Когда выслушиваешь отношение некоторых коллег к постмодернизму, то часто видишь, что их понимание основывается на весьма узком понимании, например, текстологическом. Это не так. В постмодернизме существует множество проектов, которые не образуют как в классической философии некий монолит. Давайте попытаемся вкратце разобраться в этих проектах, а потом, на этом основании, опять вернуться к теме философского конгресса.
Самым значительным проектом является текстологический. Без учёта положений текстологии современный философ не может заниматься объективным философским творчеством. В противном случае его философское творчество будет созданием нового лишь для него самого. Поэтому современные творцы философии знают, что есть: Пустой знак, Трансцендентальное означаемое, Означивание, «Смерть Автора», Скриптор, Интертекстуальность, Конструкция, Диспозитив семиотический, След, Differance, Бесовская текстура, Игра структуры, Пастиш, Комфортабельное чтение, Текст-удовольствие, Текст-наслаждение, «Слова-бумажники», Текстовой анализ.
Так например, без интертекстуальности (теста текстов), основанной на особой игре и монтаже смыслов, кадров, фрагментов не возможно построение не только литературных произведений и сценариев, но аудиальных и визуальных текстов. Наше ухо и глаза, благодаря телевидению и кино, уже давно адаптировалось к Интертекстуальности, но мало кто задумывается о технологиях, науки и философии этой игры смыслов и текстов. Мы даём интервью, но после монтажа и контекста, оказывается несём уже иной смысл. Значит нас уже в тексте нет. Это и есть Смерть Автора. Интертекстуальность в науке – это особые диалоги учёных (которых уже может не быть в живых), которые организует автор, оставаясь наблюдателем и творцом этой научной мозайки (диалогов), состоящей из научных текстов различных авторов.. Это не простое классическое и линейное соединение текстов. Это живой диалог со своей динамикой, темпом, живостью и непредсказуемостью текста, образующегося благодаря столкновению разных реальностей и структур.
В постмодернизме существует номадологический проект. “Nomad” – кочевник, т.е. нечто ни к чему не привязанное. В этом случае для истинных творцов науки и искусства необходимо знать такие понятия как Номадология, Ризома, Хаосмос, Лабиринт, «Дикий опыт», Эон. Поверхность, Плоскость, Складка, Складывание, Тело без органов, Экспериментация. Этот проект вызывает наибольшее количество споров, так как он отказывается от жёсткого детерминизма, от бинаризма т.е. различных оппозиций (внешнего-внутреннего, прошлого-будущего и т.п.), структурной организации бытия и др. Кстати, положения эти продиктованы последними достижениями естественных и гуманитарных наук. С ними согласился в своём последнем послании Лауреат Нобелевской премии, основоположник нелинейной науки Илья Пригожин. Состояние социальных, психических, биологических, физических систем раньше описывалось на основании принципов детерминизма. Так например, зная прошлое мы прогнозировали будущее. В определённых пределах это работало. Фрейд на основании прошлого описывал психику. Маркс на основании историзма обещал социальное будущее. Были некие линии, схемы, модели, которые при определённых условиях хорошо описывали реальность. Но появились факты, которые с помощью этой линейной модернистской моделью описать невозможно. Именно поэтому линия истории ничему не учит. Этой линии нет. Всё в обществе возникает заново т.е. не из прошлого. Новое поколение опять развязывает войны, несмотря на уроки прошлого, так как нет ниточки с прошлым. И искусственно её организовать невозможно. Появилась наука синергетика в основе которой лежит философский номадологический проект. Оказалось, что мир не настолько предсказуем и детерминирован и в большинстве случаев его состояние определяется настоящим. “Мир играет в кость” (Согласно Пригожину). Состояние всей планеты стало зависеть от событий в любой точке планете. Всё глобализировалось и связалось воедино.
Благодаря номадологии объясняется феномен живости психики, души. Именно в нём заложены механизмы творчества, мышления и интуиции. Часто эти вопросы адресовали Богу. Постмодернисты взяли разрешение этого вопроса на себя. А модернисты, прийдя из-за близорукости к тупику, уверовали в Бога. Не в этом ли причина капитуляции многих философов перед религией.
Существует ещё шизоаналитический проект. На основании его мною была разработана концепция Российской психологической безопасности. В этом случае необходимо знать такие понятия как Шизоанализ, Анти-Эдип, Машины желания, Тело без органов.
Кроме того, существуют нарратологический (используется при моделировании искусственного интеллекта), генеалогический, коммуникационный (без него не мыслима работа СМИ, телевидения, симуляционный и другие проекты
В настоящее время существует гигантская пропасть между реальностью и тем, что преподается в вузах. Последнее неадекватно сегодняшнему дню, запросам общества. Мы до сих пор в плане обучения, в плане учебников находимся в модерне. А реальность давно постмодерновая. Нужно, чтобы было осмысление этого явления среди студентов, потому что они уже являются носителями постмодернизма, но не знают его технологий, направлений, поэтому не могут защищаться от него.
Очевидно, что и наука сейчас уже имеет другой статус. Она настолько слилась с Другим, что потеряла классическое отношение к себе. Именно поэтому многие учёные в депрессии и не у дел. Наука работает на благо доллара (а всё началось с того, что она начала работать на войну). Философия сейчас везде (даже в рекламе), а значит нигде.
Таким образом, постмодернистский взгляд на реальность, с одной стороны, позволяет выживать (в частности, ставить фильтры и защищаться от деструктивных манипулятивных технологий) в этом жестоком мире постмодерновой реальности, которую люди сами инициировали, но которую всё больше и больше не могут обуздать. С другой стороны, этот подход позволяет не ходить и по кругу и заниматься истинным творчеством, адекватным запросам реальности. Увы! Эту науку познают, пока только единицы, становясь творцами, лидерами, манипуляторами деструктивного и позитивного направления.
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ПОНЯТИЕ «СМЫСЛ»
Д.А. Леонтьев в своей монографии «Психология смысла» предпринял попытку построения единой системной концепции смысловой реальности, поднимая понятие "смысл" на новый, более высокий методологический статус, на роль центрального понятия в новой, неклассической или постмодернистской психологии - психологии «изменяющейся личности в изменяющемся мире» (Асмолов, 1990, с. 365) Но возможно ли, с одной стороны стремиться к единой системной концепции, тем самым проявляя установки модернистсткой психологии и философии, а с другой, претендовать на построение постмодернистской психологии, для которой, на наш взгляд, должно быть характерно отсутствие бинарностей, противопоставления субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, центра и перифирии и других признаков системности (Энциклопедия постмодернизма, 2001, с. 602). И вообще, понятие «смысл» модернистское. В постмодернизме значение понятия «смысл» иное или вовсе исчезает. Свести динамику живой и становящейся психической реальности к динамике смысловой реальности – довольно смелый ход. Но насколько он корректен? Ведь понятие «смысл», нас всегда отсылает в прошлое, в нечто ушедшее и требующее осмысления, игнорируя становящееся «здесь и сейчас». О какой тогда динамике идёт речь, если это не динамика становящейся психики? Безусловно, если мы заговорили о постмодернистской психологии, то не может быть и речи о единой концепции, семантически исчерпывающей своим содержанием всё проблемное поле современной психологии. Известно (Р.Р.Гарифуллин, Пермь бехтеревская конференция), что постмодернистская психология в принципе не может быть рассмотрена в качестве монолитной, и, должна характеризоваться не только атрибутивной, но и программной плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных (как по критерию моделируемой предметности, так и с точки зрения используемой методологии) проектов, таких как, текстологический, номадологический, шизоаналитический, нарратологический, генеалогический, симуляционный, коммуникационный и др. (Р.Р. Гарифуллин). Можно предположить, что постмодернистская психология будет обладать семантической и категориальной пестротой во многом обусловленной радикальным отказом постмодернизма от самой идеи возможности конструирования в сфере современного философствования концептуально-методологической матрицы, которая могла бы претендовать на парадигмальный статус. Более того, на наш взгляд (Р.Р. Гарифуллин) посмодернистская психология никогда не будет принадлежать психологической традиции в режиме past perfect, – как его содержание, так как она будет всегда актуальным и живым феноменом, который будет лишь дополняться новыми проектами посмодернистской психологии, хотя порой будет казаться, что будут возникать новые направления в психологии. Даже если «новые» психологии выйдут в тираж, то это будет лишь проявлением симуляционного проекта постмодернистской психологии. От дуализма модерн-постмодерн в психологии нам уже больше не уйти никуда. Поэтому, существует единство модернистской и постмодернистской психологии от которого психология уже не уйдёт никуда, несмотря на появление в будущем новых направлений в психологии. Следовательно, создание постмодернистской психологии, с одной стороны, должно основываться на использовании различных проектов постмодернистской философии (текстологический, номадологический, шизоаналитический, нарратологический, генеалогический, симуляционный, коммуникационный и др.) в рамках психологии, с другой, с диалога, столкновения и взаимодействия различных психологических систем, реальностей, миров, знаний и т.п. По-видимому, именно поэтому Д.А. Леонтьевым была предпринята попытка организовать этот диалог и взаимодействие через всепоглощающее и всевбирающее понятие «смысл». Им показано, что интерес к понятию «смысл» вызван тем, что оно позволяет, придерживаясь установок постмодернизма, преодолеть бинарные оппозиции, которых в постмодернистской психологии не должны быть. Автор отмечает, что это становится возможным благодаря тому, что понятие смысла оказывается «своим» и для житейской и для научной психологии; и для академической и для прикладной; и для глубинной и для вершинной; и для механистической и для гуманистической. Более того, оно соотносимо и с объективной, и с субъективной, и с интерсубъективной (групповой, коммуникативной) реальностью, а также находится на пересечении деятельности, сознания и личности, связывая между собой все три фундаментальные психологические категории. Очевидно, что это не должно было бы быть механистическим соединением статичных кусков различных психологических систем с помощью «клея» смысла. Понятие смысла должно было бы придать динамику единой психологической системы Д.А. Леонтьева и вывести психологию на новый качественный уровень, открывая путь для её дальнейшего развития.