По мнению Э.А. Фарапоновой, поисково-оперативный характер процесса решения технических задач связан со спецификой их природы: большой неопределенностью области поиска и многовариативностью способов решения (Т.В. Кудрявцев). С точки зрения внутренней содержательно-психологической структуры техническое мышление можно охарактеризовать как «… понятийно-образно-практическое, где каждый из компонентов занимает равноправное место, а все они вместе составляют единую систему мыслительной деятельности» [146, с. 168]. Можно выделить два относительно самостоятельных интегральных групповых компонента технического мышления: теоретико-практический и понятийно-образный. Свидетельством сформированности первого из них является ««…быстрота и легкость перехода из теоретического плана в практический и обратно и способность действовать в теоретическом плане, имея в виду практический, а также способность действовать в практическом плане, постоянно соотнося его с теоретическим» [146, с. 168]. При характеристике второго интегрального образования подчеркивается, что образ в процессе решения технических задач выступает не только в качестве опоры, но и как равноправный компонент этого интегрального образования.
Внимательное изучение работ по проблеме технического мышления показывает, что представители этого направления сам термин «практический» («практическое мышление», «практический план») понимают иначе, чем Б.М. Теплов или В.В. Чебышева, подразумевая скорее наглядно-действенное содержание. Характеристики, связанные с включенностью технического мышления в практическую, производственную деятельность, в их работах те же, что и в работах Б.М. Теплова, однако они специально не исследуются. Сами особенности технического мышления в экспериментальных исследованиях выводятся из особенностей задачи, материала, которым она оперирует, а не из факта вплетенности мышления в ткань производственной деятельности. Между тем сам факт влияния контекста практической деятельности несомненно признается, авторами приводятся интересные наблюдения, подтверждающие данную мысль. «Наблюдения и исследования показывают, что решение одной и той же задачи в обычных и экспериментальных условиях… протекает по-разному и результат решения бывает разным» [73, с. 235]. На наш взгляд, наименее изученным как раз и является мышление «в обычных условиях», т.е. включенное в ту или иную реальную деятельность, в частности в деятельность производственную, которая при всем многообразии ее форм и видов имеет явные и ясно выраженные общие особенности. С этой точки зрения степень использования теоретических знаний не является главным, ведущим признаком. Если мышление включено в практическую деятельность, является неотъемлемой ее составной частью, то мы его можем назвать мышлением практическим, в частности мышлением в производственной деятельности. Вопрос о том, можно ли отнести техническое мышление к мышлению практическому, на наш взгляд, должен решаться в каждом случае в отдельности и в зависимости от указанного нами признака.
2.5. Мышление в больших системах
Следующим значительным моментом в изучении мышления в производственной деятельности было исследование оперативного мышления, начатое работами Д.Н. Завалишиной и В.Н. Пушкина [27-33, 115-117]. В основу исследования были положены представления о системе «человек — машина», «человек — автомат», разрабатываемые в инженерной психологии. В такого рода системе человек «… выступает в роли важнейшего, наиболее ответственного звена…» [79, с. 29], в роли оператора. «Оператор, участвующий в сложных системах управления, — пишет Б.Ф. Ломов, — часто должен осмыслить проблемную ситуацию, выявить конкретную задачу и найти пути ее решения в течение ограниченного отрезка времени. Опоздание в этих условиях равносильно ошибке и может привести к усложнению проблемной ситуации, а иногда и частичному или полному нарушению работы системы. В этой связи особый интерес представляет так называемое практическое или оперативное мышление. Под оперативным мышлением понимается такой процесс решения практических задач, в том числе и задач управления, в результате которого формируется модель предполагаемой совокупности действий (плана операций), обеспечивающей достижение поставленной цели. Оно включает выявление проблемной ситуации и систему ее преобразований как мыслительных, так и практических» [81, с. 250].
Сам термин «оперативное мышление» многозначен, поэтому, начиная изложение, В.Н. Пушкин стремится показать, что все значения актуальны для объекта его исследования. «Само понятие оперативное употребляется по крайней мере в трех смыслах. Во-первых, оперативной можно назвать деятельность, состоящую из операций, во-вторых, деятельность, протекающую быстро, и, наконец, если иметь в виду, что латинское слово opera означает труд, то оперативным мышлением можно назвать мышление, непосредственно вплетенное в трудовую деятельность человека» [116, с. 24].
Содержание понятия оперативное мышление далее раскрывается автором через те функции, которые оно выполняет как регулятор системы управления: планирование, контроль и разработка регулировочных мероприятий, решение задач по устранению резких отклонений (нарушений, возмущений), в управляемых процессах, диагностическая функция. Анализ деятельности диспетчера, описание особенностей его мышления позволили В.Н. Пушкину отразить в определении содержание оперативного мышления. «Если оператору и диспетчеру, — пишет В.Н. Пушкин, — прежде чем отреагировать на ту или иную проблемную ситуацию, необходимо мысленно воссоздать элементы, из которых складывается эта ситуация, затем привести в движение образы этих элементов и на основе такого перемещения увидеть план будущей совокупности действия, то здесь… имеет место оперативное мышление» [115, с. 39]. Более строго эта мысль выражена следующим образом: «Это такой процесс решения практических задач, который осуществляется на основе моделирования человеком объектов трудовой деятельности и который приводит к формированию в данной ситуации модели предлагаемой совокупности действий (плана операции) с реальными объектами и процессами» [116, с. 125].
По существу исследование оперативного мышления Д.Н. Завалишиной и В.Н. Пушкиным явилось одной из первых работ, в которой изучалось мышление в ходе производственной деятельности. Доступные методы не дали возможности получить содержательные результаты, поэтому авторы, опираясь на этот этап исследования, дали подробную характеристику той задаче, которую решает диспетчер. На втором этапе исследования авторы построили лабораторную модель задачи диспетчера, четко обговорив совпадение свойств модели и моделируемой задачи и специально отметив расхождения в них. Третий этап исследования проводился в лабораторных условиях на модели («игра 5») и дал серьезные новые данные о процессе решения оперативных задач. Строго оговоренные условия моделирования позволили авторам на четвертом этапе исследования соотнести полученные результаты с реальным процессом решения оперативной задачи и рассмотреть вопросы о практических рекомендациях. Сама логика построения этого исследования поучительна, поэтому мы и предприняли это схематическое описание исследования. Рассмотрим его теперь несколько подробнее.
Интересны, прежде всего, средства исполнения первого этапа исследования. Авторы убедительно показывают непригодность известного вида хронометража: «…изменение временной длительности того или иного внешнего проявления производственной умственной операции не является существенным для понимания ее структуры и сущности…» [116, с. 50]. Так же был отвергнут и фотохронометраж рабочего дня, поскольку в своем обычном виде он не дает «…правильного представления даже о внешней стороне труда организаторов движения, о плотности и насыщенности этого труда» [116, с. 53]. Детальное содержание труда диспетчера, его производственных обязанностей, данные наблюдений и хронометража позволили предложить метод, который лучше учитывал специфику изучаемого вида деятельности. Преимущество метода символической фиксации (поминутной) внешних действий «состоит в том, что с его помощью более гибко, более конкретно могут регистрироваться операции организатора движения, выступает на поверхность не только количественная, но и качественная сторона» [116, с. 57]. Понятно, что этот метод не свободен от недостатков. Он применялся в комплексе с наблюдением, опросом работников, анализом ошибочных действий. Кроме названных, был предложен метод, позволяющий фиксировать реальные шаги, действия испытуемого. Для этого операции диспетчера фиксировались стрелками прямо на схеме станционных путей. Таким образом, можно было фиксировать содержание принимаемых решений, специальная система символов одновременно регистрировала их последовательность и осуществленность. Использовался также метод построения логических схем действий с учетом условий их выполнения. Полученные с помощью указанных методов материалы позволили произвести классификацию как умственных операций дежурного, так и различных производственных ситуаций, встречающихся в его практической деятельности: операции изолированные, следующие друг за другом, совмещенные, протекающие на фоне неожиданно возникшего происшествия.
Понятно, что мышление, включенное в деятельность диспетчера, на этом этапе не изучалось, но было выяснено, с чем связано возникновение проблемных ситуаций в его труде. Интеллектуальную деятельность диспетчера авторы связывали с тремя обстоятельствами:
1) деятельностью в условиях неожиданно возникших происшествий;
2) неалгоритмическим характером планируемых операций;
3) необходимостью выполнения одновременно нескольких операций, требующих для своего осуществления одних и тех же условий. С этого начинался второй этап исследования. На основе анализа материала, проведенного Д.Н. Завалишиной, были выделены специфические черты задачи дежурного по станции: