Конечно, позднее Уотсон отказался от лишних хлопот с. сознанием и призвал психологов больше заниматься данными стимулов и реакции. Это был шаг к позитивизму, но об этом Уотсон не думал. Действительно, поведение животного можно рассматривать как некий язык, говорящий о сознании, и точно так же можно лишить интроспекцию смысла, рассматривая ее просто как речевые движения. Конечно же, если «другой» Макса Майера может заниматься интроспекцией, то и животные могут и занимались ею до того, как бихевиоризм объявил их сознание чем-то несущественным.
39
Вербальный отчет
Отказ Уотсона в 1913 г. от педантичной и ненадежной интроспекции, какой он ее видел, в пользу более позитивной психологии стимула и реакции был попыткой не столько создания бихевиоризма как новой психологии без сознания, сколько переформулировки старой психологии в новых терминах [90]. Он предполагал, что мышление в образах можно заменить зарождающимся субвокальным движением. Чувства, думал он, могут иметь эндокринную природу. Ассоциация, как уже показал Павлов, это обусловленность рефлекторных ответов, а не обязательно связь между представлениями. Формально Уотсон вывел интроспекцию из психологии, но более достоверные результаты интроспекции, особенно в психофизике, оставил [91]. Итак, он был вынужден оставить интроспекцию в качестве вербального отчета. Выплеснул ли он с водой и ребенка? Является ли интроспекция чем-то большим, чем вербальный отчет?
Действительно, различие есть. Вербальный отчет, рассматриваемый как поведенческая реакция, может быть описан как физический процесс. В этом описании говорение и написание слов окажутся совершенно различными видами движений, если не будет показана их эквивалентность в экспериментальной ситуации. С другой стороны, вербальный отчет как интроспекция— это не реакция, а наблюдение и описание, а значит, индикация объектов наблюдения в смысле значений использованных слов.
По-другому выразить то же самое можно с помощью двух формул:
1. Интроспективное наблюдение: Э ->- Н='С -»- факты сознания.
2. Бихевиористлческое наблюдение: Н=Э -* С ->- факты психологии.
Соответственно в первой формуле: в случае интроспективного наблюдения экспериментатор (Э) отмечает факты сознания, о которых сообщает наблюдатель (Н), являющийся их субъектом (С). Во второй формуле: в случае бихевиористического наблюдения наблюдатель (Н), которым является экспериментатор (Э), наблюдает за поведением испытуемого (С), выделяя из него существенные для психологии факты. В классической интроспекции испытуемый является наблюдателем. На нем лежит ответственность за правильность описания данных сознания, потому он должен быть обучен в Лейпциге, Кориелле или еще где-либо, так как интроспекция — это нечто большее, чем просто переживание чего-либо.
Бихевиоризм1 сместил локус научной ответственности с наблюдающего испытуемого на экспериментатора, который и становится наблюдателем за испытуемым. Это делает возможным психологическое наблюдение за неответственными и необучен-40
ными испытуемыми; животными, детьми, слабоумными, душевнобольными, а также необученными нормальными взрослыми людьми. Таким образом, в психологию включаются ментальные тесты, так как они используют вербальные реакции наивных испытуемых. Включаются также и эксперименты на животных, потому что обыкновенно дискриминативпое поведение животного является языком, который разработал и преподал животному экспериментатор, чтобы оно могло сказать ему о своих способностях и умениях. Вправе ли мы будем сказать, что животное не осуществляет интроспекцию, так как не сообщает себе того, что сообщает зкспериментатору? Возможно. Однако важно попять то, что Уотсон, нападая на интроспекцию, был против не использования слов испытуемым, а против использования слов только в том значении, в котором хотел экспериментатор.
Интроспекция как операция
Уотсон, заменяя интроспекцию на вербальный отчет, шел в позитивистском направлении. Своей высшей точки это движение достигло позже с принятием операциональных определений как дающих наиболее надежные описания психологических понятий. Операционализм — это скорее движение к большей точности в научном мышлении, но это не школа. Впервые американские психологи взяли эту современную форму старого позитивизма у физика П. У. Бриджмена, который использовал операционализм для объяснения теории относительности [14]. Позднее обнаружилось, что в то же самое время в Вене логиками развивался логический позитивизм, как потом было названо это движение [23. Р. 1—52]. Теперь стало ясно, что эти два движения были по сути одним и тем же. Роль истолкователя операционализмга для американских психологов взял на себя Стивене [74]. Бриджмен был доволен тем, что- операциональное определение в конце концов возвращалось к опыту, но у психологов эта регрессия не работала. Для них сам опыт был понятием, нуждающимся в определении, потому что главной проблемой, разделяющей психологические школы, была проблема доступности сознания научному: наблюдению [72; 73]. Большое обсуждение этих вопросов в 30-х г. привело в результате к изменению статуса сознания: с (а) вместилища опыта, на котором основывалась эмпирическая наука, до (Ь) понятия, основанного на наблюдении и описываемого с помощью операций наблюдения, которые делают данные сознания доступными для науки. Это большое изменение по отношению к интроспекции, которая не может лгать, так как обладание опытом равнозначно знанию о том, что он есть.
В настоящее время слово интроспекция выпало из обращения. Сознание, или феноменальный опыт, или сенсорные данные, или какой-нибудь другой эквивалентный мепталистский
41
термин говорит о психологическом конструкте, который получен путем заключения из наблюдений. Сходным понятием является промежуточная переменная, как, например, у Толмена, феноменологического операщюиалнста, прямо усматривающего в своих данных целевые или родственные им образования. Вы действительно наблюдаете сознание или же промежуточную переменную? Наблюдаете ли вы силу тока, глядя на амперметр, или все, что вы видите, это просто шкала со стрелкой?
Итак, ответ на вопрос: «Что же сталось с интроспекцией?», кажется таков. Интроспекция как специальная техника ушла. Объект интроспекции, иногда называемый сознанием, иногда чем-нибудь еще — это конструкт как способность или промежуточная переменная, или условная реакция, или любая из других «реальностей», из которых складывается общая психология. Современный эквивалент интроспекции 'присутствует в отчетах сенсорных данных в психофизике, в протоколах пациентов с психологическими трудностями, в феноменологических описаниях восприятия и других психологических событий, которыми отличаются гештальтпсихологи, а также в значительной мере в социальной 'психологии и психологической философии, где все еще бытует картезианский дуализм.
Бессознательное
Любое историческое исследование сознания и вопроса его доступности научному наблюдению, подобное этой статье, приобретает смысл, если также затрагивает проблему 'бессознательного. «А» определяется точно только по отношению к «не-А». Однако здесь было бы неуместно предпринимать рассмотрение всех средств, с помощью которых в науку было привнесено понятие о бессознательном. Все же мы можем посвятить один раздел перечислению наиболее важных областей исследования, которые внесли свой вклад в то, что сейчас мы называем психологией, и при этом не применяем такого наблюдения, которое хотя бы приблизительно можно было бы назвать интроспекцией.
Рефлекс почти с самого начала мыслился как бессознательное, вероятно, из-за того, что мог протекать и при отсутствии головного мозга. Однако Пфлюгер придерживался мнения, что целенаправленность рефлекса говорит о его осознанности. Лот-це не соглашался с ним, но основывался ли он на интроспекции, когда говорил, что рефлекс не является осознанным? Инстинкт обычно противопоставлялся произвольным действиям и часто считался неосознаваемым. Но неосознанность обычно не включалась в определение инстинкта: его критериями были необучаемость и непроизвольность. Лёб (Loeb) определил тропизм как не относящийся к сознанию. Идеи в состоянии стремления Горборта также были определены как неосознаваемые, как и негативные ощущения Фехпера. Хотя вюрцбургская шко-42
ла развивала систематическую интроспекцию, сейчас хорошо видно, что ее главная заслуга в открытии неосознаваемых тенденций— детерминирующей тенденции, задачи и т. д. Фрейд сделал понятие бессознательного знакомым каждому, он же положил начало развитию техник наблюдения, сменивших в настоящее время интроспекцию, однако в исследовании бессознательною (подавлении, вытеснении) интроспекция оставалась частично, она обнаруживала факт подозрительного отсутствия в сознании идей, которые должны были там присутствовать. Таким образом, динамическая психология продолжает придерживаться того основного положения, что нельзя доверять личным убеждениям (интроспекции) испытуемого при настоящей оценке его мотивов.
Во всех этих случаях сознание играло важную, но негативную роль, нужно было его отсутствие, иногда это считалось весьма существенным признаком — такой подход был характерен для психологии, изначально строившейся на фундаменте дуализма. Действительно, только в дуализме сознание определено в строгом смысле.
Выводы
Теперь позвольте сказать автору, чго же, как он думает, сталось с интроспекцией.