В качестве деятельностных ценностей переживания для них выступали не только переживания конечных целей и продуктов деятельности, но и процессы достижения цели. По сути своей в этом случае та или иная деятельность для них представляет собой не что иное, как трудоманию, без которой они начинают испытывать настоящее беспокойство. (“Мания” — в данном случае этимологически связывается с русским словом “манить”, то есть притягивать к себе).
В то же время, необходимо отметить, что существуют личности, для которых деятельностные ценности переживания являются второстепенными, уступая место внедеятельностным ценностям переживания (отдых на природе, слушание музыки, любовные переживания и различные внедеятельностные мании: богомания, гурмания, телевизоромания и т. д.)
Наши исследования показали, что после потребления наркотических средств личность открывает те ценности, которых она ранее не замечала. После того, как это происходит, исходные ценности переживания теряют для больного свою привлекательность и превращаются лишь в понимаемые, но уже не переживаемые ценности.
Все ценности и мотивы наркозависимой деятельности сосредотачиваются исключительно на внедеятельностных ценностях переживания (наркоопьянения). Личности, которым удавалось компенсировать внедеятельностные ценности переживания деятельностными, были менее склонны к наркотизации (первая подгруппа). Для них действия в системе деятельности являлись самостоятельными ценностями переживания, т. е. цель деятельности заключалась в ее процессе.
Такие личности, скорее, способны были наслаждаться процессами деятельности, нежели ее результатами. Поэтому, по-видимому, для успешной психокоррекции наркозависимости, необходимо создавать такие условия, чтобы личность в процессе деятельности ощущала цели действия и сами действия как самостоятельные ценности переживания. Причем желательно, чтобы это происходило естественным образом, то есть благодаря безвредным для здоровья средствам. Разрешению этой проблемы, на наш взгляд, может способствовать пограничный анализ, предлагаемый читателям в этой книге.
Как происходит привыкание человека к наркотикам или алкоголю? Прежде всего, у него возникает стремление искусственным образом компенсировать дефицит ценностей переживания, минуя действия и волевые усилия. В результате этого человек постепенно прекращает конструирование новых целей и останавливается в своем развитии. Впоследствии он просто находится в динамическом покое, представляющем собой постоянную прокрутку одних и тех же целей, то есть образов наркоопьянения. Вот каков механизм, в конечном счете приводящий человека к потреблению наркотических средств.
Характерно, что понимаемые ценности в отличие от переживаемых ценностей оказывают разное воздействие на психику человека. Так, наркозависимые личности, для которых после психокоррекции главными смыслообразующими ценностями жизни становились преимущественно понимаемые ценности, достигали относительно меньших успехов в избавлении от наркозависимости. В целом эту группу можно разделить на две подгруппы: на тех, кто преимущественно реализовал деятельностные понимаемые ценности и тех, кто ориентировался на внедеятельностные понимаемые ценности.
Нарколичности, реализующие деятельностные понимаемые ценности, умели успешнее достигать того или иного конечного результата. Таким образом, эти ценности выступали в основном как понимаемые ценности для других.
Большинство наркозависимых личностей из второй группы, согласно нашим исследованиям, имели семью, детей, финансовый достаток, машину, работу, коттедж и другие атрибуты успеха, и, тем не менее, испытывали экзистенциальную пустоту.
Такое ощущение пустоты и бессмысленности собственной жизни порой приводило их к суицидным желаниям или же к потреблению наркотических средств. И это, несомненно, было связано с тем, что все вышеприведенные ценности были лишь понимаемыми ценностями, которые навязало больных обществом. В них отсутствовала положительно-переживаемая основа, в результате чего эти ценности были мнимыми, чисто формальными. Именно поэтому у больных постоянно имело место несовпадение ценностей как результатов с ценностями как предвосхищаемыми образами.
Такой разрыв неизменно приводил к тому, что смыслы жизни большинства личностей, в основе которых лежали понимаемые ценности, рисковали оказаться квазисмыслами. Человек постоянно разочаровывался в достигнутых ценностях и вновь начинал реализовывать новые. Квазисмыслы постоянно создавались и разрушались. К сожалению, большинство нарколичностей уставало от такого поиска смыслов и начинало искать настоящие, переживаемые ценности иными способами, приходя к наркотическому потреблению.
Что же касается другой подгруппы наркозависимых больных, для которых после психокоррекции главными смыслообразующими ценностями жизни становились преимущественно внедеятельностные понимаемые ценности, то следует отметить, что они имели самый меньший успех в оздоровлении. Их ценности выступали в основном как ценности для себя, то есть они определялись позицией или отношением, которое эти больные имели к своим обстоятельствам, ситуации, к своей судьбе.
Ценностью становилось в этом случае понимание и оценка больным себя как волевой, состоявшейся личности, способной не потреблять наркотические средства. Это понимание и оценка преимущественно формировалась с подачи окружающей среды (семьи, детей, родственников, коллег по работе и т. д.). Вот почему эта ценность была преимущественно понимаемой. Она ориентировала человека на достижение цели — жить (выживать) трезвым, ответственным, нужным и т. п.
Все это приводило к тому, что у человека на какое-то время вырабатывалась антинаркотическая ориентация, которая противостояла деструктивным установкам наркозависимой личности. Человек в этом случае, хотя и испытывает время от времени негативные переживания, тем не менее, может придерживаться в течение какого-то периода установки на трезвость. Часто в основе этого лежала боязнь умереть после потребления наркотического средства, чувство ответственности перед родственниками, оплатившими дорогое лечение, а также по причине осознания нужности самому себе и другим вопреки своему горькому прошлому и т. п.
Однако такой больной не мог жить долгое время внедеятельностными понимаемыми ценностями. В конечном счете, они приводили его к тому, что он утрачивал ощущение привлекательности жизни и как следствие — возвращался к потреблению наркотических средств.
3.3. Особенности наркозависимой личности.
Для того, чтобы глубже понять особенности наркозависимой личности, рассмотрим, как изменяются в этой деятельности такие традиционные понятия, как мотив, цель, образ, установка и другие. Необходимость пересмотра этих понятий в рамках наркозависимости заключается в том, что виртуальная реальность здесь, с нашей точки зрения, самостоятельна и никак не сводима к трезвой реальности. В силу этого, на наш взгляд, наркозависимые личности не могут назвать причины своего потребления. Поэтому деятельностный подход при интерпретации мотиваций нарколичностей, разработанный для непатологических личностей, применять в этих случаях было бы некорректно. Не в этом ли низкая эффективность методов основанных на деятельностном подходе? В результате этого подхода наркозависимая личность не может по настоящему заитересоваться ценностями трезвенника. Таким образом, перед психотерапевтами возникают следующие проблемы:
1. Проблема разработки качественно нового понятийного аппарата, соответствующего элементам, объектам и предметам виртуального мира наркозависимой личности.
2. Проблема исследования закономерностей, структуры и механизмов взаимодействия этих элементов между собой и с элементами реального мира.
3. Проблема стыковки законов реального и виртуального миров наркозависимой личности.
Дело в том, что когда наркозависимая личность приходит к психотерапевту, инициатором этого является трезвая часть его психики. Однако в большинстве случаев она уже сделала все, что могла, чтобы поддержать в человеке состояние трезвости, и это означает, что с этой частью врачу уже нечего делать.
Нам же надо получить доступ к той части его личности, которая заставляет потреблять наркотическое средство. Кроме того, необходимо донести результаты взаимодействия с наркозависимой частью психики до ее трезвой части. Но такая задача — практически невыполнимая, так как эти две части настолько диссоциированы, что когда наркозависимая личность находится в одном состоянии, психотерапевт не может общаться с другим состоянием.
Проблему переформирования этого диссоциированного состояния частично разрешает нейро-лингвистическое программирование [7] (Р. Бэндлер, Дж. Гриндер), позволяющее соединить эти два состояния, чтобы они могли существовать одновременно. Согласно этому методу сначала формируется доступ к потребляющей наркотическое вещество части, после чего закрепляется “ключ” (якорь) к этому доступу. Аналогично закрепляется “ключ” для вхождения в трезвость. И, в конце концов, используются эти два ключа одновременно, чтобы одновременно войти в реальный и виртуальный (наркотический) мир.
По сути своей Р. Бэндлер и Дж. Гриндер разработали метод стыковки трезвой и наркотической части личности, в основе которого лежит внушение опъяненного состояния тогда, когда личность находится в трезвом состоянии. Такая стыковка позволяет эффективно “доносить установки до нужной цели”. Нами же был предложен метод стыковки наркотической и трезвой части, в основе которого лежит внушение трезвого состояния тогда, когда личность находится в опъяненном состоянии.