1. Так как оно привязано к физическим образованиям, все равно, выступают ли они в качестве прямых носителей ценности или как средство эстетического выражения.
2. Так как эти объективности возникли под воздействием изменения очень многих отдельных субъектов, поскольку я и называю их коллективно основанными образованиями.
3. Так как они покоятся на определенных законах обозначения смысла.
Необходимо обратить особое внимание на последний пункт.
Лишь малая часть всей природы открывается нам в наших органах чувств, лишь малая часть из всего духовно-исторического мира дана нам в нашем окружении, но и природа, и духовный мир снова и снова актуализируются как таковые в индивидуальном переживании. Также и обратно: если связь природы, существующая «для нас», не исчерпывается тем, что именно теперь вступило в имеющийся у нас ограниченный смысловой опыт, точно так же весь духовный мир не исчерпывается тем, что сейчас переживает тот или иной отдельный субъект. Больше того: также как природа как упорядоченное целое воссоздается в нашем духе вследствие закономерности, свойственной деятельности познания (структурные разветвления и очертания которого уже априори предупреждают очертания объективной природы), также и наши знания о духовном мире и наша доля в духовном мире покоятся на закономерности, 'Свойственной духовным способам действий, которые имманентны каждому субъекту, и акты его продуктивной созидательной силы имеют такое же влияние, как акты реальных духовных способов действий. В силу этой живой духовно-закономерной структуры в Я мы понимаем духовные творения также и тогда, когда они возникли в совсем других исторических условиях и в результате деятельности художника с исторически отличной от нашей душевной организацией. Отметим: только основной каркас ду-
349
ха дан априорно; многочисленные же исторические одеяния иа ступени его развития должны быть переработаны познающим с таким же большим усердием, как это имеет место при познании •специфических законов природы. Если бы они были полностью-лишены структуры (закономерности), мы никогда не смогли бы. понять их.
Значит, здесь объективность духовного выступает в третьем смысле: она покоится не только на находимом пред существовании Я (на транссубъективности), также не только на влиянии, духовных связей и духовного развития многих субъектов (на коллективности), но на духовной закономерности самой созидательной деятельности (на нормативности). Это третье значение объективно я буду называть в дальнейшем критически объективным, в то время как объективное, еще не восходящее-к духовно-структурной закономерности, может означать только лишь прежде найденное духовное как транссубъективное и коллективное. Она является наукой об отдельном субъекте. Но этот отдельный субъект совсем не должен отделяться от своих объективных связей. Субъект и объект всегда могут мыслиться в-связи друг с другом. Бели мы делаем ударение на объективной стороне, мы говорим о науке о духе. Она занимается: 1) транссубъективными и коллективными образованиями исторического существования, которые включают надындивидуальные связи того или иного отдельного субъекта; 2) духовной закономерностью, нормами, в соответствии с которыми отдельный субъект создает из себя самого некое духовное содержание в критически объективном смысле или адекватно понимает его. Если ударение делается на индивидуальном субъекте, мы говорим о психологии. Она исследует: 1) переживания, которые происходят вследствие включения субъекта в транссубъективное и коллективное; 2) акты и переживания, 'которые находятся в соответствии с критически объективными законами духа или отклоняются от них.
Припомним из сказанного, что только в этом смысле психология может быть приведена в самую тесную связь с объективной наукой о духе в обоих значениях: исторически описательном и критически нормативном. Как психология познания всегда исходила из теории познания, так психология как целое по меньшей мере должна исходить из установки на науки о духе. Субъективное должно всегда и везде быть отмеченным в противоположность объективному. Поэтому мы говорим категорически о психологии как науке о духе.
Не нужно длинных доказательств для того, чтобы показать, что задача психологии сегодня понимается, как правило, совсем иначе. Она зависит трояким образом от интересов и методов естественных наук. Первую зависимость можно обозначить посредством проблемы, стоящей в первую очередь: душа и тело. Как не спрашивают о духовных связях, с помощью которых упорядочивается духовный процесс, так еще в большей мере не.-
350
спрашивают об их отношениях к живым, особенно физиологическим процессам. Об этом установлении связи между психическим и физическим точнее можно сказать так: что касается нервного и душевного процесса, установление связи между ними влечет за собой как следствие то, что смысловые связи, в которые включено переживание, при этом упраздняются, а во внимание принимается только их материальная обусловленность. Чувство удовольствия от еды и эстетическое чувство от восприятия с этой точки зрения являются процессами одного и того же .класса, для которых можно найти объективные проявления: «объективное» означает здесь не что иное, как процессы, переживаемые внутри, ритмы которых можно показать в виде кривой. Но вся эта работа невозможна, если не предполагается знание физиологических процессов, следовательно, раздела естествознания.
Вторая зависимость господствующей сегодня психологии состоит в том, что душевные явления вообще относятся только к одной форме и стороне объективации духа, а именно к познанию природы. Спрашивается: какие душевные процессы соответствуют объективно точно определенным или могущим быть определенными явлениям природы? Здесь предполагаются выводы физики. Ищут что-то математически измеримое и разделяемое по степеням ощущение, спрашивают о порогах раздражения, утверждают об обманах ощущения, исследуют отношения объективно-математического пространства к оптическому или осязаемому пространству и т. п. Обе формы психологии определяются как «физиологическая психология», или «психофизика». Их предмет — субъектно-объектпые связи; но объект, в связь с которым они приводят душу, это только материальный мир, и мир опять-таки только в форме представления в соответствии с его пониманием. Акты самого этого познания природы (и его результаты в математике, физике, химии и физиологии) не исследуются, но выступают в качестве гипотетических предпосылок этой естественнонаучной психологии.
На'конец, показывается зависимость психологии от физики в более широком смысле в опыте самого образования психологических понятий. Как физика стремится построить все телесные явления из однозначных элементов на основе закономерной связи между ними, точно так же расчленяющая психология элементов пытается понять душевные явления из комплекса душевных событий. Иногда даже преследуется надежна вообще соотнести физические элементы и психические элементы. Пытаются из простых ощущений или из представлений, якобы разграниченных и автономных, построить душу.
Из-за этого методического идеала, при котором психология ориентируется на естествознание, я назову ее психологией элементов. Давайте прежде всего отметим своеобразие нашей позиции, чтобы затем противопоставить ее та'к называемой структурной психологии как форме научной психологии о духе.
351
Психология элементов пытается разложить процессы, протекающие в индивидуальном сознании, до последних различимых составных элементов. При этом нужно особенно подчеркнуть, что для психологии, которая сознает свою специфическую задачу, речь может идти только об элементах, устанавливаемых в. переживании. Правда, физиологическая психология также исследует зависимость душевного содержания от материальных элементов (физических или физиологических), например от возбуждений органов чувств. Но эти материальные факторы по правильному различению, которое проводит Феликс Крюгер, нужно понимать как условия душевных переживаний, но не как их составные части. Чистая психология должна направляться на то, что различается в самом переживании, безразлично, соответствуют ли этому переживанию физикалистские стороны явлений, которые еще нужно разложить на дальнейшие элементы, или нет. Далее нужно подчеркнуть, что элементы никогда не понимаются в смысле пространственно расположенных частей, так как душа не пространственна. Более того, элементы, которые здесь нужно понимать как содержания сознания, которые качественно отличаются друг от друга по происхождению и (в случае необходимости посредством искусственного отделения), находятся в самонаблюдении как последние самостоятельные явления. Свойства этих элементов, которые не могут больше выступать в самонаблюдении как независимые, становятся целесообразными в качестве моментов, т. е. когда определяются как несамостоятельные простейшие содержания. Например, ощущение отдельного тона не имеет значения самостоятельного элемента сознания. Flo в нем нужно исследовать такие моменты, как высота тона, сила тона и его окраска.