограничение воздействия дестабилизирующих факторов.
Полагаясь на свидетельства о целительном и развивающем эффекте ИСС, достигаемых медитацией, духовными практиками, опираясь на клинический опыт помощи психотическим больным, транперсоналисты формулирую положения, в которых заявляют, что фундаментальное кредо трансперсональной психологии в том, что при благоприятных условиях и грамотной поддержке кризис невротического и даже психотического масштаба создает возможности для излечения и эволюции сознания.
Глава 3. ВНУТРЕННИЙ МИР И СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ
3.1. Загадки сознания
Как можно объяснить сознание? Что же определяет существование сознания? Многие мыслители древности и мистики настоящего времени пытались и пытаются вывести личное сознание из какого-нибудь другого сознания – божественного, космического и т.п. Подобное допущение не решает проблемы, так как тогда остается загадочным происхождение самого внеличного сознания. Но главное – такое предположение принципиально непроверяемо на опыте, а современная наука непроверяемые гипотезы всерьез не рассматривает.
Ученые пытались объяснить природу сознания, изучая процессы, протекающие в головном мозге. Родственность физиологических и психических явлений известна издавна. Еще в глубокой древности люди знали, что травмы мозга и органов чувств нарушают сознательную деятельность человека, что существуют химические вещества и яды, употребление которых приводят к сну, помешательству или к другим изменениям в состоянии сознания.
Но вот проблема: в сознании отражается не состояние мозга, а внешний мир. Перевод физиологического в содержание сознания не может быть сделан только на основании физиологических наблюдений. Парадоксальное преобразование физиологического в сознание требует еще дополнительного разъяснения. И само это логическое разъяснение не может быть выполнено на физиологическом языке.
Р.Вирхов (мировую славу которому принесло открытие клеточного строения организмов) выразил эту проблему так: «Я анатомировал уже тысячи мозгов, но еще ни разу не обнаружил душу». Действительно, изучая физиологически процесс, мы имеем дело только с физиологическим процессом. Мы можем анализировать строение мозга или электрически импульсы в нервной системе. Но таким путем невозможно обнаружить сознание.
Опросы больных, переживших клиническую смерть и реанимацию, показали: даже в состоянии клинической смерти они воспринимают что-то из происходящих рядом с ними событий (например, разговоры медицинского персонала), как-то их переживают, а затем по выходе из этого состояния способны их словесно воспроизвести. И это в то время, когда у организма почти нет регистрируемых физиологических реакций! На основании чего, кроме опроса, т.е. кроме обращения к сознанию, этих больных можно определить, что в период подобных переживаний больной что-то все-таки осознает? Собственно физиологических критериев наличия осознаваемых переживаний не существует. Именно поэтому сознание – предмет изучения психологии, а не физиологии.
Зачем же в процессе эволюции потребовалось создавать такое образование, как сознание? Современные компьютеры решают сложнейшие задачи, пишут стихи, доказывают теоремы, играют в шахматы, управляют космическими кораблями и заводами – и не обладают сознанием. А ведь компьютеры только начали свою эволюцию. И лишь с трудом можно представить себе, что они без всякого сознания смогут делать завтра.
Для непосредственного решения задачи жизнеобеспечения сознание не только не нужно, оно может мешать, нарушая спасительные автоматизмы организма. Происходят опасные ошибки и сбои поведения, когда сознание пытается регулировать действия, которые обычно осуществляются автоматически. Известно, что люди, попав в катастрофу, чаще погибают не от реального физического воздействия, а от ужаса, охватывающего их сознание. Гораздо сложнее пройти по бревну над пропастью, чем пройти по такому же бревну, лежащему на земле. Однако лунатики, находясь в бессознательном состоянии, могут без всякого страха показывать чудеса эквилибристики, недоступные им при полном сознании, - ходить по карнизам крыш, вскарабкиваться по веревке на башню и т.п.