У ребенка младшего школьного возраста есть две базисные защиты против ужаса смерти, восходящие к самому началу жизни, глубокие убеждения в своей индивидуальной неуязвимости и в существовании уникально личностного конечного спасителя. Оба эти убеждения подкрепляются открытыми родительскими текстами и религиозной традицией, несущими представления о посмертной жизни, о всемогущем защитнике - Боге, об эффективности личной молитвы.
Убежденность в личной исключительности и в конечном спасителе оказывает развивающемуся ребенку хорошую услугу: они являются исходным фундаментом защитной структуры, воздвигаемой индивидом против ужаса смерти. Эти две базисные защиты коренятся глубоко (о чем свидетельствует их живучесть, их присутствие в виде мифов о бессмертии и веры в личностного бога практически в каждой значительной религиозной системе; они сохраняются и у взрослых, оказывая мощное влияние на структуру характера и формирование симптомов.
Распространенным утешением, к которому рано начинают прибегать дети, является вера в то, что детям смерть не грозит. Молодые не умирают; умирают старые, а старость очень, очень далеко.
Разумеется, реальная смерть ребенка ставит серьезные проблемы перед детьми, которые они нередко решают путем различения двух вещей: умереть и быть убитым. Один мальчик 7 лет сказал: "Мальчики не умирают, если их не зарежут или не задавит машина". Другой ребенок 7,5 лет заявил: "Я не знаю, как можно умереть в десять лет, если тебя только никто не убьет" (16). Все эти высказывания свидетельствуют, что ребенок ослабляет свою тревогу, уверяя себя, что смерть не грозит ему прямо сейчас или, во всяком случае, не является неизбежной. Смерть совсем отсылается в старость невообразимо далекое для ребенка время – либо признается, что она может наступить вследствие несчастного случая, но лишь если ты "очень, очень" неосмотрителен.
Большинство детей в возрасте между семью и девятью годами переживают период персонификации смерти. Смерть наделяется обликом и волей: это привидение, старуха с косой, скелет, дух, тень. Или смерть просто ассоциируется с мертвыми.
Сколь бы мрачен ни был образ крадущегося скелета, выбирающегося по ночам из кладбищенского перегноя, по контрасту с правдой он действует утешительно. Пока ребенок верит, что смерть исходит от некоей внешней силы или фигуры, он защищен от действительно ужасной истины, что смерть – не внешняя инстанция, то есть что с самого начала своей жизни мы носим в себе семя собственной смерти. Персонифицируя смерть, ребенок воссоздает культурную эволюцию: каждая примитивная культура в стремлении ощутить больший контроль над собственной судьбой придает антропоморфные черты слепым силам природы.
Страх смерти, представляющейся в антропоморфном облике, остается с нами на всю жизнь. Трудно найти человека, который не испытывал бы на некоем уровне осознавания страх темноты, демонов, духов или иных репрезентаций сверхъестественных сил. Создатели кинофильмов отлично знают, что даже средней руки фильм, где действуют сверхъестественные силы, неизменно задевает глубокие струны зрительских душ.
Дети младшего школьного возраста пытаются уменьшить свой страх смерти путем утверждения того, что они живые. Девяти- и десятилетние нередко осмеивают смерть, глумятся над старым врагом. В школьном языке можно найти немало шуток по поводу смерти, которые кажутся детям веселыми и забавными (16).
Многие дети, особенно мальчики, ударяются в подвиги бесшабашности. Для девочек это значительно менее характерно – вследствие социального ролевого давления или потому, что знание о своей биологической материнской, то есть творческой, функции делает их менее подвластными страху смерти.
ГЛАВА II. Программа психологической помощи по формированию восприятия смерти у детей младшего школьного возраста
II.1. Организация и методы исследования
В исследовании приняли участие 10 учеников 2 класса школы №4. Основной целью работы являлось изучение формирование представления о смерти у детей.
Для выявления особенностей формирования представления о смерти у детей младшего школьного возраста были использованы следующие методики: рисуночный тест, беседа, методика выявления страхов А.И. Захарова и М.Панфиловой «Страхи в домиках» (21).
Методика выявления страхов у детей младшего школьного возраста с помощью рисунков проводится с целью понять интересы, увлечения детей, особенности их темперамента, переживаний и внутреннего мира ребёнка.
Детям предлагается рисовать на темы: «В школе», «На улице, во дворе», «Семья», «Что мне снится страшное или чего я боюсь днём», «Что было со мной самое плохое или самое хорошее» (10).
Некоторые дети рисуют только школу, столы и учителя; другие рисуют только своих одноклассников, учителей, чем занимаются на переменах, в группе продлённого дня; третьи же рисуют только себя в центре внимания.
В рисунках на тему «В школе» самое важное то, как ребёнок взаимно располагает фигуры сверстников и себя. Те дети, которые рисуют себя в центре группы это дети с истерическими чертами характера. Те дети, у которых на рисунке оказалось мало сверстников или они отсутствуют совсем это дети с невротическими реакциями. Это также отражает проблемы взаимопонимания со сверстниками. То же самое относится к рисункам на тему «На улице, во дворе». Если в рисунке ребёнка мало сверстников, то это указывает на затруднения в приобретении дружеских, устойчивых контактов и чрезмерную опёку в семье. Рисунки на тему «Семья». Детям даётся задание нарисовать всех, с кем живёт ребёнок.
В рисунках имеет большое значение порядок и близость расположения фигур и особенно место ребёнка. Если ребёнок рисует себя между родителями - это говорит о привязанности к обоим родителям, если вблизи к одному из них - это говорит о выраженной привязанности к одному родителю. Наконец, цветовая гамма, общая с одним из взрослых, в частности одна и та же окраска туловища, указывает на большую степень отождествления с ним по признаку пола.
Рисунки на тему «Что мне снится страшное или чего я боюсь днём» (10). Перед детьми ставится цель отобразить наиболее яркий страх. Какой именно детям не объясняется, каждый ребёнок должен выбрать его сам.
Некоторые дети не рисуют страх вообще. Другие дети могут нарисовать рисунок и преодолеть барьер страха в своём сознании, и отразить волевым, целенаправленным усилием то, о чём он старается не думать.
Рисование страхов детьми не приводит к его усилению, а наоборот, снижает напряжение от тревожного ожидания его реакции. В рисунках страх уже во многом реализован, как нечто уже происшедшее, фактически случившееся; остаётся меньше недоказанного, неясного, неопределённого. Вместе всё это снимает аффективно-травмирующее звучание страха и психике ребёнка. Важно, во-первых, то, что задание задаёт учитель, ребёнок которому доверяет. Во вторых, само рисование происходит в жизнерадостной атмосфере общения со сверстниками, обеспечивая поддержку с их стороны, не говоря уж об одобрении самого учителя.
Рисунки на тему «Самое хорошее или самое плохое» (10).
Ребёнку предоставляется возможность выбора событий, происходивших с ним. Большинство детей предпочитают отображать в рисунке хорошие, радостные эпизоды из своей жизни. Тем не менее, могут быть дети, рисующие неприятные события, что может послужить основой для последующей психотерапевтически ориентированной беседы с ними.
Преобладание в рисунке серых тонов и доминирование чёрного цвета подчёркивает отсутствие жизнерадостности, пониженный тон настроения, большое количество страхов, с которыми не может справиться ребёнок. Наоборот, яркие, светлые и насыщенные краски указывают на активный жизненный тонус и оптимизм. Широкие мазки при рисовании красками, масштабность, отсутствие предварительных набросков и последующих, изменяющих первоначальный сюжет дорисовок, показывают уверенность и решительность. Повышенная возбудимость и особенно гиперактивность находят своё выражение в неустойчивости изображения, его смазанности или большом числе отчётливых, но непересекающихся линий. Если в некоторых рисунках дети рисуют очень мало, это говорит об их заторможенности и беспокойстве. Такие дети предпочитают другие виды деятельности.
Беседа представляется как условие для избавления от страха смерти посредством его проигрывания и рисования. Детям предлагается дать определения словам «жизнь» и «смерть». На основании рисунков «Что мне снится страшное или чего я боюсь днём» и «Самое хорошее или самое плохое» школьникам задается вопрос: "Ты нарисовал этот страх, а теперь скажи, боишься его или нет?". В дальнейшем фраза постепенно укорачивается: "Боишься или перестал?" - и ближе к концу звучит как: "Боишься - не боишься?". Все слова произносятся ровным, но не монотонным и, тем более, неторопливым голосом. Скорее, он имеет эмоционально приподнятый и как бы "торжественный" оттенок.
Вместе с тем следует избегать искусственного внушения отсутствия страха: "Теперь не боишься?". Поскольку эта фраза носит слишком обязывающий характер, то ребенок может согласиться, лишь бы не противоречить и благополучно пережить данный момент.
Если внимательно проанализировать приведенную первый раз фразу "Ты нарисовал этот страх, а теперь скажи, боишься его или нет?", то в ней и так можно обнаружить один внушающий фрагмент, а именно сочетание "...а теперь...". В какой-то мере это призыв, выражение надежды, ободрение и оптимистический настрой при обсуждении рисования страхов.
Такое же воздействие будет и от привлечения внимания присутствующих к самому характеру изображения страха. "Как это сделано интересно, с выдумкой. Взрослый бы не смог так нарисовать. И цвета подобраны как надо, и расположение фигур подходящее" и т. п. Этим немудреным способом удается повысить активность и заинтересованность ребенка в совместном со взрослыми предприятии по устранению страхов.
Если положительного эффекта пока нет, то рисунок может быть отложен без комментариев в сторону или сопровождаться словами "ничего", "всему свое время", "идем дальше", "вернемся к нему потом" и т. д.