В терминах теории Боуэна взрослый должен достигать достаточной степени дифференцированности по отношению к родительской семье, и в особенности это относится к психотерапевтам. Если семейный терапевт будет триангулирован в конфликт собственной - интернализованной - родительской семьи, он повышенно склонен триангулироваться в конфликты своих клиентских семей путем идентификации с кем-то из членов клиентской семьи или проекции собственных проблем.
В преподавательской и научной деятельности Боуэна эта тема занимает большое место. Он так же, как и его ученики, открыто обсуждал со своими обучаемыми свою собственную борьбу за дифференциацию и свои текущие отношения с собственной семьей. Согласно его теории, треугольники, слияния и т. п. равным образом возникают в собственной семье, в терапии, в преподавании, в обучении; они являются проявлением одной и той же тенденции, и в этом смысле эти сферы жизни семейного терапевта не слишком резко разграничены.
Пример
Павел вырос с матерью и отчимом; с его отцом мать развелась, когда ему было три года, после чего семья уехала в другой город, за несколько тысяч километров. Причиной такого далекого переезда отчасти было то, что родители отчима, у которого эта семья была второй, не приняли его новую жену. Там у Павла родился брат. Отца Павел не помнит, никакого общения с ним после трехлетнего возраста у него не было. Павел утверждает, что и потребности в общении тоже не было. Однако это, несомненно, случай эмоционального разрыва. Он рано уехал из семьи учиться в Москву. У него была девушка, которую он любил со средней школы, одноклассница. В течение многих лет они встречались, переписывались, но так и не поженились - каждый ждал, что другой проявит инициативу. Через некоторое время Павел женился на девушке, «которая не надоест после двух месяцев романа». Родители жены его не приняли: они были достаточно статусные специалисты (в доперестроечное время), москвичи, а он - иногородний студент. Отношения с женой были дистантные, у него были к ней эмоциональные претензии, которые он не выражал открыто, находя компенсацию в многочисленных любовных связях. Жена знала о них (от сослуживцев мужа), но смотрела на это сквозь пальцы: «видела, что все равно он меня любит больше». Их собственные сексуальные отношения осложнялись ее гинекологическими проблемами. Похоже, что его романы и ее болезни служили регулятором дистанции между ними, «оберегая» от чрезмерной близости. У них есть сын, ныне подросток, к которому они оба очень привязаны. Несомненно, Павел с ним более близок, чем с женой. Он, имеющий брата, очень хотел второго ребенка; она, единственный ребенок в своей родительской семье, была до недавнего времени против. Несколько месяцев назад Павел встретился со своей первой любовью, и их роман бурно возобновился. Жена узнала об этом и отнеслась очень серьезно - стала бороться за устранение соперницы. Павел не хочет «бросать семью», но готов это сделать, если жена будет чересчур давить на него. Его две любовные жизни протекают в разных, весьма далеких друг от друга городах, так же как было у его матери. Его отчим (которого он, по собственным словам, очень любил и любит) и его не знакомый ему отец тоже живут в далеких друг от друга городах. Павел стремится материально и эмоционально контролировать жену и в то же время быть эмоционально отчужденным и независимым в своих потребностях от нее. Позволит ли это ему избежать судьбы собственного отца, от которого ушла жена? Он, оставленный своим отцом, очень привязан к сыну и озабочен сохранением близких отношений с ним, его мнением о себе. Возникает впечатление, что детский эмоциональный опыт, эмоциональный разрыв с отцом оказал и продолжает оказывать серьезное воздействие на судьбу этого человека.
Эта концепция позволяет описать процесс формирования тяжелой дисфункции в результате снижения уровня дифференциации от поколения к поколению. Здесь существенны два фактора:
процесс семейной проекции и выбор супруга со сходным уровнем дифференциации. В результате действия этих факторов некоторые дети в семье (те, что триангулированы) имеют более низкий уровень дифференциации, чем родители. Дети этих детей, соответственно, будут столь же или еще более слабо дифференцированны. По мнению Боуэна, восьми - десяти поколений при благоприятной ситуации, а при неблагоприятной еще меньше достаточно для развития шизофрении.
Пример
История Галины и ее матери может служить примером нарастания психологических нарушений в следующем поколении по сравнению с предыдущим. Мать Галины, Юлия, в отличие от дочери выросла в семье с обоими родителями. Отца Галины - известного московского юриста и левого эсера - множество раз арестовывали, однако он дожил до глубокой старости и умер в собственной постели. Он почти всю жизнь находился в конфронтации с господствующей властью, но при этом был «социально умелым» человеком: хорошо зарабатывал, получил квартиру и т. д. Мать, которая ныне живет с Юлией, была воспитателем детского сада. У Юлии есть сестра, на 9 лет старше, отношения с которой всегда были очень враждебными. По словам Юлии, ее, чтобы спасти от нападений сестры, в детстве отдавали в детский сад на 5-дневку. Сестра была «мамина дочка», Юлия - «папина». Папа был очень общительным. У него было несколько сестер и братьев, с которыми вплоть до его смерти поддерживались отношения. Враждебные отношения Юлии с сестрой после смерти отца нашли выражение в многолетних квартирных распрях. Мама, Галина бабушка, жила то с одной дочерью, то с другой, они ее перевозили с места на место в соответствии со своими интересами. Сама же она предпочитала старшую дочь. Однако, когда родилась Галя, она переехала к младшей дочери, чтобы помогать ей: отношения с мужем у той уже тогда были плохие, он не помогал и не содержал семью. Юлия в течение многих лет ожесточенно упрекала мать в каких-то ее поступках, в результате которых ее старшей сестре досталась квартира, которая должна была достаться ей. Вообще, ее отношения с матерью напоминают отношения Гали с ней, только с меньшей степенью патологии и насилия. В обоих случаях имеются многолетние претензии, отнюдь не ослабевающие с годами. Юлия также готова во множестве проблем своей жизни обвинять мать, она декларирует одновременно отрицательное отношение к ней и невозможность без нее обойтись, их отношения всегда были лишены теплоты. Следует добавить, что и мать, и дочь склонны идеализировать своих отцов, только Галя в значительно большей степени, и ее отец был значительно менее социально адаптированным человеком, чем дед (хотя последний тоже значительную часть жизни провел в конфронтации с властью). У отца Галины было несколько браков, и всякий раз вскоре после рождения ребенка жены уходили от него из-за того, что он не мог материально обеспечить семью. Несомненно, Юлия - младший ребенок, родившийся через значительное количество лет после старшего, -была в большей степени триангулирована в родительские отношения, чем старшая сестра, и это наложило отпечаток на ее жизнь. Ее первый брак, в котором был сделан аборт, был прекращен по настоянию ее отца из-за того, что муж не имел высшего образования и не хотел его получать. Тема низкостатусности имеет большое значение в этой семье. Юлия явно не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий; в отношении ее дочери, которая должна была компенсировать все неудачи матери, ожидания были еще выше («растили Нобелевского лауреата»), социальный крах - еще больше. Юлия, в отличие от дочери, имеет работу, пусть малооплачиваемую, и удерживается на ней; ее психопатологическая симптоматика не столь остра и развилась, по всей вероятности, много позднее. Дополнительным фактором нарушений для Галины является эмоциональный разрыв с отцом. У этих трех женщин ясно видно снижение дифференцированности от поколения к поколению, выразившееся в ухудшении социальных навыков, повышении зависимости от стабильности внешней ситуации, нарастании противоречивости самооценки (вследствие увеличения разрыва между ожиданиями и реальностью), нарастании эмоционального слияния с родительской семьей.
Эта и следующая концепции были добавлены Боуэном позже, в 1973 году. Здесь речь идет о том, что некоторые паттерны взаимодействия между партнерами могут быть связаны с порядком их
рождения. Так, если один из них - старший ребенок, а другой -младший, то весьма вероятно, что старший будет брать на себя ответственность, принимать решения и т. д., а младший с готовностью принимать эту ситуацию. Двое старших будут соперничать, двое младших - чувствовать себя перегруженными ответственностью и необходимостью принятия решений. Следует сказать, что существенно скорее не возрастное старшинство, а функциональная роль «старшего» и «младшего». В некоторых семьях функциональную роль «старшего» выполняет младший ребенок и наоборот.
В обществе, так же как и в семье, происходит борьба сил дифференциации и слияния. В периоды хронического стресса, социальных или природных потрясений силы дифференциации должны ослабевать. Согласно утверждению Боуэна, сделанному в 1977 году, за последние несколько десятилетий функциональный уровень дифференцированности общества снизился. Преобладание тенденций слияния способствует повышению преступности, росту насилия, усилению тоталитарных тенденций и различного рода нетерпимости в социуме, военным конфликтам и т. д. Можно предположить, что, когда напряженность в том или ином социуме начинает превосходить некий порог, определяемый его уровнем дифференцированности, этот социум предпринимает усилия «триангуляции» третьей стороны: например, развязывает военный конфликт или, наоборот, ищет альянсов. Два элемента социальной диады внутри страны, отношения между которыми стали напряженными, «выясняют» их через внешнюю активность. Так же как и в семье, члены той или иной социальной диады используют для триангуляции более низко дифференцированного, то есть более склонного к зависимости, партнера. Для канализации нарастающего напряжения могут перекраиваться существующие альянсы, возникать новые союзы и новые конфликты. С другой стороны, тенденции дифференциации способствуют многосторонности связей и контактов, нахождению ресурсов для сотрудничества самых разнообразных сил и интересов.