Именно потому люди успешные стараются выглядеть успешными до последнего, всячески скрывая симптомы своих кризисов и недугов.
Отсюда - повышенные трудности в диагностике.
* * *
Помощь всегда оказывалась в первую очередь тому, кто ее просил. А из тех, кто просил, в первую очередь выбирался тот, у кого был наиболее бедственный вид. Возможно, именно по этой причине врачи - с тех пор, как возникла медицина - обращали первостепенное внимание на недуги телесные, которые сразу же бросались в глаза и немедленно вызывали импульс сострадания. Какие бы бури ни разыгрывались в душе человека, врач не отвлекался на их лечение до тех пор, пока они не получали внешнего, телесного выражения. Зато вид телесных повреждений немедленно заставлял его бросаться на помощь, засучив рукава.
Нет ничего удивительного, что медицина начала свое развитие как наука, основанная на наблюдениях - естественно, на наблюдениях за телом, поскольку душу наблюдать невозможно. Именно тело и стало первоочередным объектом внимания медиков. Это превратилось в самоочевидность, не требующую доказательств. Сосредоточив все свое внимание на теле, врачи стали видеть в нем первопричину всех недугов - в том числе и психических.
Разумеется, никаких наблюдений, которые однозначно доказывали бы эмпирически, что именно неполадки в теле вызывают душевные недуги, у врачей древности не было. Так что убеждение в этом вовсе не вытекало из опыта. Речь шла всего лишь о гипотезе, порожденной фантазией. Сплошь и рядом люди, достигшие успехов в одной области, пытаются распространить свои приемы и методы на другие, полагая, что они нашли универсальный ключ к решению всех проблем. Немалые достижения в лечении соматических заболеваний заставили врачей полагать, что найденные ими эффективные приемы воздействия на тело можно применить и для лечения души.
* * *
Еще отец медицины Гиппократ полагал, что вся психическая жизнь человека зависит исключительно от обмена веществ в его теле - в частности, от нормального увлажнения мозга:
«Полезно также знать людям, что не из иного места возникают в нас удовольствия, радости, смех и шутки, как именно отсюда (от мозга), откуда также происходят печаль, тоска, скорбь и плач. И этой именно частью мы мыслим и разумеем, видим, слышим и распознаем постыдное и честное, худое и доброе, а также все приятное и неприятное, различая отчасти все это по устоявшемуся обычаю, а отчасти по той пользе, которую получаем. Этою же частью мы распознаем удовольствия и тягости, смотря по обстоятельствам, и не всегда нам бывает приятно одно и то же. От этой же самой части нашего тела мы и безумствуем, и сумасшествуем, и являются нам страхи и ужасы, одни ночью, другие днем, а также сновидения и заблуждения неуместные, заботы беспричинные; отсюда также происходит у нас незнание настоящих дел, неспособность и неопытность. И все это случается у нас от мозга, когда он нездоров и окажется теплее или холоднее, влажнее или суше своей природы или вообще когда он почувствует другое какое-нибудь страдание, несообразное со своей природой и обычным состоянием. Безумие случается у нас от влажности, ибо когда мозг влажнее, чем требует природа, то он по необходимости приходит в движение, и, когда волнуется, тогда по необходимости ни зрение, ни слух не находятся в спокойном состоянии, но иногда совсем иное видят и слышат, а язык произносит все то, что больной каждый раз видит и слышит. <…> Но порча мозга происходит от слизи и желчи…».[18]
Столь наивный материализм - разделяемый, впрочем, и некоторыми нашими современниками, всецело уповающими на медикаментозные методы лечения психических заболеваний - напоминает нехитрые народные шутки типа такой: «Что-то ты сегодня грустный. Наверное, съел что-нибудь?» Чем, в принципе, отличается от этого суждения концепция Гиппократа, который полагал: если тело, живущее сообразно с природой, нормально увлажнит мозг, никаких отклонений в психике просто не возникнет? Будет достаточно в тебе слизи и желчи – не разовьются никакие пагубные сомнения и душевные терзания, «печаль, тоска, скорбь и плач». А проглотишь что-нибудь правильное, подходящее - будут сплошные «удовольствия, радости, смех и шутки».
* * *
Как-то авторам этих строк довелось прочитать статью, в которой проводилась весьма интересная аналогия.
Представим себе, что в некий современный город вступили племена дикарей. Жители его в панике бежали, позабыв выключить телевизоры. Любопытные дикари принялись изучать это невиданное и загадочное явление, пытаясь выяснить, откуда в телевизоре берутся передачи. Естественно, действовали они «методом тыка». Ткнув в одно место телевизора, они заметили, что пропал звук. Ткнув в другое место, они заметили, что пропал цвет. Ткнув в третье, они заметили, что пропала резкость изображения. И так далее.
Естественный вывод, который можно было сделать из наблюдений подобного рода, таков: именно то место, которое было повреждено при «тыке», и «отвечает» за звук ( цвет, резкость, яркость, контрастность…) Звук возникает именно в том месте, повреждение которого влечет исчезновение звука. И так далее.
Рассуждая подобным образом, можно прийти к выводу, что все совокупное устройство телевизора и порождает передачи в нем.
Едва ли стоит доказывать, что на основе подобных эмпирических наблюдений крайне трудно дойти до представления о существовании телестудии.
Так что дикари, должно быть, до сих пор пребывают в уверенности, что передачи создаются при помощи телевизора. Возможно, они даже ищут то место в нем, воздействуя на которое, можно превратить грустные передачи в веселые.
Правы они только в одном: для нормального приема транслируемых передач телевизор должен быть исправен.
Но разве не той же эмпиристской методой руководствовались медики, которые исследовали мозг? Наблюдения за последствиями ранений и инсультов позволили им связать определенные участки мозга с высшими функциями человека. Они обнаружили, что повреждение тех или иных зон связаны, к примеру, с нарушениями речи, мышления и памяти. В итоге и был сделан вывод о том, что мозг - это «орган мышления», что человек «мыслит при помощи мозга». А пламенные энтузиасты физиологии даже решились на утверждение, что мозг выделяет мысли точно так же, как печень выделяет желчь.
Но можно ли всерьез утверждать, что телевизор выделяет телепередачи?
* * *
Странно, но факт: средневековые священники, исходившие из совершенно иных представлений, чем врачи, были вполне согласны с ними в том, что именно тело является причиной душевных заболеваний.
Именно священникам приходилось, наряду с врачами, иметь дело с душевнобольными. На первых порах они считали, что душевные недуги объясняются вселением в человека бесов. С течением времени этих бесов стали различать - и они все более и более стали превращаться из чистых антропоморфных фантазий в олицетворения тех или иных психических заболеваний. Возможно, эта линия могла бы иметь неплохие эвристические перспективы и плавно привела бы от мистики к диагностике, если бы такой ход мысли не был подавлен другой исходной концепцией, точно так же не основанной ни на каком опыте - христианским тезисом о тотальной греховности плоти. Именно он и заставил священников отвратить взгляд от внимательного исследования жизни души и искать причину психических заболеваний в пагубном влиянии тела на душу.
Фома Аквинский, теолог 13 века, учение которого было настолько авторитетным, что еще в 19 веке оно провозглашалось Ватиканом официальной философией католической церкви, полагал, само собой разумеется, что душу дал человеку Бог. Дальнейшие его рассуждения строились так.
Будучи существом совершенным, Бог, конечно же, не мог создать что-то несовершенное. Поэтому душа - совершенна. Стало быть, неполадок в ней быть не может и болеть она не должна. Так почему же тогда возникают душевные недуги?
Объяснить их можно только пагубным влиянием на душу чего-то внешнего, а именно - тела.
Но здесь святой Фома столкнулся с такой проблемой.
Нет такого человека, который не испытывал бы душевных страданий. И если объяснять их пагубным влиянием тела, то окажется, что весь телесный мир противостоит миру созданных Богом душ. Но ведь телесный мир тоже создан Богом!
Неужели же Бог вредит самому себе? Неужели Он портит свои же собственные творения?
Это допущение, конечно же, абсурдно.
С другой стороны, нельзя и объяснять все душевные недуги кознями дьявола. Если учесть распространенность этих недугов, включая психологические кризисы и просто легкую хандру - «грех уныния», придется допустить, что дьявол обладает чересчур большой силой. А признание силы дьявола сопоставимой с силой Бога представляло бы опасную и недопустимую ересь.
Так что требовалось дать такое объяснение, которое не подвергало бы сомнению всемогущество Бога, но, в то же время, раскрывало причины возникновения психических недугов у людей.
В поисках этого объяснения «ангельский доктор» Фома построил сложнейшую теологическую конструкцию, подобную пирамиде.
На самом верху ее находится Бог, сотворивший мир. Бог совершенен, но ни одно творение не получает от Него такой же степени совершенства.
Совершенство, по мнению Фомы, отличается абсолютной простотой. Именно таков Бог. Его можно представить себе в виде ослепительно яркого света. При творении мира этот свет устремляется вниз, постепенно теряя свою яркость, ясность и простоту, поскольку неоднократно преломляется.
На вершине пирамиды творений находятся ангелы - самые совершенные из всех существ, сотворенных Богом. Наилучшие из ангелов максимально просты. « …Ангелов следует воспринимать настолько простыми, насколько только может быть простым творение. Очевидно, их простота не тотальна, ибо если бы ангелы были абсолютно чисты от всякого состава, они были бы чистым актом - они были бы Богом.»[19]