С позиции описательного подхода (В. Вундт, П. Наторп и др.) сознание выступало как нечто внеположное, лишь как условие протекания психических процессов. Идея внеположенности сознания заключалась, как пишет А.Н. Леонтьев, в сравнении сознания со сценой, на которой разыгрываются события душевной жизни «чтобы события эти могли происходить, нужна сцена, но сама сцена не участвует в них» [23, с.24]. Подобная трактовка сознания, как отмечает А.Н. Леонтьев, определяет его как «бескачественное», т.к., сознание «само есть качество — качество психических явлений и процессов; это качество выражается в их «презентированности» (представленности) субъекту. Качество это не раскрываемо: оно может только быть или не быть» [23, с.25].
Представители французской социологической школы (Дюркгейм, Де Роберти, Хальбвакс и др.) определяли сознание как возникающее в результате воздействия на человека сознания общества, под влиянием которого его психика социализируется и интеллектуализируется эта психика человека и есть его сознание. По мнению А. Н. Леонтьева, в данной концепции полностью сохраняется психологическая бескачественность сознания, «только теперь сознание представляется некоей плоскостью, на которой проецируются понятия, концепты, составляющие содержание общественного сознания» [23, с.27].
Другое направление попыток описательной психологии определить сознание, по мнению А.Н. Леонтьева, состояло в том, чтобы «представить его как условие объединения внутренней психической жизни» [23, с.27]. Сознание с таких позиций объединяет психические функций, способности свойства, сознание, таким образом, это «общий хозяин психических функций» (там же). Такое понимание сознания, отмечает А.Н. Леонтьев, «полностью остается в пределах учения о его бескачественности и неопределимости» (там же).
Экспериментальная интроспекция вюрцбуржской школы, феноменология Гуссерля и экзистенционалистов, по мнению А.Н. Леонтьева, «не были в состоянии проникнуть в строение сознания» [23, с.27]; т.к. понимание феноменального состава сознания с его внутренними, идеальными отношениями, предполагает «депсихологизациию» этих отношений и потому психология сознания, как отмечает А.Н. Леонтьев, «полностью растворяется в феноменологии» (там же, с.28).
Представители глубинной психологии (З.Фрейд и др.), опиравшиеся на учение о бессознательной сфере психики, по мнению А.Н. Леонтьева, «сохраняли это же понимание сознания — как «связной организации психических процессов» [23, с.28] и выводят проблему сознания за сферу психологии, «ведь главная инстанция, представляющая сознание, - «сверх-Я», - по существу является метапсихическим» (там же).
Таким образом, в классической психологии проблема сознания или полностью исключалась из круга исследований (объективная психология), или определялось как нечто внепсихическое, психологически бескачественное (описательная психология), сознание в такой интерпретации, по мнению А.Н. Леонтьева, «лишено собственной структуры, оно лишь условие психологии, но не ее предмет» [23, с.25]. Тогда как задачей психологии состоит в том, чтобы наполнить его конкретным онтологическим содержанием и смыслом (А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко).
2.2 Проблема сознания в контексте деятельностного подхода
В оппозицию выделенным подходам А.Н. Леонтьев предлагает деятельностный подход к проблеме сознания, где сознание представляет собой качественно особую форму психики, возникающую у человека «в процессе становления труда и общественных отношений» [23, с.28]. В контексте деятельностного подхода сознание выступает как «продукт тех особых, т. е. общественных, отношений, в которые вступают люди и которые лишь реализуются посредством их мозга, их органов чувств и органов действия. В порождаемых этими отношениями процессах и происходит полагание объектов в форме их субъективных образов в голове человека, в форме сознания» [23, с.29]. Данные процессы, как отмечает А.Н. Леонтьев, это процессы деятельности субъекта, первоначально внешней и практической, «а затем приобретающей так же форму внутренней деятельности, деятельности сознания» [23, с.23]. Исходя из этого, по мнению А.Н. Леонтьева, «анализ деятельности и составляет решающий пункт и главный метод научного познания психического отражения - сознания» (там же)
А.Н. Леонтьев пишет, что «психическая реальность, которая непосредственно открывается нам, - это субъективный мир сознания» [23, с.124], где сознание выступает как «открывающаяся субъекту картина мира, в которую включён он сам, его действия и состояния» (там же с.125).
В рамках деятельностного подхода сознание представляется как субъективный продукт, как преобразованная форма проявления «тех общественных по своей природе отношений, которые осуществляются деятельностью человека в предметном мире» [23, с.128]. Важным, отмечает А.Н. Леонтьев, является то, что деятельность «выступает не просто как переносчик психического образа, который объективируется в её продукте…» в продукте запечетливается деятельность, «…то предметное содержание, которое она объективно несёт в себе» [23, с.128]. Деятельность, пишет А.Н. Леонтьев, вступает в прямое соприкосновение с предметной действительностью и, подчиняясь ей, «видоизменяется, обогащается, в этой своей обогащённости она кристаллизуется в продукте…» и потому «осуществлённая деятельность богаче, истиннее, чем предваряющее её сознание» [23, с.129].
Посредством деятельности происходит становление психического образа, этот образ, пишет А.Н. Леонтьев, «не проецируется во внешний мир, а скорее вычёрпывается из него» [23, с.38], формируясь в процессе «присвоения субъектом предметного мира в его идеальной форме, в форме сознательного отражения» (там же). Это процесс «первоначально возникает в той же системе объективных отношений, в которых происходит переход предметного содержания деятельности в её продукт» [23, с.130]. Для реализации этого процесса необходима такая трансформация продукта, в результате которой он смог бы выступить как познаваемый субъектом, т.е. идеально, «трансформация эта происходит посредством функционирования языка, являющегося продуктом и средством общения», представляющего «в своих значениях то или другое предметное содержание, полностью освобождённое от своей вещественности» (там же, с.131).
В деятельностном подходе сознание индивидов характеризуется своей психологической многомерностью [23], [25].
«В явлениях сознания мы обнаруживаем, - пишет А.Н. Леонтьев, - прежде всего их чувственную ткань. Эта ткань и образует чувственный состав конкретных образов реальности, актуально воспринимаемый или всплывающий в памяти … образы эти различаются по своей модальности, чувственному тону, степени ясности, большей или меньшей устойчивости» [23, с.133]. Чувственные образы порождаются в процессах деятельности, практически связывающей субъекта с внешним предметным миром и несут в себе, по мнению А.Н. Леонтьева, «изначальную предметную отнесённость» [23, с.139]. Функция чувственных образов сознания состоит в том, что они придают реальность сознательной картине мира, открывающейся субъекту. Чувственная ткань в системе сознания не открывает прямо своей функции, «субъективно она выражается лишь косвенно – в безотчётном переживании «чувства реальности»» [23, с.135]. Но при нарушении рецепции внешних воздействий «она тотчас обнаруживает себя» (там же). Это явление было проанализировано А.Н. Леонтьевым на материале исследований восстановления предметных действий у людей полностью ослепших и одновременно потерявших кисти обеих рук. Факт отсутствия прямой отнесённости инвертированного зрительного образа к объективному предметному миру, при подобных нарушениях, позволил автору сделать вывод о том, что субъект способен дифференцировать восприятие реального мира и своё внутреннее феноменальное поле. «Первое, - пишет А.Н. Леонтьев, - представлено сознательными «значимыми» образами, второе – собственно чувственной тканью» [23, с.137]. Таким образом, чувственная ткань образа представлена в сознании «либо как то, в чём существует для субъекта предметное содержание … либо сама по себе» (там же)
Чувственные образы, по мнению А.Н Леонтьева, представляют всеобщую форму психического отражения, порождаемого предметной деятельностью субъекта. У человека чувственные образы приобретают новое качество, «а именно свою означенность» [23, с.140].
Значения, по мнению А.Н. Леонтьева, являются важнейшими образующими человеческого сознания т.к. — «это то обобщение действительности, которое кристаллизовано, фиксировано в чувственном носителе его — обычно в слове или в словосочетании. Это идеальная, духовная форма кристаллизации общественного опыта, общественной практики человечества» [25, с.238]. В значениях представлена «преобразованная и свёрнутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной практикой» [23, с.141]. Значения, по мнению автора, выступают не как то, что лежит перед вещами, а как то, что лежит за обликом вещей – в познанных объективных связях предметного мира, «в которых они только и раскрывают свои свойства» [24, с.6]. Значения, таким образом, несут в себе особую мерность внутри системных связей объективного (предметного) мира - «это и есть пятое квазиизмерение его» (там же).
Важным представляется то, что сознание, как форма психического отражения, не может быть сведено к функционированию усвоенных из вне значений, управляющих деятельностью субъекта. Значения, закреплённые в языковой системе, преломляют мир в сознании человека, «но язык не демиург значений … поэтому, - пишет А.Н. Леонтьев, - значения сами по себе, т.е. в абстракции от их функционирования в индивидуальном сознании, столь же «не психологичны…» как и, «…общественно познанная реальность, которая лежит за ними» [23, с.141]. А.Н. Леонтьев приходит к выводу, что в данном виде значения не являются предметом психологии. В психологии, значение, по мнению автора, необходимо рассматривать «во внутренних отношениях системы деятельности и сознания … в движении их системы» (там же с.143).