Комплекс корреляционных связей выделен среди характеристик синхронизации биоэлектрических процессов в ходе реализации действий в составе вероятностно-прогностической деятельности. В частности, коэффициенты синхронизации в период генерации второй фазы ПС при неподтверждении прогноза об отсутствии вспышки (неуспех) (N 7) положительно скоррелировали:
1) с суммарным ПС этой же ситуации (N 5);
2) с соответствующими индексами целого ПС в той же ситуации, но при подтверждении прогноза (N1);
3) с первой фазой ПС в ситуации прогноза о появлении вспышки. Аналогичные в основном прямые корреляционные связи выявлены и
между другими показателями синхронизации дистантно расположенных областей мозга после начала произвольного движения: параметры 1-9, 2-11, 5-13, 6-10, 8-12, 10-12 статистически соотносятся при 0,634<к<0,786; 0,05<р<0,01.
Резюмируя результаты корреляционного анализа, отметим, что характеристики синхронного функционирования дистантно расположенных отделов головного мозга человека на разных этапах деятельности, в частности, в период антиципации событий будущего и сличения их с реально наступившими событиями, оказываются статистически связанными. Исследуемые характеристики соотносятся с показателями стратегии поведения, из-
бранной индивидом на разных уровнях развития вероятностно-прогностической деятельности.
Полученные данные о существовании корреляционных связей между уровнями синхронизации мозга в периоды вышеозначенных стадий развития вероятностно-прогностической деятельности, а также соотнесение ин-тегративных показателей функционирования дистантно расположенных областей мозга с характеристиками избранной субъектом стратегии поведения, очевидно, не могут быть объяснены в контексте индивидуальных особенностей локальной или последовательной активации отдельных мозговых структур.
Материалы исследования свидетельствуют скорее об определенной степени сходства интегративных индивидуальных параметров мозга, характеризующих совместное функционирование лобной и затылочной областей мозга.
Мозговые процессы, вовлекающие элементы различной анатомической принадлежности в единую систему, в современной психофизиологии принято рассматривать в контексте общемозговых, системных характеристик индивидуальности [28, 34, 131 и др.].
Исследование таким образом интерпретируемых индивидуальных единиц психофизиологической интеграции в поведении, несомненно, нуждается в дальнейшей разработке, уточнении понятийного аппарата, в дополнительном экспериментальном материале. На начальных этапах представленного здесь экспериментального исследования было бы преждевременным делать какие-либо категоричные выводы. На наш взгляд, сейчас возможно лишь гипотетически очертить область осмысления получаемых эмпирических фактов.
Среди результатов исследования обратили на себя внимание статистические связи, обнаруженные между характеристиками синхронизации мозговых процессов антиципации и аналогичными интегративными индексами, вычисленными для разных периодов произвольных движений, действий в том числе, включенных в реализацию вероятностно-прогностической деятельности. Эти материалы свидетельствуют, что в поведении уже в период антиципации, когда создается образ будущей, еще не реализованной моторики, входящей в механизмы достижения целей действий, межсистемные мозговые отношения согласуются с ожидаемыми событиями будущего, которые только еще планируются в предстоящем движении как действии.
Образно такое согласование можно было бы сравнить со сложнейшей полифонией, в которой заранее спланирован со-настрой существенных для гармонии звучания взаимодействующих характеристик.
С другой стороны, выявленный здесь со-настрой нейрональных процессов разных этапов организации движения в поведении может при его дальнейшем изучении интерпретироваться как один из механизмов обобщения психофизиологических механизмов деятельности, важность которого для оценки природных предпосылок индивидуально-психологических различий обосновывается, в частности, В.М. Русаловым и М.В. Бодуновым [49, 131, 132].
В этой связи особый интерес представляет выявленный в работе факт соотнесенности стратегии вероятностно-прогностической деятельности и характеристик психофизиологических процессов разных уровней организации «живого движения», реализующих развивающуюся и формирующуюся деятельность. Возможно, в данном эмпирическом факте проявляется «слитие» нейронального и психологического, о котором писал еще И.П. Павлов (см. у А.В. Брушлинского [51]).
Однако осмысление эмпирических материалов об интериндивидуальных вариациях пространственно-временной синхронизации в данном контексте было бы преждевременным без обращения к дифференциально-психофизиологическому плану анализа.
Предмет дифференциальной психофизиологии составляют природные, конституциональные, индивидуально-стабильные особенности нервной системы, которые в то же время являются генетически обусловленными. Развитие этих представлений привело к необходимости выделить еще и психофизиологические особенности индивида как опосредующее звено между генотипом и психологическими особенностями. Предполагается при этом, что генотипические свойства могут влиять на поведение человека и на его психику лишь постольку, поскольку они влияют на психофизиологические процессы [92, 122], изучающиеся в дифференциальной психофизиологии главным образом через ЭЭГ-характеристики.
Относительно ряда таких индивидуальных особенностей в современной генетической психофизиологии показана высокая степень их генотипично-сти [122 и др.]. Однако материалы генетико-психофизиологических исследований также указывают на тот факт, что индивидуально-стабильные показатели могут не испытывать непосредственных генетических влияний (эта проблема уже упоминалась при формулировании задач диссертационной работы). Возникает вопрос, как же сочетаются эти подчас несовместимые качества? Правомерна ли одновременность такого сочетания?
Некоторые пути разрешения данной проблемы могут наметить исследования функциональных систем развивающейся деятельности и, в частности, материалы, представленные в данном разделе монографии.
Функциональные системы человека, как показано нами ранее [35-39], постоянно содержат в своих синдромах информационные эквиваленты бу-
дущих результатов или целей действий человека, и в этом аспекте они вариативны и подвержены регуляторным влияниям социально обусловленных детерминант (мотивационно-потребностной сферы, направленности и установок личности и т. д.).
Вместе с тем указанные функциональные системы, условно названные нами квазигенетическими [37], содержат в своей структуре индивидуально-типологические факторы [35], которые, согласно нашему предположению, являются стержневыми для организации признаков индивидуальности и входят в целостные психофизиологические образования развивающейся деятельности в качестве «прасистем». По-видимому, эта системообразующая роль индивидуально-типологических симптомов создает предпосылки стабильности, индивидуализированности всего строения психофизиологических образований человека.
Отмеченное единство вариативности и стабильности функциональных систем формирующейся и развивающейся деятельности составляет важный аспект взаимодействия качеств индивида и личности в структуре индивидуальности.
Следуя логике такого анализа, необходимо отметить, что развитие деятельности как непрерывный процесс является способом формирования человека, его задатков, его способностей. В этом, по существу, бесконечном процессе индивидуального развития в разного рода деятельностях существуют определенные вехи, благодаря которым, как можно предположить, становится возможным индивидуальное обобщение в психофизиологии деятельности разнородных ее составляющих с образованием надситуатив-ных синдромов нейро- и психофизиологических признаков. Поэтому в реальном поведении индивидуально-характерные синдромы психофизиологических особенностей соотносятся с индивидуально-обобщенными «блоками», такими, например, как стадия сформированности стратегии действий. Такого рода квазигенетические образования способны фиксировать в психофизиологии индивидуальности связи типа кумулятивных, свойственных для процесса психического развития, где результат развития каждой предшествующей стадии включается в последующую, трансформируясь при этом определенным образом [92, с. 369].
Сказанное выше созвучно с мыслью Б.Г. Ананьева, полагавшего, что единичный человек как индивидуальность, может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности и субъекта деятельности, в структуре которых функционируют природные свойства индивида [9].
Высказанные теоретические предположения, на наш взгляд, объясняют соотнесенность интериндивидуальных особенностей разных этапов реализации деятельности и разного рода деятельностей. Однако эта гипотеза, хотя и подкрепляется материалами данного исследования, а также фактами
ряда других работ [16, 17, 25, 56 и др.], нуждается в дополнительной проработке. Тем не менее мы полагаем, что психофизиологическая «канва» развивающейся и формирующейся деятельности является удобной моделью детального изучения единства индивида и личности в формировании индивидуальности человека.
4. 2. Типологические особенности функциональных систем в предпочтении стратегий вероятностного прогнозирования
В разделе рассматриваются соотношения, выявленные между индивидуальными особенностями интегративных мозговых процессов, реализующих функциональные системы разнородных действий в периоды антиципации и сравнения, и характеристиками стратегии вероятностно-прогностической деятельности. Результаты исследования анализируются в контексте эволюционно-системного подхода к изучению человеческой индивидуальности, что дает возможность по-новому осмыслить проблему индивидуальных стилей деятельности.