Если согласиться с выводами Томкинса и признать, что способность к стыду развивается вместе со способностью отличитьлицо матери от лица постороннего, то нам придется констатировать, что человек постигает стыд в возрасте от четырех до пяти месяцев. В возрасте около шести месяцев именно человеческое лицо вызывает у ребенка самое бурное возбуждение и самую искреннюю радость. Еще раньше (в возрасте от двух до пяти месяцев) проявляется особый врожденный механизм - вид любого человеческого лица вызывает у младенца улыбку. Но вот парадокс - проходит всего лишь несколько месяцев и взгляд на лицо другого человека, ранее так радовавший младенца, становится главным контекстом переживания стыда. Свой первый опыт стыда человек выносит из детства, из отношений с собственными родителями.
Парадоксальность стыда проявляется также и во взаимосвязи эмоций интереса и радости с активацией и переживанием стыда. Эмоция стыда обязательно направляет внимание и интерес человека на самого себя. По мнению Томкинса, для активации эмоции стыда необходим определенный уровень активации эмоций интереса и удовольствия. Когда же стыд вступает в свои права, удовольствие и интерес вынуждены отойти в тень.
Способность переживать стыд развивается в очень нежном возрасте и сохраняется до самой смерти. В детстве ребенок стремится угодить родителям и заслужить их похвалу, это становится для него постоянным источником возбуждения и радости. Зачастую уже сами по себе попытки порадовать родителей могут возбуждать и радовать ребенка. Но если его потуги будут встречены с недовольством и нареканиями, то интерес ребенка к активности подобного рода угаснет и скорее всего уступит место стыду.
Год за годом, глядя на своих родителей, общаясь с другими людьми, заслуживающими любви и восхищения, ребенок, назовем его (или, в данном случае, ее) Ребек-кой, формирует идеальный образ <Я> (идеальное <Я>). И даже если впоследствии судьба разлучит ее с родителями, с ней неразлучно будет ее идеальное <Я>, всегда остающееся под духовным влиянием ее родителей. Чем существеннее реальное <Я> Ребекки будет отличаться от ее идеального <Я>, тем интенсивнее она будет переживать стыд от сознания того, что ей не удается соответствовать своим идеальным представлениям. И наоборот, чем настойчивее будут попытки Ребекки соответствовать своему идеальному <Я>, тем больше у нее будет шансов натолкнуться на неудачу и испытать мучительный стыд.
Еще один парадокс стыда (в его эмпирическом аспекте) проявляется в его влиянии на развитие эмоционально значимых связей. Выше уже отмечалось, что вероятность испытать стыд, и стыд интенсивный, значительно возрастает в контексте эмоциональных или значимых отношений. Но сразу же после манифестации переживание стыда оказывает разрушительное воздействие на саму возможность общения, либо накладывая временный запрет, либо существенно затрудняя его. Что может быть приятнее, чем поймать взгляд любимого человека, и обнаружить, что и он рад видеть вас? Но стыд заставит вас спрятать глаза, лишит вас возможности искреннего общения.
Стыд и сексуальное развитие
Взаимосвязь эмоций стыда, смущения и вины с сексуальностью и сексуальным поведением общеизвестна. В той или иной степени она характерна для большинства культур, как западной, так и восточной цивилизаций. Межкультурные различия касаются в основном того, какие именно характеристики и какое именно поведение характеризуют мужчин и женщин, что постыдно, а что, напротив, может служить законным источником гордости. Если же отвлечься от этих различий, то мы заметим, что и фольклор, и литература, и труды по антропологии рассказывают нам о существовании постыдных или, напротив, достойных восхваления специфичных характеристик, связанных с полом, и аспектов сексуального поведения. То же самое утверждают и представители социальных наук, какое бы общество ни было предметом их изучения: некоторые аспекты сексуального поведения наказуемы стыдом, смущением или чувством вины, в то время как другие служат источником гордости и уверенности в себе.
Еще более фундаментальной проблемой, чем связь между стыдом и сексуальностью, является вопрос о корнях взаимоотношений, связывающих стыд и близость. Истоки связи стыда с близостью, возможно, следует искать в отношениях между матерью и младенцем. Связь матери со своим ребенком отличается близостью, интенсивностью и интимностью. Общение между ними насыщено прикосновениями и доверительным общением. Только в атмосфере интимной близости младенец способен искренне и доверчиво раскрыться и проявить себя. Можно предположить, что первый опыт стыда младенец приобретает в момент ошибки узнавания, когда он, предполагая, что перед ним мать, открыто обращается к ней и наталкивается на незнакомца. Именно в такой ситуации, по мнению Томкинса (Tornkins, 1963), насильственно прерванные или пригашенные эмоции интереса и радости могут вызвать у ребенка чувство стыда.
Низкий порог интереса-возбуждения и, как следствие, высокая исследовательская активность детей почти неизбежно приводят их к зрительному и тактильному исследованию своих половых органов. Также совершенно обычны для маленького ребенка попытки исследовать половые органы у представителей противоположного пола. В той степени, в какой такое исследовательское поведение наказывается, усиливается связь между стыдом и сексуальной активностью. В крайних случаях сексуальная активность или даже ожидание сексуальной активности, может вызвать настолько сильный стыд, что это затормозит и фактически разрушит половую жизнь человека.
Еще один парадокс взаимосвязи между стыдом и сексуальностью особенно актуален для старших детей и подростков. Процесс половой идентификации мальчика или девочки может быть успешным только в том случае, если ребенок вправе гордиться своим физическим развитием и особенно развитием специфичных для мужчины и женщины черт. Однако прилюдная демонстрация половых органов карается любым цивилизованным обществом, а в большинстве культур строго регламентируется и та или иная допустимая степень наготы. Почти каждый ребенок рано или поздно испытывает стыд, связанный со своим сексуальным развитием. В этот период гиперчувствительности ребенка к своим половым признакам особое значение приобретают методы воспитания, используемые родителями, и взаимоотношения ребенка со сверстниками.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СТЫДА С ДРУГИМИ ЭМОЦИЯМИ И СОЦИАЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ
В качестве примера, иллюстрирующего взаимодействие стыда с эмоциями гнева и вины, здесь приведен еще один автобиографический рассказ Нэнси.
В то время доходы моего отца резко сократились. Это не могло не сказаться на всей семье, поскольку мы привыкли к материальным проявлениям наших взаимоотношений и к материальной же оценке наших чувств друг к другу. Мой отец, человек прекрасный во всех отношениях, был несколько замкнутым, свою любовь к нам он доказывал тем, что старался как можно лучше обеспечить нас. Поэтому и в моем сознании безопасность всегда была связана с достатком. Когда денег стало не хватать, я почувствовала неуверенность, я испугалась и растерялась.
Вспоминая о том периоде моей жизни, я вновь переживаю острое чувство неуверенности в завтрашнем дне, настолько отчетливое, словно земля уходит из-под моих ног. Я очень стыдилась своих чувств, ведь причиной им была такая ерунда, - какие-то деньги, и все же ничего не могла с собой поделать. Сверх того, я не могла избавиться от чувства вины, мне казалось, что я стала обузой для моих родителей. Мои сестры к тому времени уже твердо стояли на ногах, а мне только-только стукнуло пятнадцать, и родители вынуждены были меня содержать.
Я очень переживала за родителей, особенно за отца. Я чувствовала, что отец привык оценивать свою состоятельность сообразно с тем, насколько он <хороший добытчик>, и понимала, что в такой ситуации он просто может перестать себя уважать. Идеи самообвинения и тревога за родителей объединились вместе и настойчиво требовали от меня искать выход из сложившейся ситуации. В общем, я решила, что, как смогу, буду поддерживать своих родителей, что не стану говорить им о своих переживаниях. А практически я более ответственно стала относиться к учебе.
Мне думается, что в то время я слишком большую часть своих чувств пыталась скрыть от окружающих. Изо всех сил, во имя спокойствия в семье и, как мне казалось, себе во благо, я старалась быть сильной. Я не понимала, что мне на беду, раньше или позже, эти эмоции дадут о себе знать, востребуют своего. Насильственное их подавление вскоре проявилось и сказывалось последующие несколько лет.
Подошел к концу второй год учебы в средней школе. Я не могла избавиться от ощущения все возрастающего внутреннего напряжения, хотя со стороны, наверное, выглядела сильной и уверенной в себе девушкой. И в конце концов я сорвалась. Поводом для срыва послужил разговор с матерью, - она отчитала меня за то, что я не слежу за собой, велела подстричься и сходить к доктору по поводу моей полноты и прыщей. Этого было достаточно, чтобы я возненавидела себя.
Думаю, что выговор матери заставил меня устыдиться. Мне было ужасно стыдно, что я такая толстая, я винила себя, что родители не могут мною гордиться. Помню, как мне захотелось провалиться сквозь землю, спрятаться, свернуться калачиком где-нибудь в темном углу. И я отправилась плакать в свою комнату. А когда выплакалась, подумала и решила, что единственным выходом из сложившейся ситуации может стать строгая диета.
Тяжело вспоминать о том, что мне пришлось пережить потом. Я до слез злилась на себя за то, что стала такой жирной, и на маму за то, что она постоянно старалась накормить меня, и в результате я так ужасно растолстела. Я ведь и в самом деле верила рассуждениям о том, что внешний вид не самое главное в человеке, и теперь мне хотелось наказать себя за глупость и доверчивость. Что ж, поделом мне будет, я накажу себя, - теперь не больше 800 калорий в день, еженедельная голодовка и слабительные пилюли после еды для потери веса. В первую же неделю я сбросила два фунта и придерживалась своей диеты до тех пор, пока весы не остановились на отметке в 1 15 фунтов. И тут случилось самое ужасное, - моя диета дала сбой. Как бы я ни ограничивала себя в еде, - ведь я продолжала считать себя полной, - я все так же весила 1 15 фунтов. Мой организм отказался терять вес, вместо этого я все чаще испытывала недомогание. Я пала духом.