Еще пример: имеются находки, свидетельствующие о том, что первобытные люди устанавливали «манекен» медведя и совершали вокруг него некоторые церемонии, действия, в частности, поражая его .копьями; рисовали также изображения добычи, на которых есть следы ударов копьями [72. С. 114 - 115]. По этнографическим данным известно, что если во время охотничьего ритуального «танца» метатели копий промахивались, то и настоящая охота отменялась (можно подумать, что если бы космонавты все время промахивались в действиях стыковки на наземных тренажерах, имитирующих космические корабли, то реальный полет не был бы отменен, пока они нужные действия уверенно не усвоят). Не будем рассматривать первобытного человека как чудака, неизвестно зачем предающегося ритуалам, танцам и пр., и посмотрим на упомянутые действия как на средство фиксации полезного психологического или педагогического (поскольку речь идет об обучении) знания. Выражаясь современным языком, и манекен медведя, и рисунки, поражаемые копьями, это совершенно необходимые тренажеры. Ну, где и как охотнику попробовать свою руку, приобрести и упрочить, улучшить навыки, необходимые в смертельно опасном труде? Разумеется, как теперь бы сказали, в модельной деятельности. Если нет успеха в модельной деятельности, естественно ожидать, что его не будет и в реальной, поэтому вполне разумно эту реальную деятельность, в данном случае охоту, отложить. Анализ подобного рода явлений (обрядов, идеограмм, вещественных средств труда и т. д.) позволяет реконструировать эту здравую - истинную, достаточно обобщенную и полезную психологическую мысль. Полагаем, что в этих явлениях не больше магического балласта, чем в торжественных шествиях, например, в «День знаний» или «День первокурсника». Никто не сомневается, что современный плакат (например, на тему безопасного труда) или чертеж (например, более или менее эргономичного средства труда) могут быть предметом психологической интерпретации и основанием для реконструкции заложенных в них психологических идей. Поэтому нельзя отказывать в этом качестве и невербальной продукции наших предшественников.
Итак, предметом истории психологии труда является развитие психологического знания о труде и трудящемся, независимо от формы фиксации этого знания и независимо от принадлежности людей, генерирующих это знание, к профессиональной общности специалистов-психологов. Соответственно основная задача данной отрасли психологии - установление фактов и закономерных зависимостей, характеризующих процесс развития указанных знаний, построение научной картины этого процесса.
1. Предлагаемым ниже высказываниям и фактам постарайтесь дать истолкование в терминах психологии.
Примерно в середине 80-х годов прошлого века в России попечительство харьковской арестантской роты возбудило перед высшими инстанциями вопрос о поощрении арестантского труда, ссылаясь на опыт, «...успех в производстве работ, скорое и правильное выполнение их арестантами могут быть достигнуты единственно только при известном вознаграждении арестантов за их труд, что показал на деле и опыт харьковского тюремного комитета, который увеличив прежнюю плату арестантам... достиг этим полного успеха, так что самое число вещей, которое в прежнее время производилось арестантами в течение шести месяцев, в текущем году окончено ими в два месяца, и кроме сего, на эту работу явились и те арестанты, которые до сего скрывали свои познания в мастерствах» [39. С. 5].
2. В 1895 г. в России в журнале «Железнодорожное дело» (№№25-32, 35, 38, 41-48) вышла серия очерков И. И. Рихтера под общим названием «Железнодорожная психология. Материалы к стратегии и тактике железных дорог». Имеется и ряд других его работ.
Ниже приводятся краткие фрагменты из работ И. И. Рихтера. Постарайтесь дать им толкование и оценку с позиций современной психологии труда.
а) «В то время, как долговечность каждого рельса и каждой шпалы составляет предмет столь же тщательных, сколько важных, статистических исследований, личный состав наших железных дорог представляет собой «незнакомца», судьба которого до сих пор не признавалась предметом, достойным изучения...»
б) «...факт безусловной связи, существующей между организацией вещественных и личных аппаратов движения, может быть установлен двояким путем: во-первых, путем изучения коллективной и индивидуальной психологии железнодорожных служащих в зависимости от рода обслуживаемых ими аппаратов, функций последних и окружающей среды; во-вторых, сравнением психологии железнодорожных служащих за более или менее продолжительный период времени в связи с изменением организации вещественных аппаратов и их функций».
3. В связи с информацией, содержащейся в предшествующих заданиях (пункты 1 и 2), дайте оценку следующего высказывания из книги, изданной в 1973 г. [47].
«В начале нашего столетия появляются работы по практическому использованию психологии в промышленности, на транспорте, других сферах трудовой деятельности. Эти работы знаменовали зарождение психологии труда, которую в то время называли психотехникой...»
«В конце XIX-начале XX ст. появляются работы Ф. Тейлора, в которых наряду с проблемами организации труда и управления предприятиями рассматриваются и некоторые физиологические и психологические вопросы - профотбор, нормирование труда, система оплаты, поощрений и взысканий, приспособления инструмента к рабочему» [47. С. 27-28].
4. Ниже приведены слова М. В. Ломоносова. Постарайтесь увидеть в них психологическое содержание и выразите его языком современной психологии.
Предлагая и описывая новый способ «находить и наносить полуденную линию», М. В. Ломоносов приводит, в частности, следующие доводы в его пользу: «Обыкновенный способ требует раздвоения внимания наблюдателя, именно последний должен и следить за движением звезды, и отмечать время; а наш не требует часов, не отвлекает внимания и ничем иным не отвлекает зрение, занятое одним делом» [45. С. 395].
Если, как мы условились в § 2, понимать под предметом изучения в нашем случае любое полезное психологическое знание о труде и трудящемся, сохраняемое людьми тем или иным способом (и следовательно, в той или иной мере отражающее, моделирующее истину), то круг возможных источников истории психологии труда становится весьма широким, разнообразным, и сводится к следующему:
высказывания, предметом которых является психологический аспект труда отдельного человека или группы людей, включая характеристики и самого субъекта труда (индивидуального или коллективного);
вещественные и функциональные продукты труда в той части, в какой они ориентированы на особенности человека (его потребности, способности, отношения), так или иначе отражают эти особенности;
орудия, средства, условия труда (предметные и социальные) в той мере, в какой они отражают психические особенности человека, группы;
факты, закономерности идеологии, образа жизни в той мере, в какой они позволяют характеризовать субъекта труда, процессы труда, его организацию, вещественное оснащение и т. д.
Предлагаемый подход несет с собой ряд трудностей для исследователя. Так, часто можно оказаться в море уникального, недостаточно обобщенного, т. е. находящегося далеко за пределами собственно науки, психологического знания о труде и трудящемся (хотя и истинного и полезного), в связи с чем возникают специальные задачи проведения большой работы по его описанию, схематизации, классификации. Поскольку внедренное психологическое знание - это знание как бы исчезнувшее в продукте, или средствах, или условиях труда, формах его организации, то возникают специальные задачи по его реконструкции, а еще раньше - задачи по распознанию тех фактов, событий, которые могут послужить основанием, материалом такой реконструкции. Если М. В. Ломоносов говорит о «раздвоении внимания» или «умалении скуки», то в этом случае несложно усмотреть чисто психологические соображения о распределении внимания и преодолении одного из неблагоприятных функциональных состояний - здесь достаточно лишь перевести слова автора на более привычный современный язык. А если перед нами удобная рукоятка топора или обычай одевать чистую одежду и возносить перед важным делом молитву, призывающую бога вселиться в работника, то мимо этих обстоятельств легко пройти, не заметив в первом случае решения эргономической задачи, а во втором - психологической преднастройки к ответственной работе.
В связи с тем, что в поле внимания исследователя должно попасть внедренное психологическое знание, основной метод предполагает инверсию привычного пути «идея - внедрение», а именно, путь должен стать таким: «внедрение идеи (или внешнее выражение) - сама идея» (психологическое знание о труде и трудящемся). Но сложность дела состоит в том, что если на пути от идеи к внедрению человек делает выборы из многих возможностей, то, реконструируя этот путь, необходимо всякий раз пытаться представить себе множество тех возможностей, которые могли открыться перед интересующим нас субъектом истории психологии труда, и реконструировать именно каждый выбор, прослеживая цепь возможных событий. Ясно, что эти заключения всегда будут проблематичны и придется удовлетворяться некоторыми наиболее вероятными выводами, оставляя их с ясным сознанием того, что они правомерны и могут «жить» лишь до появления других, более вероятных и правдоподобных выводов.