Конечно, таким способом аристотелевская позиция только слегка улучшается. Кривая выражает статистическое среднее из большого количества случаев, которое не является обязательным для отдельного случая; и, кроме, того, этот- способ мышления использует вектор независимо от- структуры ситуации.
Конечно, не отрицается, что ситуация по существу определяет инстинктивное поведение в каждом особом случае, но в отношении вопроса о спонтанном поведении ребенка в детских тестах очевидно, что от закона требуется не больше, чем поведенческое среднее. Такой закон применяется к средней ситуации. Забывается, что как раз не существует такой вещи, как «средняя ситуация», а тем более средний ребенок.
74
Практически ссылка на концепцию «оптимальной» ситуащы идет несколько дальше. Но даже здесь конкретная структура ппуации остается неопределенной: требуется только максимум результатов в определенном направлении.
Однако пи и одном из этих представлений не устранены две фундаментальные ошибки аристотелевского способа мышлы'.ия: векторы, определяющие динамику процесса, все также приписываются изолированному объекту, независимо от всей конкретной ситуации; требования, предъявляемые к валидности психологических принципов и к пониманию конкретной действительности индивидуального единичного 'Процесса, еще очень недостаточны.
Этот вывод остается правомерным даже в отношении понятий, непосредственно связанных со значением ситуации. Как было отмечено ранее, вопрос, находящийся в центре дискуссии о ситуации, это совсем в аристотелевском смысле вопрос о том, в какой степени ситуация может служить помехой (или способствовать). Ситуация даже считается постоянным объектом, и обсуждается вопрос: что важнее, наследственность или окружение? Таким образом, опять на основе понятия о ситуации, взятой абстрактно, проблема динамики рассматривается в форме, которая имеет только статистическое историческое значение. Дискуссия о наследственности и окружении также показывает, даже в своих частностях, насколько эти понятия разделяют объект и ситуацию и выводят динамику из изолированного объекта самого по себе.
Вероятно, лучше всего роль ситуации во всех этих представлениях может -быть показана путем ее соотнесения с определенными изменениями в живописи. Сначала в средневековой живописи, в общем, не <было окружения, а был только пустой (часто золотой) задний план. Даже когда окружение постепенно появилось, оно обычно состояло из изображения помимо одной личности других людей и объектов. И в лучшем случае картина была совокупностью отдельных людей, каждый из которых имел свое независимое существование.
Только позже в живописи появилось пространство: и появились иелая ситуация. Эта ситуация как целое стала доминировать и каждая отдельная -часть получает свой смысл только в контексте всей ситуации (например, как у Рембрандта).
4. Начало Галилеевского способа мышления
3 противоположность этим аристотелевским фундаментальным: идеям динамики сейчас в психологии показываются первые ростки Галилеевского способа мышления. Дальше всех в этом отношении продвинулась сенсорная психология.
Сначала даже в сенсорной1 психологии объяснения относились к изолированным единичным восприятиям. Развитие последних лет сначала 'Медленно, а потом более быстро вызвало
75
революцию в фундаментальных идеях динамики, показав, что динамика процессов выводится не из отдельных элементов восприятия, а из всей структуры. Невозможно .путем рассмотрения элементов определить, что обозначается фигурой в широком смысле этого слова. Далее, вся динамика сенсорных психологических процессов зависит от фона [12] и, кроме того, от структуры всего окружающего поля. Динамика перцепции не может быть понята с помощью абстрактного аристотелевского метода исключения всех случайных ситуаций, но — и этот принцип теперь пронизывает все области сенсорной психологии — только путем установления формы определенной структуры в определенном типе окружения.
В последнее время те же самые фундаментальные идеи ди-рамики были распространены! за пределы восприятия и приложены к области высших психических процессов — в психологии инстинкта, воли, эмоций и выразительных движений и в генетической психологии. Например, бесплодность вечно движущейся по кругу дискуссии о наследственности или среды и невозможность провести основанное на этой дискуссии разделение характеристик индивидуума 'показывают, что есть что-то ложное в основе их фундаментальных предположении. Становится очевидным, что способ мышления, равняющийся на биологическую концепцию фенотипа и генотипа, пытается определить предиспозицию не путем исключения, насколько это возможно, влияния окружения, а учитывая в понятии диспозиции ее -необходимую связь с группой конкретно определенных ситуации.
Таким о'бразом, в психологических областях, являющихся наиболее фундаментальными для >всего поведения живых существ, переход к галилеевскому взгляду на динамику кажется неизбежным. Согласно этому взгляду .векторы диктуются не поведением единичных изолированных объектов, а определяются многочисленными связями факторов всей конкретной ситуации в целом, т. е., по существу, .состояниями индивидуума и структуры психологической ситуации в данный момент. Динамика процесса всегда должна выводиться из связи конкретной ситуации с конкретным индивидуумом и, поскольку дело касается внутренних сил, из многочисленных .связей различных функциональных систем, которые образуют индивидуума.
Полное выполнение этого принципа, конечно, требует завершения задачи, решение которой сейчас только начато, т. е. необходимо 'подходящее представление о конкретной психологической ситуации в соответствии с ее индивидуальными характеристиками и связанными с ними функциональными свойствами и представление о конкретной структуре психологической личности и о ее внутренних динамических фактах. Вероятно, то обстоятельство, что технически такое конкретное представление не только физической, по и психологической ситуации не может быть выполнено 'без помощи топологии, самой молодой ветви математики, поддерживает психологическую динамику в
76
наиболее важных областях психологии по аристотелевскому способу мышления. Но более важными, чем эти технические вопросы, могут быть общие реальные и философские предположения: слишком слабая научная смелость в вопросе о закономерности психического, слишком низкие требования к валидно-сти психологических законов, и тенденция, которая идет рука об руку с этим пристрастием к чистой регулярности, к специфическим историко-географическим понятиям.
Случайности исторических процессов преодолеваются не путем исключения из систематического рассмотрения изменяющихся ситуаций, а только изучением всей индивидуальной природы конкретного случая. Постоянно надо держать в уме, что общая валидность закона и конкретность индивидуального случая не являются антитезами и что ссылка на всеобщность конкретной целой ситуации должна заменить ссылку на максимально возможную историческую коллекцию частых повторений. Методологически это означает, что важность события и его валидность как доказательства не могут оцениваться с помощью частоты его появления. Наконец, для психологии это означает, как это было и в физике, переход от абстрактной процедуры классификации к, по существу, конкретному конструктивному методу.
Мне кажется, что тот факт, что современная психология недалека от того времени когда доминирование аристотелевских концепций сменится галилеевским способом мышления проявится и в более внешнем вопросе, касающемся психологических исследований.
Одной из характерных черт ранней спекулятивной стадии во всех всех науках является то, что школы, представляющие различные системы, противостоят друг другу до такой степени, какая не существует, например, в современной физике. Когда в современной физике появляется различие в гипотезах, то все равно остается общий базис, который не знаком школам спекулятивной стадии Это только внешнее проявление того факта, что концепция поля ввела метод, позволяющий шаг за шагом приблизиться к пониманию. Таким образом, происходит непрерывный прогресс науки, который постоянно вес более ограничивает возможности для всей совокупности различий между различными физическими теориями.
Мне кажется, что во многом показательным является развитие школ в современной психологии, приводящее к переходу к подобным процессам в развитии не только в сенсорной, но и во всех областях психологической науки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Cassirer Б. Substanzbegriff und Funktionsbogriff. Untcrsachunger» fiber die Grundfragen der Erkonntniskritik. Berlin, 1910.
2. Koffka K- The growth of the mind: an introduction to child psychology (Trans, by R. M. Ogden). N. Y.: London, 1924.
3. Kohler W, Gestaltprobleme und Anfange einer Gestalttheorie. Berlin, 1924.
4. Kohler W. Gestalt psychology. N. Y., 1929.
5. Livy-BnM L. La Mentalite primitive. Paris, 1922 (5th Ed., 1927).
6. Lewin K. Vorsatz, Wille und Bedflrfnis, mit Vorbemerkungen fiber die psychischen Krafte und Energien und die Strukture der Seele. Berlin, 1926.
7. Lewin K- Gesetz und Experiment in der Psychologic. Berlin — Schlachtensee, 1927.