ГОТОВЫ ЛИ ВЫ УЧАСТВОВАТЬ В...? УСРЕДНЕННЫЕ ДАННЫЕ ПО ИССЛЕДОВАНИЯМ 1993 —1998 ГГ.
| Формы участия | Да | Нет |
| Голосование | 79,2 | 20,8 |
| Демонстрация | 11,0 | 89,0 |
| Забастовка | 8,7 | 91,3 |
| Участие в выборах как кандидат | 11,0 | 89,0 |
| Ни в чем не готов | 2,9 | 97,1 |
| Затрудняюсь ответить | 6,4 | 93,6 |
Из таблицы видно, что установка в отношении политического участия (особенно в отношении голосования), свидетельствует в пользу того, что само участие как демократическая ценность достаточно глубоко укоренилась в сознании россиян. В то же время те формы политического поведения, которые требуют большей отдачи гражданских качеств, не столь популярны. Этот феномен можно рассматривать в контексте традиционной политической культуры, в которой неконвенциональные формы участия (забастовки или марши протеста) выглядят как «неправильные», несмотря на их широкую распространенность. Отметим, что забастовка является более значимой формой поведения для мужчин, молодых людей, коммунистов и лиц с низким уровнем образования.
Какие выводы можно сделать из приведенных данных?
1. Прежде всего следует отметить отсутствие жесткой дихотомии ценностей в политическом сознании российских граждан: либерализм не противостоит жестко коллективистским и коммунитаристским ценностям. Эти два полюса существуют, но не в оппозиции друг другу.
При этом российские либералы воспитаны в коллективистской политической культуре, благодаря чему в их сознании коммунитаристские ценности можно найти в имплицитной форме. Собственно либеральные взгляды являются чаще результатом влияния культурной среды, семейной социализации и образования, чем «рационального выбора», соответствующего политической ситуации. Авторитарные коммунитаристы, напротив, на вербальном уровне вполне лояльны официальным либеральным ценностям.
2. У российских демократов, как у автократов, есть общие проблемы — прежде всего, у тех и других политические взгляды непоследовательны и размыты. Чтобы прояснить и артикулировать их, индивид должен опираться на идеологию, вырабатываемую политическими партиями. Но у нас партийная система формируется медленно, ставя личность перед необходимостью в одиночку делать то, над чем должны работать партийные структуры.
Еще одна общая проблема у противоположных политических типов в России — это упадок таких ценностей, как ответственность и активизм, среди молодого поколения по сравнению со старшим.
3. Ни авторитарные, ни демократические ценности не встречаются в индивидуальном сознании в чистом виде. Структура личности вообще, и структура политических взглядов в частности, намного сложнее и многомернее, чем деление на демократические и авторитарные. Сам континуум авторитарность — демократизм является явным упрощением. В анализе политических ценностей в структуре личности можно выделить по крайней мере три измерения.
Первая шкала — это этатизм — антиэтатизм. Российская политическая культура всегда была государство-центричной. По нашим данным, более 80% респондентов убеждены, что государство должно заботиться о больных, стариках и детях, а также обеспечивать гражданам безопасность. Либеральная модель государства как «ночного сторожа» не соответствует ожиданиям большинства российских граждан, взгляды которых носят определенно этатистскую окраску.
Одновременно в России можно найти и антиэтатистов. Они не составляют некой однородной группы и делятся на «либералов» и «анархистов», число которых в совокупности не превышает 10% опрошенных. При этом отметим, что это деление, проведенное нами на основании анализа их ценностных предпочтений, не соответствует самоидентификации респондентов, среди которых определи себя как анархистов 9% и как либералов — 12%.
Вторая шкала — сторонники свободы и сторонники равенства. Наши данные не подтверждают гипотезы об их противостоянии в России. Опрошенные скорее склонны противопоставлять свободу сильному государству, выражая таким образом оппозицию демократии авторитаризму. Наши авторитаристы весьма специфичны в своих предпочтениях. Их авторитаризм базируется не столько на авторитарной агрессии, сколько на авторитарном подчинении, конвенционализме и традиционализме. Об этом свидетельствует, к примеру, тот факт, что среди сторонников сильного государства (авторитарных «ястребов») не было ни одного человека, готового участвовать в забастовках. В то же время среди сторонников свободы (демократических «голубей») более половины опрошенных доверяют армии, милиции и другим силовым инструментам государства больше, чем иным институтам.
Третья шкала — это этноцентризм — космополитизм. Этноцентризм, являясь важной частью российского авторитаризма, чаще наблюдается среди сторонников авторитарно-коммунитарных взглядов, чем среди либералов. И опять же это какой-то нетипичный авторитаризм, поскольку между политическими ориентациями (демократ, коммунист, аполитичный) и этноцентрическими стереотипами нет явного соответствия. Наши предыдущие исследования показывают это на эмпирическом материале*. Более четкая корреляция прослеживается между высоким уровнем образования и отсутствием этноцентризма.
* См. Шестопал Е. Перспективы демократии в сознании россиян // Общественные нации и современность, 1996. № 2.
Таким образом, современный российский авторитаризм выглядит скорее как своего рода психологическая защита, призванная компенсировать утрату политической и национальной идентичности. Парадоксально, но сегодня для судеб российской демократии скорее следует говорить о возврате некоторых коммунитарных ценностей, с исчезновением которых утрачено и чувство «мы», чем о насаждении либерального индивидуализма.
Вопросы для обсуждения
1. Каковы основные трактовки феномена авторитаризма в политической науке и в психологии?
2. Как проявляется авторитаризм в поведении и сознании личности? На основании каких психологических индикаторов можно судить об авторитарности того или иного человека?
3. Что такое политическая толерантность и при каких условиях она формируется?
4. Какие психологические факторы способствуют установлению демократии?
Литература
1. Адорно Теодор. Исследование авторитарной личности. — М.: Академия исследований культуры, 2001.
2. Шестопал Е. Перспективы демократии в сознании россиян // ОНС, 1996. № 2.
3. Преснякова Л.А. Влияние авторитарного синдрома на индивидуальное восприятие политической власти в России (1990-е годы). Автореферат канд. диссертации. — М.: МГУ, кафедра политической психологии философского факультета, 2001.
4. Дилигенский Г. За что голосовала Россия // Власть, 1996. № 2. С. 32 — 37.
5. Капустин Б.Г., Клямкин И.М. Либеральные ценности в сознании россиян // Политические исследования, 1994. № 1.
6. Левада Ю.А. Между авторитаризмом и анархией: российская демократия в глазах общественного мнения // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения ВЦИОМ, 1995. № 2. С. 10.
Глава 6. Психологические особенности политических систем
6.1. Разделение властей и психологические аспекты их взаимодействия
Россия имеет более чем 1000-летнюю историю. Современная российская государственность начинает свой отсчет с 1991 г., когда новое руководство России декларировало, что им избрана демократическая модель развития. Этот короткий отрезок в российской государственности наполнен примерами непрекращающегося политического противоборства.
В ходе становления новой системы возникали самые различные конфликты: между сторонниками и противниками Президента Б. Ельцина, между реформаторами и традиционалистами, между сторонниками социалистической и либеральной моделей общественного устройства, между властью и обществом, между центром и провинциями. Одной из самых страшных страниц этой истории стали войны в Чечне. Постоянно нарушают политическое равновесие в стране сложные и даже драматические отношения между различными ветвями власти. В результате население, поддержавшее замысел реформаторов на первых этапах демократизации, разочаровалось в той форме демократии, которая ассоциируется с нынешней властью, и испытывает потребность в стабильности и порядке.
Транзитологи, изучающие различные модели перехода от авторитаризма к демократии, особенно в восточноевропейском и советском вариантах, свидетельствуют, что для этого периода, как правило, характерны неустойчивость политической системы, частые конфликты, и «хаос», т.е., согласно В. Бансу, неопределенность процедур и неопределенность результата*. Это касается и ситуации внутри самой власти, отношений между ее различными ветвями. При этом теоретики демократии настаивают, что несмотря на наличие таких конфликтов, разделение властей является необходимым условием развития демократических режимов**. Оно, в первую очередь, призвано обеспечить защиту интересов рядовых граждан на всех уровнях — от национального до местного. Политологи повсеместно разделяют мысль о том, что разделение властей является своего рода гарантией против тирании***.
* Bunce V. A transition to Democracy? // Contention, 1993. Vol. 3. № 1. P. 35 — 47; O'Donnel G., Schmitter Ph. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions About Uncertain Democracies. — Baltimore: John Hopkins University Press, 1986.