ЛЕКЦИЯ 8
ДИАЛЕКТИКО- МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА
Впервые теоретически описал диалектико-материалистический подход художественного творчества российский психолог Выготский Лев Семенович в своей известной работе «Психология искусства». Выготский задался вопросом, почему искусство влияет на душу? Что в нем такого, что оно вызывает в нас эстетическое наслаждение? Выготский рассматривает художественное произведение как совокупность эстетических знаков, направленных на то, чтобы возбудить в людях позитивные и эстетические эмоции. Таким образом, согласно Выготскому существует внешний объект, в котором заложены какие-то знаки, связи, и в них уже заложены секреты, благодаря которым это объект (художественное произведение) привлекательно. Хотя мы уже знаем, что во многом это определяется не самим объектом, а нами самими (воспринимающими). На основании знаков произведений искусства Выготский попытался воссоздать, возникающие в нас (воспринимающих произведение) эмоции. Это интересная задача. Представьте себе, есть какой-то внешний объект. Казалось бы он мертв, но оказывается в нём заложены какие-то структуры, какие-то знаки, какие-то элементы, какие-то внешние их связи, которые воздействуя на нас, вызывают эстетическое наслаждение. И нам необходимо изучить все эти знаки.
Американский психолог Уотсон, поставил обратную задачу. Он мечтал на основании реакции человека восстановить, что за произведение искусства он слушает. Критики Уотсона сказали ему, что неужели по тому, как человек реагирует (движение глаз, поза, пульс и т.д.) на музыку Моцарта, можно восстановить музыку Моцарта. У Выготского, наоборот - внешние знаки вызывают в нас ощущения. Выготский задался вопросом, что есть в произведениях такого, что это вызывает в нас эстетическое наслаждение. В своей работе он ставит задачу так: «Мы пытаемся изучить чистую и безличную психологию искусства без относительно к автору и читателю. Исследовать только формы и материи искусства». Потом он пишет в пояснение: «По одним басням Крылова мы никогда не восстановим его психологию, психологию его читателей, разных людей XX и XXI века. Но мы можем анализировать в какой басне скрыт тот психологический момент, по которой она действует на нас». То есть, по сути, это эстетика снизу. Выготский начал изучать законы, находящиеся за пределами души. Эстетика Выготского – это эстетика снизу, идущая от мира самого. Но есть у нас и эстетика сверху. У нас есть душевные способности, и благодаря им искусство красивое. То есть эстетика сверху черпает свои законы и доказательства, из природы души, их метафизической предпосылки умозрительных конструкций. Выготский утверждает, что психолог искусства равносилен биологу, который умеет произвести анализ живой материи, разложить ее на составляющие, но не умеет из этих частей создать целое и открыть законы этого целого. Это одна из проблем того, каким образом произведение искусства (мы научились его раскладывать на разные элементы), вызывает восторг, наслаждение. Об этом никто не знал до Выготского. По сути своей, это есть проблема сознания человека. Это проблема того, почему сознание живое. У нас хорошо развита та психология, которая может разложить психику на составляющие как организм. Мы можем говорить, что в душе есть память, эрудиция, есть эмоции, есть какие-то структуры, но мы никак не можем сказать, почему душа живая. Душа живая не благодаря присутствию в ней вышеприведённых составляющих. Что же делает искусство искусством, что же в нем такого, какие в нем есть элементы, которые соединяясь вызывают ощущение живого? Это и есть проблема живого сознания, почему сознание живое.
Далее Выготский утверждает, что много работ по психологии искусства, но ни одна не соединяет все живое в целое. По сути своей, Выготский делает первую попытку из дифференциальной психологии сделать психологию живую, целую, единую, целостную. И ему это не удается. Но вопрос поставлен основательно. Никто до него этого не делал. Благодаря Выготскому, начинает сознаваться та мысль, что искусство может сделаться предметом научного изучения только тогда, когда оно будет рассматриваться как одна из жизненных функций общества, неотрывно со всеми остальными областями социальной жизни, его конкретной исторической обусловленности. Это и есть материалистическая диалектика, материалистическое понимание искусства, согласно которому искусство - это продукт общества. Оно потому и прекрасно, что его родило общество со своими требованиями. Это чисто прагматический подход к искусству. Искусство здесь как бы редуцируется, упрощается до уровня того, что это всего лишь продукт общества. И Выготский, благодаря этим предпосылкам, впоследствии создает такую теорию, где мышление рассматривает как продукт эволюции человечества. Это чисто диалектико-материалистическое понимание искусства. Искусство рассматривается как социальное явление. Но это редукция, это узкий взгляд. Хотя и понятно, что многие вещи являются искусством и радуют нас потому, что являются продуктом общества и интересны именно потому, что общество находится в условиях, порождающих интерес к произведению искусства. Получается, что позднее это произведение уже не будет интересным.
Пример. Вышеприведённая участь постигла большинство произведений социалистического реализма.
Согласно Выготскому, искусство и процесс художественного творчества определяются и обуславливаются психикой общественного человека. Согласно Выготскому индивидуальности человека как бы и нет. У постмодерниста Бодрийяра тоже имеет место смерть автора, но благодаря тому, что текст сам начинает жить своей жизнью и не слушается автора. И всё-таки, на наш взгляд, о Смерти Автора, впервые заговорили не постмодернисты, а Выготский.
Действительно ли мы не авторы в силу того, что являемся продуктами общества? Это одна из величайших проблем.
Пример. Девочка пришла к психологу и жалуется: «Во мне меня нет?! Мысли мои, даже те которые приходят…не мои. И говорю я, как мои кумиры по телевизору говорят, говорю как герои книжек, которые я читаю, и мать меня так учила говорить. И мыслю я как мать. Боже мой, а где же мое?»
И действительно, всё, что мы говорим, всё это на основании увиденного, услышанного, подслушанного, прочитанного. Вот, когда мы научимся говорить нечто такое, не идущее из общества, тогда мы будем настоящими творческими людьми – истинными представителями объективного художественного творчества – настоящими художниками.
Когда вам скажут, что вы выражаетесь так, как никто до этого не выражался. И кто-то будет подражать вам, и уже вашими словами будут говорить другие, то можно сказать, что вы состоялись как творец. Поэтому, насколько в вас есть «Вы», это еще под вопросом. Насколько вы подниметесь над общественными стереотипами, нормами, привычками, стилями, установками, ценностями и т. п., будет зависеть ваша судьба как настоящего художника.
И всё таки в каждом из нас есть индивидуальность. Все мы уникальны в этом мире. И выражаем себя по-своему, так, как никто другой. Но мы сейчас говорим об искусстве, о творческой новизне. Многие из вас, к сожалению, будут жертвами массовой попкультуры. И вы сами будете в потоке этих требований работать. Только вас могут спросить, а что собственно вы сделали?
Отделить истинное творчество от неистинного тяжело. Возьмём Пушкина. Выготский пишет: «Пушкин отнюдь не единоличный автор своей поэмы. Он, как и всякий писатель, не изобрел сам способа писать стихами, строить сюжет и т.д. Он оказался распределителем огромного наследства литературной традиции, зависим от развития языка, стихотворной техники, традиционных сюжетов, тех образов, приемов, композиций и т.п.». И дальше он пишет: «Если бы мы захотели рассчитать, что в каждом литературном произведении создано самим автором и что получено им в готовом виде от литературной традиции, мы очень часто нашли бы, что на долю личного авторского творчества следует отнести только выбор тех иных элементов, их комбинацию, варьирование в различных пределах общеизвестных шаблонов, перенесение одних традиционных элементов в другие системы».