Политическое поведение в организованных и стихийных формах
Институционализированные партии и движения отличаются прежде всего тем, что поведение их участников подчиняется определенным правилам, записанным в программах и уставах. Но и в той части, где правила игры остаются не зафиксированными, поведение организованных политических групп резко отличается от стихийных выступлений. Речь идет о наличии в первых четкой системы распределения ролей между лидерами и последователями, функционального распределения труда, иерархических отношений между членами. Для массовых политических организаций важны взаимодействие отдельных структур между собой, специализация видов деятельности. Поддержание жизнеспособности таких типов организаций требует и специальной работы по отбору и рекрутированию новых членов, их обучению и поддержанию сплоченности.
Эффективность политической организации базируется на ряде условий, среди которых одно из важнейших — идентификация индивида со своей группой. Принадлежность к сплоченной группе помогает личности снизить тревожность, дает ощущение своей сопричастности социально значимым целям, удовлетворяет другие важнейшие человеческие потребности. Сказанное относится не только к отношениям внутри партий, но и в отношениях между партиями, блоками, с одной стороны, и их электоратом, — с другой.
В политической психологии партийная идентификация является одним из центральных объектов изучения. Если раньше партийная принадлежность или поддержка той или иной партии на выборах была семейной традицией из поколения в поколение, то в последние десятилетия даже в наиболее устойчивых политических системах такая идентификация является скорее исключением из правила.
Примерно четвертая часть молодых людей в странах Запада может поменять свои партийные пристрастия в течение двух месяцев. При этом есть данные, что в возрасте от 18 до 25 лет свою партийную принадлежность изменяет до 40% молодых людей Помимо этого почти половина молодых американцев не видит себя среди сторонников ни одной из основных политических сил в стране. Сложности с партийно-политической идентификацией нарастают и в странах Западной Европы*.
* Шестопал Е. Личность и политика. — М.: Мысль, 1988. С. 75.
История последних лет в России дает возможность наблюдать неоднократную смену политической идентификации не только у молодых людей, но практически во всех возрастных группах, равно как и рост стремления отодвинуться ото всех политических партий. На протяжении последнего десятилетия граждане, отождествляющие себя с определенными политическими партиями успели несколько раз поменять свои пристрастия. Это относится, однако, не ко всем партиям. У коммунистов, например, исключительно преданные им сторонники. По опросам весны 1995 г. 93%, голосовавших за эту партию на выборах 1993 г., поддержат ее и в 1995 г. Избиратели «Яблока» несколько менее постоянны: 85% их сохранили свою идентификацию, а 13% перешли на позиции коммунистов. Сторонники «Выбора России» проявили еще меньшую лояльность: за них будут голосовать в 1995 году только 54% электората 1993 г. Более одной четверти бывших сторонников «Выбора России» перешли к небольшим партиям и свыше одной десятой части отошли к «Яблоку». Наибольшие потери понесла ЛДПР. В 1995 г. ей сохранили лояльность только 39% из тех, кто голосовал за нее два года до этого*.
* Брим Р. Российский избиратель: декабрь 1993 — апрель 1995 г. Вторая коммунистическая революция? // Экономические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ — М., 1995. №4.
Интересные данные были получены В. Байковым в исследовании 1999 г. по вопросу об отношении граждан к различным политическим партиям*. Так, за год (с 1998 по 1999 гг.) симпатия в отношении КПРФ уменьшилась на 5%, а неприязнь усилилась на 11%. Здесь явно наметилась тенденция отрицательного отношения к коммунистам. Так же снизилась и поддержка черномырдинского НДР и движения РНПР А. Лебедя. В то же время в отношении движения «Яблоко» и ЛДПР чувства респондентов стали более амбивалентными. Так с одной стороны несколько увеличилось число их сторонников, но одновременно увеличилось и число их недоброжелателей.
*Некоторые результаты социологического мониторинга «Государство и общество». — М.: РАГС, 1999. С. 13.
Говоря о поддержке тех или иных партий и других организованных политических институтов в России, следует иметь в виду, что как в силу традиций нашей политической культуры, а также в силу того, что сами политические организации представляют собой скорее квази-партии, их поддержка значительно менее значима для граждан, чем поддержка того или иного лидера. Так, в том же исследовании в марте 1999 г. В. Байков получил данные, свидетельствующие о том, что надежды населения на вывод страны из кризиса связаны прежде всего не с той или иной партией (36,7%), а с сильной личностью (71,9%)*.
* Там же. С. 13.
Анализ организованного политического поведения будет не полон без учета климата организации, стиля межличностных отношений в ней. Этот стиль во многом определяется лидером. В частности, склонностью последнего к доминированию и диктату или, напротив, демократичностью отношений с последователями. В психологии принято выделять авторитарный, демократический и попустительский типы климата в организации, не вкладывая в указанные термины собственно политического смысла. Однако, следует заметить, что прямой связи между, скажем, демократическими убеждениями политика и стилем его отношений, нет. Так, например, Е. Гайдар, которого наши граждане чаще других российских политиков называли в 90-е годы «демократом», — лидер довольно жесткий в отношении оппонентов и партнеров, хотя его отличает теплота в отношении к близким сотрудникам.
В отличие от организованных политических групп стихийные выступления предъявляют к своим участникам иные психологические требования. К числу стихийных форм поведения относятся как незапланированные поступки, совершаемые отдельными людьми, так и неорганизованные массовые выступления, бунты, восстания, митинги протеста и т.п. Политическую психологию значительно больше интересуют именно массовые формы как в силу их политической значимости, так и потому, что в них действуют иные психологические законы, чем в индивидуальном поведении.
До последнего времени мы мало интересовались такой экзотической проблематикой, как поведение толпы, паника, слухи. Со времен Г. Лебона и Г. Тарда психология мало что добавила к представлению о механизмах массовой агрессии или энтузиазма. Но события, происходящие в отечественной политике, подтолкнули поиск психологов в этом направлении. Нарастание стихийных элементов политического поведения показало неготовность властей, воспитанных в иных условиях, обеспечить безопасность граждан, участвующих в митинге, который выходит из-под контроля и превращается в погром.
Стихийное поведение чаще всего является массовой реакцией людей на политический кризис и нестабильность. Для этой реакции характерно преобладание иррациональных, инстинктивных чувств над осознанными и прагматическими. Причины и непосредственные поводы к возбуждению недовольства или энтузиазма толпы могут быть самыми разнообразными и необязательно политическими: от повышенной активности солнца до падения курса национальной валюты. Так, при наличии немалого числа и собственно политических причин, события 1989 г. в России некоторые аналитики предсказали на основании астрономических наблюдений. Доказано, что повышение солнечной активности коррелирует с возникновением массовых эпидемий, социальных волнений и политических эксцессов, участники которых этого могут и не осознавать.
Поведение толпы давно описано в психологии. Начиная с работ Г. Лебона, 3. Фрейда, В. Бехтерева исследователи подчеркивают, что в толпе человек чувствует себя анонимным, что подталкивает его к действиям более рискованным и безответственным. Эти действия могут быть героическими, но в той же мере вероятны насилие, вандализм и хулиганство. Иррациональность поступков объясняется стадным чувством, которое позволяет отдельным участникам отключить свою волю, сознание и действовать по законам толпы.
Толпа как тип социальной группы характеризуется аморфностью, однородностью структуры. В ней либо вообще нет лидера, либо, если он появляется (а нередко это происходит благодаря самоназначению), то все члены группы делятся на две роли: лидер и его последователи. При этом власть лидера бывает неограниченной, так как его последователи не размышляют, а слепо следуют его приказам.
Поведение людей в толпе определяется закономерностями разных уровней. Так, в ней действуют и чисто физические движения, которым подчиняется география толпы. Эти законы имеют такую же физическую природу, как и законы колебания морских волн. На человека в толпе действуют духота, резкие звуки (выстрелы). Нередко стихийные действия подогреваются такими факторами, как алкоголь и наркотики, что приводит к дополнительным эффектам, как это было, например, во время погромов в Баку, Душанбе и Фергане.
Собственно психологические факторы, такие как нарастание чувства неуверенности, страха, недоверия к официальным средствам информации, ведут к появлению слухов, панике, агрессии. Эмоции людей, находящихся в массе, распространяются по своим собственным законам: это многократное усиление эмоций под влиянием заражения и внушения, получившее наименование цир-куляторной реакции.
Следует учесть, что хотя описываемые действия имеют действительно стихийный характер, всегда находятся политические силы, готовые использовать этот эффект стихийности и получить от них определенный политический капитал. Наиболее характерны в этом смысле разного рода экстремистские, правонационали-стические движения и партии, для которых характерно стремление воздействовать на бессознательную, иррациональную мотивацию участников политического процесса. Политические психологи выявили, что именно для политиков этого спектра характерен «большой репрессивный потенциал, т.е. склонность к агрессивному поведению и применению насилия, авторитарная структура личности»*. Но не в меньшей степени важно и то, что такие политики опираются на определенные социальные слои, которые являются их социальной базой. Это прежде всего такие социальные группы, которые в силу условий жизни становятся благодатной почвой для соответствующего воздействия. В древности их называли охлосом (чернью) в отличие от демоса (народа).