Постмодернизм в психологии. Оказывается, согласно такой психологии, психическая реальность - это одно, а внешняя реальность (природа) - это другое. Раньше мы по инерции сами того не замечая, распространяли знания, которые соответствовали внешней реальности (природе), на психику. Возник тупик - тупик разума, познания, науки (в частности психологии). Уже сейчас многие достижения науки учёные называют мифотворчеством. Таким образом, появился пессимизм и в науке и в человечестве и т.д. Так например, в психологии то, что мы знали о сознании оказалось больше относится к некоему офизиченному или овнешвлённому сознанию, которое больше говорит не о феномене сознания, являющимся «здесь и теперь», а о некоем психическом следе прошлого-бытия сознания т.е. не здесь-бытия сознания (по М. Хайдеггеру). Ведь психическая реальность - это всегда не то, что о ней говорят словами. Это нечто более ёмкое и никакая наука объяснить сущность сознания не сможет, но сможет приближать нас к ней (к здесь-бытию сознания). Говорить о сущности (не путать с его проявлениями) сознания в терминах некоей научной структуры всё сложнее и сложнее, и этот процесс, как показывает практика не приближает нас к пониманию сущности сознания, а лишь запутывает и отдаляет. Необходимо вырваться из этой традиционной структуры науки о сознании, за её пределы и увидеть со стороны то, что есть сознание. Необходим застструктурный взгляд и подход (постмодернизм), а это возможно только при столкновении различных структур между собой и только в этом взаимодействии создаются условия для понимания сущности сознания.
До сих пор мы изучали сознание в терминах внешней природы. Сейчас настало время изучать психическое в терминах самого же психического. Механическое перенесение законов природы на психическое привело к тупику, привело к изучению некоего сознания, как некоего объекта с «мёртвой» структурой, который отделён от внешнего мира. Это никакого отношения к сущности сознания не имеет. Поэтому психотерапевтические методы, основанные на таком подходе были в некотором смысле неэтичными и даже деструктивными. В них не было феномена Человека, а была лишь сложная машина. Ведь никакая машина никогда не сможет пребывать в бытие, обладающем пониманием своего бытия и имеющим отношение к своему бытию. Настало время целостного подхода на психику из самой же психики. Даже психоанализ, согласно нашей точки зрения, больше занимается прошлым следом сознания, часто никакого отношения не имеющего к сознанию «здесь и теперь» т.е. к «здесь-бытию сознания» («dasein» по М. Хайдеггеру), к пониманию некоей целостности человеческого бытия - своей сущности (экзистенциальный подход). В русле вышеприведённых положений нами разработан подход согласно которому, проблема настроения - это проблема восприятия окружающего «здесь и теперь», это проблема способности регулировать процессы спонтанного «сползания» сознания из «здесь и теперь» в будущее или прошлое т.е. проблема умения жить настоящим.
В постомодернисском ключе часто работают художники с психопатологическими нарушениями.
Пример. Михаил Булгаков написал “Мастер и Маргариту” в посмодернистском стиле. В нём происходил постмодернистский подход художественного творчества. Это удалось ему в силу того, что он познал “дьявольскую реальность”, вызванную потреблением наркотиков. Ему удалось столкнуть два мира – мир нормальный и мир психопатологический, при этом оставаясь наблюдателем этого столкновения.
Пример. Поэт и “Председатель Земного шара” Велимир Хлебников, страдая психическими заболеванеями так видел и чувствовал нечто большее, что не мог это описывать обычными русскими словами. Он придумывал новые слова – неологизмы. Они из “другого мира”.
ДОПОЛНЕНИЯ И ЗАМЕЧАНИЯ
1. В новое произведении искусства всегда вкраплены старые элементы, но они скомпанованы по-новому. Существует еще один подход, при котором на подсознательном уровне формируются элементы, которые когда-то были восприняты, но теперь они уже формируются в другом контексте и компановке. Мы забываем первых авторов, как Шеленберг забывал советы Штирлица и выдавал их ему как свои, но немного позднее.
2. Элементы постмодернизма растворены во всём. То ли это проблема фигуры и фона, при которой фигура вырисовывается благодаря фону (диалогу фона с фигурой). Это проблема косвенного внушения (непрямого воздействия, косвенного воздействия искусства и т.п.). То ли это проблема любви. Чтобы была любовь, нужно заниматься тем, что за пределами любви. Когда человек тысячи раз произносит «люблю», но благодаря этому формируется некая суммарная картина под названием «не люблю». Но бывает и наоборот, из мозаек «ненавижу», можно набрать фреску «люблю». Прекрасный пример, у Сёрена Къеркегора («Дневник обольстителя») в письмах Арделии, где прекрасно использован этот приём. Къеркегор вышел за структуру классических любовных комплиментов.
3. Постмодерн это всегда феномен интертекстуальности и метаязыка. Это феномен столкновения и диалога двух реальностей, двух структур с различными качествами. Постмодернистский проект прекрасно описывает и объясняет феномен жизни, феномен жизни через феномен смерти. Чем больше мы осознаем во всем смерть, тем больше мы ценим и любим жизнь. (см. «Тибетская книга мертвых» в которой изложена подготовка к смерти). Вспомним Буддизм. Там идёт повествование о Нечто через призму Ничто. Из другого мира о мире Ничто, о жизни через смерть.
4. Разработанный нами пограничный анализ (см. Р.Р. Гарифуллин, Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция) также является постмодернистским проектом. Кроме того, нами впервые был представлен постмодернистский проект в педагогике (cм. Р.Р. Гарифуллин, Скрытая профилактика наркомании). Без постмодернизма не мыслимо современное телевидение. Интертекстуальность и монтаж телетекстов достиг такого «грешного» уровня, что из дъвола можно всегда сотворить ангела. Поэтому одной из актуальнейших тем в настоящее время является тема постмодернизма и духовности.
5. Нами были вскрыты психологические подходы интуиции. Они были описаны в работе «Иллюзионизм личности» в главах, касающихся видений, иллюзий, синестезии. Мы изучали каким образом истинные экстрасенсы и синестезы видят нечто, изучали каким образом интуитивно они прорицают, видят насквозь заболевания. По сути своей, мы в этой работе представили подходы интуиции через феномен синестезии и видений. Кроме того, в наших исследованиях, представленных в работе «Непредсказуемая психология» также есть отдельные главы касающиеся этой проблемы.
6. При рассмотрении проблем интуиции следует обратить особое внимании на работы философа Анри Бергсона «Опыт о непосредственных данных сознания» и «Материя и память». Им впервые выявлены непреодолимые трудности, возникающие при разрешении некоторых философских проблем, из упорной привычки рядополагать в пространстве явления, которые вовсе не занимают пространства. Таково наше человеческое сознание, то есть оно обладает способностью рядополагать явления, которые по сути своей в один ряд ставить невозможно. Сознание наше всегда рисует некую линию, некую проекцию об окружающем и о внутреннем мире, состоящую из элементов, которые в действительности не лежат в одной плоскости, пространстве, проекции, линии, и, между ними есть разрывы и пропасти. Но если бы мы их видели, видели эти шероховатости, то заблудились бы в этом мире. Увы! Эти видения открываются немногим. Именно эта способность, на наш взгляд, является необходимой для истинного творческого процесса, то есть способности выйти за пределы традиционной проекции или линии. Благодаря Бергсону, на наш взгляд, наука предстаёт как искусство, как миф, как условность. Нет науки, а есть сплошное искусство.
7. Согласно Бергсону, помимо лёгкости, являющейся признаком подвижности, во всём грациозном мы словно бы обнаруживаем направляющееся к нам движение, возможную или уже зарождающуюся симпатию. Вот эта подвижная и всегда готовая проявиться симпатия есть сама сущность высшей грации. Итак, возрастающая интенсивность эстетического чувства распадается здесь на соответствующее число различных чувств, причем каждое из них, возвещённое предыдущим, становится явным, а затем окончательно затмевает прежнее. Это качественное развитие мы и принимаем за количественное изменение, ибо мы любим простые вещи. Наша речь несовершенна: она не приспособлена к тому, чтобы передавать тонкости психологического анализа.
8. Согласно Бергсону, может быть природа прекрасна лишь благодаря её счастливому соответствию некоторым приёмам нашего искусства. Может быть, искусство в известном смысле предшествует природе.