Гипотеза состояла в том, что в самосознании выделяются два партнера по диалогу. Один из них подобен самому субъекту: это как бы сам субъект с теми его свойствами, которые воспринимаются им самим и окружающими, другой партнер – характерен всем тем, чего нет в воспринимаемом "Я" субъекта. Предполагалось также, что отношение к себе существует и развивается в виде диалога с этими партнерами.
В соответствии с этой гипотезой была разработана методика управляемой проекции. Основная методическая идея состояла в том, чтобы предъявить испытуемому под именем вымышленного лица его собственное словесное описание (портрет), а также словесный портрет его вымышленной противоположности, а затем "заставить" испытуемого вступить с ними в диалог. Последнее достигалось путем предложения испытуемому решить задачу на "проницательность" – ответить на ряд вопросов об описанных в портретах людях, а также предположить, какие отношения сложились бы у него с этими людьми и у них между собой.
Процедура
Испытуемому предъявлялись два словесных портрета, один из которых – портрет самого испытуемого (персонаж А), а другой – портрет его вымышленной противоположности (персонаж В). При этом важны два условия: портрет подобного персонажа (персонаж А) должен быть достаточно обобщен, чтобы испытуемый не мог уверенно узнать в нем себя, и в то же время достаточно похожим на него, чтобы испытуемый все-таки почувствовал это сходство.
Мюррей при описании ТАТ указывал, что "герою", т.е. персонажу, с которым идентифицируется испытуемый, как правило, приписывается тот же пол, возраст, социальный статус, которым обладает сам испытуемый. Вследствие этого, если нам необходимо, чтобы испытуемый идентифицировался со словесно описанным персонажем, надо придать ему (персонажу) те же возрастные, половые и социально-ролевые признаки, которыми обладает и сам испытуемый. Это же требование вытекает из следующего факта: при свободных самоописаниях по методике "Кто я есть" чаще всего встречаются определения возраста, социальной роли, пола и профессии. В обоих портретах три признака были одинаковыми – пол, возраст, социальный статус (студент), четвертый же – будущая профессия – различался: в портрете А указывалась будущая профессия – историк, близкая нашим испытуемым (филологам), а в портрете В – профессия вычислитель-математик, далекая от профессии испытуемого. Кроме того, в портреты вводились личностные характеристики персонажей. Для этого испытуемые предварительно отвечали на опросник 16 личностных факторов Кэттэлла. На основе обработки данных опросника традиционным способом в портрете А указывались личностные особенности, характеризующие самого испытуемого, а в портрете В – противоположные. Так, если испытуемый характеризовался низким значением фактора С, т.е. как эмоционально неустойчивый, легко теряющий равновесие, то это же указывалось и в портрете персонажа А., а персонаж В характеризовался как устойчивый, спокойный, выдержанный. Текст портрета был кратким; занимал, в зависимости от числа значимых по анкете факторов 2-4 машинописные строки. Для большей убедительности портрет подписывался вымышленными инициалами.
С каждым испытуемым экспериментатор встречался дважды: первый раз – для заполнения опросника Кэттэлла, повторно после обработки результатов, для выполнения трех экспериментальных заданий.
В первом задании испытуемых просили выполнить тест на "проницательность" – умение понимать других людей качество, важное для их будущей профессии. Для каждого из вымышленных персонажей испытуемый должен был письменно ответить на два блока вопросов, относящихся к мотивам учебы и мотивам общения с лицами противоположного пола,
Ради чего эта девушка поступила в вуз? Какие причины побудили ее поступить именно в этот вуз? Что она ждет от своей будущей специальности и что ее привлекает в ней? Как она оценивает свои профессиональные перспективы? Каково, по Вашему мнению, будущее этого человека? Будет ли она стремиться к профессиональному успеху и достигнет ли его? Что эта девушка ищет в общении с молодыми людьми? Что ее привлекает в друге? Каким она представляет себе мужа? Как она оценивает себя: что она могла бы дать своему другу, какой была бы женой? Какой мужчина мог бы лучше всего выполнить для нее роль мужа?
После ответов за персонажей испытуемый должен был ответить на те же вопросы, но за себя.
Во втором задании испытуемым предъявлялась модифицированная шкала "локус контроля" Роттера, содержащая альтернативы типа "Многие несчастья в жизни людей объясняются невезением" или "Людские невезения результат их собственных ошибок". Испытуемый последовательно выполнял задание за обоих персонажей, а затем – за себя, при этом он выбирал из двух предположений то, с которым согласился бы данный персонаж (или, в последнем случае, он сам). В третьем задании испытуемого просили указать, какие взаимоотношения сложились бы у него с обоими описанными людьми и у них между собой, а также какие чувства испытывали бы все трое друг к другу.
Работа с "живыми" текстами ответов на вопросы о мотивах, отдельные из которых представляли собой целые сочинения, равно как и с ответами на "открытые" вопросы о чувствах персонажа и испытуемого друг к другу, потребовала дополнительной процедуры анализа соответствующих текстов, которая заключалась прежде всего в выборе основных смысловых единиц – категорий контент-анализа и их эмпирических индикаторов, присутствующих в текстах ответов.
Эмоционально-ценностное отношение к другому и к самому себе можно выявлять по трем обсужденным выше осям: симпатии-антипатии, уважению-неуважению и близости-отдаленности. Пилотажный эксперимент показал, однако, что в текстах ответов испытуемых довольно трудно разграничить высказывания, касающиеся симпатии, и высказывания, касающиеся близости. Поэтому мы упростили задачу и приняли за исходную схему анализа двухмерную систему координат с осями симпатия-антипатия и уважение-неуважение. Соответственно имелось восемь категорий анализа: симпатия, антипатия, уважение, неуважение, симпатия и уважение, симпатия и неуважение, антипатия и уважение, антипатия и неуважение. Одинаковый набор категорий использовался для анализа отношения к персонажам, выраженного как спонтанно (1-е задание), так и по инструкции (2-е задание), однако из-за отличия в лексике при выражении эмоционально-ценностного отношения в обоих случаях конкретные индикаторы категорий различались.
При анализе спонтанного отношения к персонажам, проявлявшегося в контексте приписывания мотивов, при ответе на приведенные выше вопросы критериями симпатии служили: прямые выражения благожелательности, позитивного эмоционального отношения, сочувствия и солидарности; оправдания приписываемых персонажу действий, мотивов, слабостей; приписывание персонажу сомнений, размышлений и т.д.; приписывание характеристики "любящий" предполагаемому мужу персонажа; развернутость ответов вплоть до сочинений на 4-5 страницах и т.д. Об антипатии свидетельствовали: прямые выражения неприязни; домысливание качеств, помыслов и обстоятельств, негативно характеризующих персонаж; использование кавычек, как правило, многократное; приписывание стремления к достижению, но с негативным прогнозом ("будет стремиться к достижению успеха, но не достигнет"); обвинение гипотетического мужа в эгоизме и т.д. Об уважении говорили: прямые указания на общественно ценные качества, достижение профессиональных мотивов своими силами и самостоятельность в выборе профессии; выражение зависти или восхищения; подчеркивание стремления к достижению и положительный прогноз ("будет стремиться к достижению профессионального успеха и обязательно его достигнет"); приписывание предполагаемому мужу сходства с персонажем, как правило, в энергичности, целеустремленности и т.п. О неуважении свидетельствовали указания: на случайность поступления в вуз, несамостоятельность в выборе профессии, слабость, беспомощность и неадаптивность, отсутствие стремления к достижению при отрицательном прогнозе ("не будет стремиться к профессиональному успеху и не достигнет его"); приписывание предполагаемому мужу доминантных качеств или отсутствие предпочитаемых качеств ("подойдет любой мужчина").
Соответствующие комбинации свидетельствовали о выраженности эмоционального отношения по обоим координатам. Так, если испытуемая заявляла, что персонаж будет стремиться к успеху и обязательно его достигнет, но будет использовать при этом все доступные, т.е. дозволенные и недозволенные средства, то это свидетельствовало об уважении и антипатии. Если же испытуемая, указывая на несамостоятельность персонажа в выборе профессии, отсутствие цели и смысла обучения в вузе, в то же время оправдывала его или видела благоприятные изменения для него в будущем, это свидетельствовало о неуважении и симпатии и т.д. Единицей счета служил текст ответов одного испытуемого на вопросы о мотивах данного персонажа (текст приписывания мотивов). Каждый такой текст по преобладанию высказываний тех или иных категорий квалифицировался как выражающий один из четырех типов эмоционально-ценностного отношения: симпатию и уважение, симпатию и неуважение, антипатию и уважение, антипатию и неуважение.
При анализе отношения, выраженного в ответ на инструкцию, отнесение высказываний испытуемых к одной из восьми вышеназванных категорий производилось на основе их очевидной семантической близости. Например, высказываниями, синонимичными утверждению о симпатии, мы считали те, в которых констатировались близость, понимание, теплое дружеское отношение, желание общаться, доверие, стремление к контакту и т.п. Высказывания, которые относились к симпатии и неуважению, как правило, были составными: "симпатична, но она не личность", "понравилась бы, но осуждала бы ее зависимость от..." К этой же категорий относились высказывания о снисходительности, жалости, сочувствии и сожалении и т.п. Аналогичным образом устанавливалось соответствие между высказываниями испытуемых и остальными категориями. Как и в предыдущем случае, единицей счета служил текст, но в данном случае тот, в котором испытуемые непосредственно выражали, оценивали свои взаимоотношения с обоими персонажами и у последних между собой.