Учет иерархии “личность, группа и общество” привлек внимание социальных психологов к вертикальным связям и способам их реализации в плане разработки и конкретизации с социально-психологических позиций проблем управления (Ломов, Журавлев, и др.).
Таким образом, принцип системности в отечественной социальной психологии сыграл роль побудителя проблемного, дискуссионного, исследовательского подхода в отличие от поискового и одновременно объяснительного, который характеризовал первый этап ее возрождения и, естественно, был связан с идеологическими установками и мировоззрением. Новое обращение к марксовым идеям, касающимся общественной сущности индивида, кооперации и т. д., свидетельствовало о творческом, не догматическом отношении социальных психологов к марксизму, о потребности найти новые, не вошедшие в расхожий обиход советской идеологии идеи Маркса. Эта ситуация в социальной психологии резко отличалась от ситуации в области исторического материализма, где мотивы “оттепели” 60-ых и обращение к западной социологии семидесятых годов привели к недекларируемому, но фактическому отходу от марксизма как не модного и недостаточно научного способа объяснения социальной действительности. В этом отношении социальная психология оказалась ближе к социологии, которая как совершенно новое направление для традиционной отечественной совокупности “общественных наук” сразу возникла вне ее, тяготела к эмпирическим исследованиям и теориям среднего уровня и была “нейтральна” к марксизму, не должна была ни маскировать свою с ним прежнюю связь (подобно методологии исторического материализма), ни свой от него отход.
Научная ориентация социальной психологии на рубеже 70-80-ых годов заключалась в обращении к социально-психологическим явлениям социалистической действительности, в которой, в первую очередь, были выделены—социалистическое соревнование, в соответствии с ленинскими идеями, а также социально-психологический климат. Эти две, ставшие едва ли не ведущими проблемы, были связаны с поисками путей объяснения и изучения собственно социалистических способов реальной организации труда и реальных социалистических отношений в нем. Они характеризовали существенное изменение в развитии социальной психологии. Исследования проводились в секторе социальной психологии Института психологии РАН (Шо-рохова, Бобнева, Зотова и др.), а также другими коллективами.
А.В.Петровский является автором стратометрической концепции и подхода, который, по его же словам, сложился между 1969 и 1973 г.г. и получил отражение в ряде статей. Монография Петровского появляется в 1979 году и репрезентирует теоретические и экспериментальные основы данного подхода [66]. Если мы охарактеризовали самое начало “реабилитации” психологии шестидесятых годов, то Петровский как историк науки и как теоретик социальной психологии фиксирует ее стремительное развитие: “на XVIII международном психологическом Конгрессе в 1966 г. наши психологи участвовали в работе ряда симпозиумов по социальной психологии. Значительное число докладов по социальной психологии было представлено на международные психологические конгрессы в Лондоне (XIX, 1969), в Токио (XX, 1972), в Париже (XXI, 1976). На IV съезде психологов СССР (Тбилиси, 1971) было принято 74 материала (тезисы докладов и сообщений) по социальной психологии, а V съезд психологов СССР (Москва, 1977) имел в своем составе 5 симпозиумов по социальной психологии” [там же, с. 17-18]. Одновременно он дает следующую рубрикацию проблем социальной психологии: 1. Социально-психологические явления в больших группах. 2. Социально-психологические явления в малых группах (в микросреде). “Сюда относятся проблемы совместимости в замкнутых группах, межличностных отношений в группах, групповой атмосферы, общения, положения лидера и ведомых в группе, соотношения формальных и неформальных групп, степени и причин сплоченности группы, восприятия человека человеком в группе, ценностных ориентации в группе и многие другие. Сюда же должна быть отнесена проблема психологических особенностей коллектива как группы высшего уровня развития. 3. Социально-психологические проявления личности человека (социальная психология личности)” [там же]. Из этого перечня очевидна степень проработанности второй проблемы, и не изученность, как отмечает автор, первой.
Характеризуя выработанные к тому времени определения коллектива Парыгиным, Платоновым, Мансуровым и др., Петровский оценивает их как относящиеся к социологическим определениям и не предполагающие способов объяснения существующих в коллективе отношений посредством обращения к общественно значимым целям (что присутствовало почти во всех определениях) и к самой совместной деятельности. Развитие концепции Петровского в плане теоретическом и эмпирическом началось с исследования коллективистического самоопределения личности как своеобразной антитезы концепции американского конформизма (Р.Кратчфилда и др.). Суть эксперимента состояла в создании, по словам автора, некоторой “психологической центрифуги”, позволяющей выявить людей, способных в условиях группового давления отстаивать первоначально принятую группой (и ими самими, в том числе) этическую позицию, которой группа якобы изменила. От этих индивидов удается отделить тех, кто поддавшись групповому давлению, отказался от принятых ранее ценностей (И.А.Оботурова). Далее был осуществлен переход от рассмотрения коллективистического самоопределения относительно общечеловеческих ценностей к самоопределению в связи с принятыми в группе ценностями (А.А.Ту-ровская). Таким образом, первой характеристикой коллектива, в определении которого Петровский, как и другие советские социальные психологи, опирался на Макаренко, явилось преобладание коллективистического самоопределения; вторым признаком являлась сплоченность как ценностно-ориентационное единство, исследованная В.В.Шпалинским.
Раскрытие сплоченности как ценностно-ориентационного единства прямо противопоставлялось взглядам Фестингера, Хоуманса и др., которые судили о сплоченности по числу коммуникативных актов, интенсивности и длительности взаимодействия. Сплоченность трактовалась как совпадение оценок и установок группы по отношению к объектам, для нее значимым и актуальным для ее совместной деятельности. Шпалинский, осуществлявший экспериментальное исследование, замерял частоту взаимодействий, характерных для всей группы и отдельных членов на протяжении двух лет. Далее сравнивались данные о среднем количестве контактов, присущих каждому индивиду в разные периоды функционирования и развития группы. Однако значимой зависимости между частотой и интенсивностью взаимодействий и уровнем развития группы не было обнаружено. Сама сплоченность как ценностно-ориентационное единство исследовалась посредством ранжирования идеальных оценок лидера каждым испытуемым отдельно, и полученные по каждому ранги сравнивались затем с обобщенным модальным рядом качеств лидера. Сравнивая кривые, полученные на идеальной модели сплоченной группы, с кривыми разных групп выявляли особенности сплоченности. Результаты по данной методике затем сопоставлялись с данными социометрии, построенной на основании связи с деятельностью группы. Максимально высокая сплоченность характеризовала высший уровень развития коллектива. Далее была выявлена прямая зависимость между сплоченностью группы и ее продуктивностью, а позднее—между сплоченностью и коллективистическим самоопределением (Т.В.Давыдова проверяла эту зависимость на студенческих группах): в группах с высоким уровнем сплоченности был наиболее высок процент лиц с феноменом коллективистического самоопределения. Это исследование, осуществленное Петровским с коллективом сотрудников, отличалось редко достижимым единством теоретической модели и ее эмпирического исследования.
На этапе исследований, осуществленных Петровским совместно с Шпалинским, произошло существенное расширение интерпретации ценностно-ориентированного единства. Основным теоретическим и эмпирическим референтом ценностно-ориентированного единства (ЦОЕ), по Шпалинскому, являлась степень однородности установок членов группы в оценке лидера. По мнению Донцова [22], работа Шпалинского является существенным шагом в разработке генеральной идеи ЦОЕ как важнейшего показателя групповой сплоченности. Но он отметил и ограниченность данной концепции, заключающуюся в том, что в исследовании не нашла своего отражения собственно деятельностная, активная сторона процесса реализации ЦОЕ, а также пристрастность и субъективная вариативность в оценке лидера. Донцов отмечал, что большой цикл оригинальных экспериментальных работ по исследованию организационного единства, в частности сенсомоторной согласованности был проведен Уманским и его сотрудниками.
В результате анализа теоретико-эмпирических составляющих концепции Петровского, Донцов дал существенную обобщенную характеристику основных направлений изучения групповой сплоченности отечественными и зарубежными специалистами, которую выстроил в форме уровневого описания групповой сплоченности:
1. Эмоциональные отношения, занимающие значительное место в исследованиях психологов, методическим аппаратом измерения которых является социометрическая техника. Петровский совместно с Панкиным выделил такой психологический параметр групповой активности, который, в отличие от простых непосредственных эмоциональных отношений (симпатии и антипатии), заключался в действенной эмоциональной идентификации. Это особая форма интерперсональных отношений, где эмоции одного из членов группы определенным образом мотивируют поведение других членов группы, направляя его не только на осуществление задачи деятельности, но и на устранение фрустрирующих воздействий на товарища.