На этапе восприятия, при осуществлении анализа передаваемой информации, необходимо подчеркнуть факт существования различий в индивидуальных способностях воспринимающего: специфического опыта духовной деятельности субъекта, навыков слушательского опыта музыканта, богатство ассоциативного фонда. При этом формируется образ и ведется оценка предмета.
На этапе воздействия информация через музыкальный символ отсылает к чувственному содержанию произведения искусства. Вся ранее полученная информация при определенных условиях может служить базой для создания новой информационной системы.
Таким образом, музыка выступает как информация, передача специфических сигналов, знаний между различными поколениями людей через музыкальные символы. Это рассуждение наводит на мысль о том, что средством коммуникации и передачи информации в культурном социуме является музыкальный язык, которыйобразно отражает, моделирует явления, эмоции, воспроизводит черты их реальной структуры. Этим музыкальный язык отличается от естественного языка.
Звук является тем общим корнем, из которого произрастали и язык и музыка. Издревле и доныне она кристаллизует свои звуковые средства из звучаний живой речи, несловесных голосовых сигналов, смысловых интонаций в тональных языках. Подобно речи, музыка представляет собой звучание во времени и использует человеческий голос в качестве своего первичного материала. Наконец, музыка выработала собственную систему письменности — нотацию, — которая аналогично письменной речи позволяет закреплять и надолго сохранять музыкальные сообщения. Помимо звучания и письменности, в музыке усматривают формальные аспекты языка — элементы значения, выражения и синтаксиса.
Платон и древние китайцы кодифицировали звукоряды и лады соответственно их эмоциональному и моральному воздействию. В XVIII веке пользовалась популярностью теория аффектов (Аffektenlehre) — попытка создания "музыкального словаря" страстей; Маттезон, один из главных ее протагонистов, перечисляет около двадцати эмоциональных состояний и соответствующих им выразительных средств. Концепция "музыкальных фигур" видела в музыке бессловесный аналог искусства красноречия и предписывала стандартизованные формальные приемы изложения, аргументации, обсуждения и утверждения музыкального тезиса.
Язык и музыка — явления взаимно дополнительные: каждое включает черты другого. Выражения "язык музыки" и "музыка языка" в равной мере уместны и лимитированы. Они указывают на аспекты, свойственные и музыке и языку, но соотносящиеся в них прямо противоположным образом. Схематически говоря, язык предполагает преимущественную установку на аналитическую рациональность, на логику статичных понятийных различений и вневременные описания феноменов в некий избранный момент их существования. Музыка опирается на синкретическую всеобъемлющую чувственность, концентрирует восприятие на качественной полноте звукового феномена в его диахроническом, временном развертывании. В обоих случаях понятие "язык" указывает на абстрактные организационные структуры и функции, тогда как понятием "музыка" покрывается конкретное переживание уникальной ощущаемой реальности звукового процесса той или иной природы.
Развиваясь как инструмент интеллектуального постижения действительности, естественный язык вырабатывал набор абстрактных знаков (словарь) и абстрактных структур (грамматика), позволяющих обозначать (подменять словами и грамматическими структурами) все объекты и отношения между ними, различаемые в данной культуре. В силу этого язык, подобно фильтру, впускает в сознание только те явления и свойства реальности, которые он способен обозначить. Оперирование понятиями (знаками классов объектов) и грамматическими структурами (знаками типов отношений) делает язык необыкновенно мощным инструментом абстрактно логического описания действительности, но отнимает у него возможность представлять единичное, индивидуальное, уникальное.
Элементы музыкального высказывания — иной, сингулярной природы. Только в музыкальной теории, утилизирующей принципы языка, они представляются конечным набором стандартных единиц. И только в форме нотации — этого аналога письменной речи — они выглядят как линейно организованные дискретные элементы. Звучащая музыка состоит из бесконечного множества неповторимых элементов. Тона одной и той же высоты и длительности не тождественны друг другу: их музыкальное значение меняется с тончайшими изменениями звукоизвлечения, тембра, динамики, фона и контекста. Каждый отдельный тон дает слушателю возможность пережить уникальную реальность — живой, конкретный, богатый личностный опыт, который не может быть получен никаким иным путем.
В отличие от эволюции языка и речи, конкретность звукового материала была и остается одной из важнейших забот несчетных поколений музыкантов во всех известных культурах. Для музыки неизмеримо важнее, чем для речи, произносится ли фраза мужским, женским или детским голосом, и особенно важны индивидуальные особенности голосов. Возможности человеческого голоса и приемы пения веками развивались и культивировались в различных культуpаx, породив необъятное многообразие стилей, техник и манер. Точно так же сокровищница музыкальных звучаний непрерывно обогащалась посредством создания и совершенствования музыкальных инструментов, исчисляемых тысячами, выработки и шлифовки приемов игры на них.
В каждой музыкальной культуре вокальная и инструментальная палитра предлагают музыканту практически неограниченный выбор звучаний, которые могут сочетаться самым различным образом, и в силу этого каждое мгновение звучащей музыки, не говоря уже о целой пьесе, становится для слушателя прямым источником острого, полнокровного переживания.
Нет никаких оснований пересматривать традиционное представление о музыке как искусстве в первую очередь выразительном. Репрезентация посредством выражения принципиально отлична от репрезентации посредством обозначения. Первая представляет свое содержание во всей его чувственной конкретности, вторая же использует произвольные знаки-ярлыки, указывающие на свое содержание в рамках данной культурной конвенции. Если не говорить о звукоподражательных, живописующих, изобразительных и прочих периферических приемах, широко применяемых в некоторых стилях, то справедливо будет сказать, что музыка не обозначает смысл, но сама является им.
Музыка условна по своей природе, только сознание воспринимающего человека наделяет звуки смыслом. Объективные физические свойства звука, такие как сила, акустический состав, частота колебаний, продолжительность отражаются в субъективных ощущениях громкости, тембра, высоты и длительности звука. Символизация в музыке - процесс наделения переносным значением музыкальных феноменов, где играют определенную роль особенности типа устройства нервной системы личности композитора, исполнителя, слушателя, а также уровень их воспитанности, образованности. Следование принципам программности в музыке задает обращение к нескольким языковым системам. Одним из центральных вопросов становится вопрос перевода информации с одного уровня языковой системы на другой уровень иного языка.
Для лучшего понимания процессов, происходящих в действительности, музыкой моделируются образы-символы. В музыкальном знаке (символе) связь между материальной формой и значением условна. Предмет, выступающий в роли знака, функционирует в конкретной знаковой системе, что необходимо учитывать при дешифровке музыкальной информации.
Символами в музыке могут выступать как отдельные звуки, их мелодические, гармонические, тембровые и динамические сочетания, так и строго дифференцированныемузыкальные образы, доносимые конкретным музыкальным построением, жанр, авторский стиль.
Музыка - символический мир, смысл которого доносится посредством особого искусственного языка, передающего информацию (семантическую и эстетическую), состоящего из отдельных звуков, их сочетаний и отношений между ними (ритм, темп, лад, мелодия, гармония). Из них складываются мотивы, фразы, предложения, периоды, разделы формы и т. д. Далее - музыкальный образ, заключенный в некотором музыкальном произведении. Содержание музыкального произведения воплощается системой музыкальных средств (мелодические, гармонические обороты, особенности строения формы). Все вышеназванные элементы во время звучания произведения тяготеют к интеграции в единое целое. Каждый элемент получает свою семантическую нагрузку, в каждом из них содержится своя информация. Если взять аккорд, то звуки, составляющие его, подчиняются главному - тонике. Цепочка аккордов образует нечто целое, но уже на более высоком уровне.
Возможно выделение уровней символов музыкальной системы с последующей их дифференциацией. Музыкальный символ находит свое бытие на звуковысотном, ритмическом, композиционном, исполнительском уровнях, образующих сложную систему.
Музыкальный символ, как и символ вообще, условен, многозначен. Он вбирает в свою структуру общее и единичное, особенное, он архетипичен. Все разнообразные знаковые образования в музыке, с одной стороны, историчны, а с другой - могут проявлять и надысторичный характер. Содержание музыкальных знаков (символов) носит кумулятивный характер. Символ не является застывшей схемой, он изменчиво многослоен, общепризнанно, что его смысл можно понять в соотнесении с его дальнейшими символическими сцеплениями. Он реально существует внутри человеческого общения, передавая информацию, не прибегая к прямому изображению, воздействуя на личностно-эмоциональную сферу субъекта, включая механизм ассоциаций, позволяющих понять содержание.