* В оригинале (р. 149) эта дихотомия выражена не вполне комплиментарными понятиями – как "соотношение объективации и субъективного". По мысли Бюджентала, таким образом подчеркивается особая, обезличивающая роль объективации: "объективировать заботы человека – значит превратить и эти заботы, и самого человека в объекты, вещи, беспомощные игрушки внешних сил" (р. 305).
Субъективация означает "приближение" человеком собственной проблемы к себе, признание ее своей, а себя – ее "источником", автором, несущим ответственность за ее решение, а также готовность внести в это решение личный вклад, затратить усилия, задействовать собственную субъективность.
Объективация, наоборот, означает, что человек как бы отодвигает собственную проблему от себя (и в этом смысле – объективирует ее), снимая тем самым с себя ответственность за ее возникновение и стремясь вынести эту ответственность вовне, переложить на окружение. Так же вовне ищутся и ресурсы для решения проблемы. С другой стороны, следует различать объективирующий подход к субъективным по своей сути явлениям (в результате чего объективация ведет к их обезличиванию, искажению) и стремлением к реалистичному, правдивому взгляду: "истинная объективность возможна только тогда, когда человек полностью центрирован в субъективном. Тогда можно наблюдать... без искажающего влияния самосознания, которое вмешивается в сознание" (р. 305).
Между полюсами шкалы субъективация/объективация Бюджентал выделяет еще два промежуточных "кластера", которые он назвал "тенденция к объективации" и "тенденция к субъективации". В свою очередь, каждый из названных четырех уровней субъективации включает несколько конкретных форм (паттернов) (р. 150).
Если рассматривать человеческую жизнь в целом, то очевидна ее связь и с миром субъективного, и с миром объективного. В этом смысле можно говорить о балансе, о гармоничном соотношении связей человека с тем и другим миром. Однако, когда возникает необходимость работы с внутриличностными ценностями, смыслами, отношениями, то приоритеты внимания неизбежно смещаются в сторону субъективного
При всей очевидной значимости, информативности и полезности разнообразных форм объективного подхода, можно сказать, что "слухи" о его больших возможностях в отношении адекватного понимания и решения собственно человеческих, экзистенциальных вопросов сильно преувеличены, в том числе – устами научной (сциентистской) психологии, объективно-ориентированных концепций в психотерапии и т.п.
Эта "экспансия объективного" вызывает у Бюджентала серьезную тревогу и сожаление: "Всеобщая озабоченность нашего времени и нашей культуры объективным – это раковая опухоль, которая может уничтожить нас как вид... Сама по себе она не ядовита, но она растет, вторгаясь в другие, здоровые процессы, калеча и разрушая их. Требование сделать все объективным (или ясным – что есть форма объективации) разрушает многое невыразимое и тонкое" (р. 171).
Поэтому так важно быть способным актуализировать огромные ресурсы субъективного взгляда и уметь это делать осторожно, постепенно переходя от более объективного взгляда к более субъективному. Развивая в себе способность видеть и различать максимальное число кластеров данной шкалы для того, чтобы наиболее полно и эффективно использовать каждую из форм объективации/субъективации, фасилитатор получает возможность помочь клиенту самому лучше распознавать эти формы, почувствовать ограничивающую роль объективации и силу своей субъективности и научиться ее применять при встрече с жизненными проблемами.
Уход от подлинной субъективности, подмены ее "объективными суррогатами" – все это может быть проявлением еще одного ключевого психологического процесса – сопротивления.
Со времен Зигмунда Фрейда проблема сопротивления заняла центральное место в теории и практике психотерапии и консультирования. Почти все концепции, вслед за психоанализом, рассматривают сопротивление как преграду психологической работе, как то, что необходимо преодолеть. Более того, именно сопротивление часто считается если не причиной психических нарушений человека, то их "прикрытием" и помехой исцелению.
Позиция Бюджентала, хотя и опирается на классический подход к сопротивлению З.Фрейда, существенно отличается от такой однозначно негативной трактовки сопротивления. Это отличие, как уже отмечалось выше, предопределено спецификой экзистенциально-гуманистического взгляда на сущность человека.
Поставив перед своим подходом столь фундаментальную цель как изменение жизни клиента в направлении большей аутентичности, свободы и конструктивности, Бюджентал с неизбежностью должен признать, что имеет дело не с более привычными "объектами" психологической работы – поведением, мышлением, чувствами, желаниями и другими "компонентами" и "факторами" как таковыми, по отдельности, – а с самой жизнью во всей сложной и противоречивой ее целостности. То, что клиент "приносит на терапию как "материал для работы" – это его способ жизни" (р. 173). И даже если человек сам желает изменить свою жизнь, начало процесса действительно экзистенциальных перемен вызывает, как правило, тревогу, т.к. человек начинает чувствовать, что это не "косметический ремонт", это очень серьезно, что "его идентичность, его мир – под прицелом, его путь – под угрозой" (там же). В этом смысле сопротивление – форма проявления естественной защиты человеком основ своего бытия, попытка сохранить привычный способ существования. И поэтому Бюджентал считает, что сопротивление может быть не только помехой терапевту, но и его опорой, когда силы человека направлены на отстаивание себя.
В то же время, сопротивление может быть не только следствием и "прикрытием" проблем человека, но и самой проблемой – тормозящей и разрушающей силой, причиной его трудностей в понимании себя и, в конечном итоге, его неспособности жить полноценно, аутентично, эффективно. Даже в ситуации острейшего кризиса человек может упорно пытаться найти какой-то "чудесный" способ избавления, при котором удастся устранить нежелательные обстоятельства своей жизни, ничего в ней не меняя (в соответствии с известной формулой: "очень трудно менять, ничего не меняя, – но мы будем!"). Сопротивление самопониманию и самоизменению – одна из сильнейших форм сопротивления.
Однако, даже в таких крайних случаях, нельзя ставить задачу преодолеть и купировать сопротивление во что бы то ни стало – его следует признавать и уважать. А главное – уметь с ним "работать терапевтически", для чего, в первую очередь, необходимо чувствовать моменты действия сопротивления и различать его виды. Бюджентал выделяет четыре основные вида сопротивления – причем, каждый следующий вид сопротивления включает в себя предыдущий как часть или частное проявление (р. 175-179):
Подробный анализ и глубокая работа с сопротивлением выходит за рамки данной Программы. Но без способности распознавать проявления сопротивления в ходе психологического интервью, без учета хотя бы основных его особенностей трудно рассчитывать на адекватное понимание и освоение психологических основ глубинного общения.
Описанные в предыдущих параграфах базовые измерения затрагивают важнейшие аспекты глубинного общения, позволяют гораздо лучше и тоньше понять очень многое в сложнейшем мире субъективного и составляют солидный фундамент для разработки основных направлений и содержания подготовки фасилитаторов.
В то же время, реальное межличностное взаимодействие живых людей (особенно в ситуации жизнеизменяющей работы) по сути своей – процесс открытый, принципиально неисчерпаемый и всегда представляющий собой "нечто большее", чем "прокрустово ложе" любой концепции, любого, сколь угодно тщательного структурирования. И сам Бюджентал постоянно подчеркивает, что предложенный им список базовых измерений нельзя считать исчерпывающим и окончательным.
Исходя из этих принципиальных соображений, с одной стороны, и пытаясь ответить на запросы практики проведения семинаров-тренингов и работы с конкретными жизненными проблемами, с другой, – я решился на некоторое расширение исходного списка и предложил дополнительно другие измерения глубинного общения. В качестве таковых, на мой взгляд, могут выступать экзистенциальные аспекты проблем, рассматриваемых в ходе психологического интервью:
В самой общей и краткой форме эти "параметры" можно охарактеризовать следующим образом.
В высказывании своего мнения по тому или иному вопросу, в обсуждении любой темы (включая и такую форму "участия в обсуждении", как отказ от него) – каждый из собеседников неизбежно демонстрирует, что именно и в какой мере для него важно, чему он отдает предпочтение, какой смысл он вкладывает в свои слова. Еще ярче это проявляется в тех поступках (или отказе от определенных действий, оценке возможных или уже осуществленных поступков), которые обсуждаются в ходе разговора. Тем самым человек выражает свои жизненные ценности, смыслы и приоритеты.
Прежде всего важно понять, какое ценностно-смысловое содержание заключено в высказываниях собеседников. Для дифференциации ценностей по содержанию можно использовать различные основания, и фасилитатор сам определяет, на какую содержательную шкалу он будет опираться на том или ином этапе своей работы (обзор всех наиболее значительных подходов по этой теме можно найти в блестящей работе Д.А.Леонтьева (Леонтьев, 1999), подлинной энциклопедии по психологии смысла). При обобщенном взгляде удобно использовать, например, известную масловскую дихотомию "бытийные ценности – дефицитарные ценности" (Маслоу, 1997) или концепцию "экзистенциальных ценностей" (Bugental, 1968).