Эта телеологическая теория физических событий показывает не только то, что биология и физика еще не разделены. Она также свидетельствует, что динамика аристотелевской физики в своих главных пунктах сходна с анимистическим и неестественным способом мышления примитивного человека, который рассматривает все движения как проявления жизни. Тогда, в случае произведенных человеком вещей, представление их создателя об объекте есть в одном смысле и причина и цель события.
Далее, для Аристотеля понятие причины физического события было неразрывно связано с психологическими «потребностями»: объект стремится к определенной цели; поскольку дело касается движения, оно стремится к месту, соответствующему его природе. Тяжелое тело стремится вниз, и чем оно тяжелее,.
66
тем это стремление сильнее; в то же время легкие объекты стремятся вверх.
Обычно эти физические представления Аристотеля отбрасывают, назвав их антропоморфическими. Но мы считаем, что те же самые фундаментальные динамические идеи полностью доминируют в современной психологии и биологии, и, вероятно, было бы лучше исследовать действительное содержание аристотелевских тезисов насколько это возможно, независимо от стиля их представления.
Обычно говорят, что телеология предполагает стремление событий к цели, причинное объяснение которых не знают, и видят в этом наиболее важное различие между телеологическим и причинным объяснением. Но такой взгляд неверен, так как причинное объяснение современной физики использует определенные количества, математически описанные векторы. Физическая сила, которая определяется как «причина физических изменений», считается определенным векторным фактором. В использовании векторных факторов как основания динамики нет различия между современными и аристотелевскими взглядами.
Реальное различие в большей степени лежит © том факте, что характер и направление физических векторов в динамике Аристотеля полностью детерминировалось природой рассматриваемого объекта. Наоборот, в современной физике существование физического вектора всегда зависит от взаимосвязей нескольких физических факторов, особенно от отношений объекта с его окружением.
2. Значение целой ситуации в динамике Аристотеля и Галилея
Для понятий Аристотеля окружение имеет значение только постольку, поскольку может вызвать нарушения, вынужденные изменения процессов, следующих из природы рассматриваемого объекта. Векторы, которые детерминируют движение объекта, полностью детерминированы объектом, т. е. они не зависят от отношений объекта с окружением, и они навсегда принадлежат объекту, безотносительно к окружению в любое данное время. Тенденция легких тел двигаться вверх находится в них самих; стремление вниз тяжелых объектов расположено в тех объектах. Наоборот, в современной физике не только выводят тенденцию легких тел стремиться вверх из отношений тела с окружением, но и сам вес тела зависит от такого отношения.
Этот решительный переворот получил ясное выражение в классических исследованиях Галилея о законе падения тел. Даже тот факт, что он не исследовал тяжелое тело само по себе, а процесс «свободного падения или движения на наклонной плоскости» .выражает переход к понятиям, которые могут быть определены только при соотнесении их с определенной ситуацией (т. е. наличие плоскости с определенным углом наклона или пустое вертикальное пространство). Идея исследования
з* 67
свободного падения (быстрота которого не позволяет произвести удовлетворительное наблюдение) при помощи более медленного движения на наклонной плоскости заранее предполагает, что динамика события больше не «вязана с изолированным объектом как таковым, а считается зависимой от целой ситуации, в которой происходит событие.
Фактически процедура Галилея включает глубокое исследование ситуационных факторов. Определен наклон плоскости, который является отношением высоты к длине. Список предполагаемых ситуаций (свободное падение, движение на наклонной плоскости, горизонтальное движение) исчерпан и расклассифицирован с помощью изменения угла -наклона. Зависимость, основных черт события (например, его скорость) от основных свойств ситуации (наклон плоскости) становятся важным концептуальным и методологическим 'центром. Такой динамический взгляд не означает, что природа объекта потеряла свою значимость. Свойства и структура подразумеваемых объектов важны и для галилеевской теории динамики. Но более важным считается ситуация, а не объект. Векторы, детерминирующие динамику события, определяются с помощью конкретного целого, включающего объект и ситуацию.
Для завершения этого взгляда физика Галилея попыталась охарактеризовать индивидуальность всей заданной ситуации как можно более конкретно и точно. Это явилось полной противоположностью принципам Аристотеля. Зависимость события от ситуация, в которой оно происходит, означает для аристотелевского способа мышления, выясняющего общее путем отыскивания общих черт у многих случаев, только силу, нарушающую порядок. Меняющиеся ситуации кажутся чем-то случайным, что лишь нарушает и затемняет сущностную природу. Следовательно, чтобы понять сущностную природу объекта и направление его цели, обоснованным и обычным 'было как можно более полное исключение ситуации, абстрагирование от ситуации.
3. Освобождение от исторических склонностей
Действительное исследование такого типа векторов, очевидно, заранее предполагает, что заданный 'процесс происходит с определенной регулярностью или частотой. В противном случае исключение различий ситуации не оставило бы сходного. Есля кто-то исходит из фундаментальных понятий динамики Аристотеля, исследование динамики процесса должно быть тем более трудным, чем больше оно зависит от природы заданной ситуации — здесь можно было бы подумать о проблеме эмоций в психологии. Таким образом, единичное событие становится в принципе незакономерным, так как нет способа исследовать его динамику.
68
Галилеевский метод определения динамики процесса прямо противоположен этой процедуре. Поскольку динамика процесса зависит не только от объекта, по также и прежде всего от ситуации, то было бы бессмысленным пытаться получить общие законы процесса, исключив, насколько возможно, ситуацию. Становится неразумной попытка получить как можно большее количество ситуаций и считать всегда имеющими силу только те факторы, которые наблюдаются при всех обстоятельствах, в любой и каждой ситуации. Наоборот, необходимо постигать всю заданную ситуацию, со всеми ее характеристиками так точно, насколько это возможно.
Шаг от конкретного случая к закону, от «этого» события к «такому» событию, больше не требует подтверждения 'исторической регулярностью, которая характерна для аристотелевского способа мышления. Этот шаг к общему автоматически и немедленно дается принципом закономерности физических событий без исключений. Теперь для исследования динамики важным становится не абстрагирование от ситуации, а отыскание тех ситуаций, в которых детерминирующие факторы целостной динамической структуры проявляются наиболее ярко, отчетливо и легко видимы. Вместо ссылки на абстрактное среднее из возможно большого числа исторически данных случаев есть ссылка на полную конкретность отдельной ситуации.
Мы не можем рассмотреть здесь во всех подробностях, почему не все ситуации оказываются равно полезными для исследования динамики, почему определенные ситуации обладают методологическим преимуществом и почему, насколько это возможно, они устанавливаются экспериментально. Только одно обстоятельство, которое, как мне кажется, очень редко оценивается корректно и которое послужило началом для непонимания, имеющего серьезные последствия для психологии, требует разъяснения.
Выше мы уже видели, как галилеевские понятия разделили неразделимые до этого вопросы исторического течения событий, с одной стороны, и законы событий — с другой. При систематизации проблем они отказались от прямых ссылок на истори-ко-географические данные. Тот факт, что устанавливаемая процедура не противоречит, как это может показаться на первый взгляд, эмпирической тенденции в понимании всей реальности, становится ясным из последнего соображения: аристотелевская прямая связь с исторической регулярностью и средним в действительности означает отказ от попытки понять конкретное, всегда ситуационно-обусловленное событие. Когда эта непосредственная связь порвана полностью, когда место истори-ко-географического постоянства заменяется особенностями всей ситуации и когда (как в экспериментальном методе) частая и постоянная ситуация становится тем же самым, что редкая и изменчивая, только тогда становится возможным взять на себя
69
задачу понимания реального, всегда полностью уникального события.
4. Смысл дифференциального процесса
Может казаться, что методологически мы здесь сталкиваемся с другой теоретической трудностью, которую легче пояснить простым примером, чем общими рассуждениями. Для того чтобы легче увидеть суть, я выбираю пример не из хорошо знакомой физики, а из проблематичной 'психологии. Если попытаться изобразить поведение ребенка в психологическом силовом поле — правомерность этого тезиса здесь не обсуждается, легко может быть выдвинуто следующее возражение.
Ребенок стоит перед двумя привлекательными объектами, скажем, игрушка (И) и кусочек шоколада {Ш), которые находятся в разных местах (рис. 1). Тогда в соответствии с этой гипотезой существует поле сил в данных направлениях (а и Ь). Пропорциональная величина сил независима, и не имеет значения, применим ли физический закон параллелограмма сил к физическому полю 'Сил, Далее, когда сформировалась результирующая этих двух сил, она должна идти в направлении (г), которое не ведет ни к Я, ни к Ш. И как легко можно заключить из этой теории, ребенок не достигнет ни Я, ни Ш.