В-третьих, это специфический вид эмоционального контакта. Сознание групповой принадлежности, солидарности, товарищеской взаимопомощи не только облегчает подростку автономизацию от взрослых, но и дает ему чрезвычайно важное чувство эмоционального благополучия и устойчивости. Сумел ли он заслужить уважение и любовь равных, товарищей, имеет для самоуважения подростка решающее значение.
Психология общения в подростковом и юношеском возрасте строится на основе противоречивого переплетения двух потребностей: обособления (приватизации) и аффилиации, т.е. потребности в принадлежности, включенности в какую-то группу или общность.
Обособление чаще всего проявляется в эмансипации от контроля старших. Однако действует и в отношениях со сверстниками.
Усиливается потребность не только в социальной, но и в пространственной, территориальной автономии, неприкосновенности своего личного пространства.
В переходном возрасте меняются представления о содержании таких понятий, как «одиночество», «уединение». Дети обычно трактуют их как некое физическое состояние («нет никого вокруг»), подростки же наполняют эти слова психологическим смыслом, приписывая им не только отрицательную, но и положительную ценность.
Помимо потребности в общении со сверстниками, другой чрезвычайно важной для личностного развития потребностью в подростковом возрасте становится потребность в уединении. Поскольку только наедине с самим собой подросток может осмыслить происходящие с ним изменения, оценить себя и свои отношения, определить линию своего поведения и свою позицию. Однако, по мнению ряда отечественных и зарубежных ученых (А.В. Мудрик, Дж.Р. Олди и др.), доминирование потребности в уединении является тревожным признаком. Постоянное желание подростка быть одному, избегание общения и контактов со сверстниками могут служить сигналом о том, что не все так в его взаимоотношениях с людьми, а возможно, и в его внутреннем мире.
Чувство одиночества и неприкаянности, связанное с возрастными трудностями становления личности порождает у подростков неутомимую жажду общения и группирования со сверстниками, в обществе которых они находят или надеются найти то, в чем им отказывают взрослые: спонтанность, эмоциональное тепло, спасение от скуки и признание собственной значительности.
Типичная черта подростковых и юношеских групп - чрезвычайно высокая конформность. Яростно отстаивая свою независимость от старших, подростки зачастую абсолютно некритически относятся к мнениям собственной группы и ее лидеров. Неокрепшее, диффузное «Я» нуждается в сильном «Мы», которое, в свою очередь, утверждается в противоположность каким-то «Они». Причем все это должно быть грубо и зримо.
Страстное желание быть «как все» (а «все» - это исключительно «свои») распространяется и на одежду, и на эстетические вкусы, и на стиль поведения. Такое противоречие, когда индивидуальность утверждается через единообразие, может тревожить юношей. «Я» часто думаю, чем же мы «свои», что у нас общего? Мы отличаемся от других своей манерой одеваться, то есть, не похожи на «других». Но при этом как две капли воды похожи друг на друга. Одни и те же диски слушаем, одинаковыми словами выражаем свой восторг или неприязнь, одни и те же слова говорим противоположному полу...
Тем не менее, это единообразие тщательно поддерживается, и тому, кто рискует бросить ему вызов, приходится выдерживать нелегкую борьбу. Чем примитивнее сообщество, тем нетерпимее оно к индивидуальным различиям, инакомыслию и вообще непохожести.
Следует отметить, что коммуникативные черты и стиль общения юношей и девушек не совсем одинаковы.
На первый взгляд мальчики во всех возрастах общительнее девочек. С самого раннего возраста они активнее девочек вступают в контакты с другими детьми, затевают совместные игры и т.д. Чувство принадлежности к группе сверстников и общение с ними для мужчин всех возрастов значительно важнее, чем для женщин.
Однако различия между полами в уровне общительности не столько количественные, сколько качественные. Хотя возня и силовые игры приносят мальчикам громадное эмоциональное удовлетворение, в них обычно присутствует дух соревнования, нередко игра переходит в драку. Содержание совместной деятельности и собственный успех в ней значат для мальчиков больше, чем наличие индивидуальной симпатии к другим участникам игры. Мальчик выбирает, прежде всего, интересную игру, в которой он может проявить себя; ради этого он вступает в контакт, даже если партнеры ему не особенно нравятся. Мужское общество, как и весь стиль жизни, скорее предметны и инструментальны, чем экспрессивны.
Общение девочек выглядит более пассивным, зато более дружественным и избирательным. Судя по данным психологических исследований, мальчики сначала вступают в контакт друг с другом и лишь потом, в ходе игрового или делового взаимодействия, у них складывается положительная установка, появляется духовная тяга друг к другу. Девочки, наоборот, вступают в контакт главным образом с теми, кто им нравится, содержание совместной деятельности для них сравнительно второстепенно.
С раннего возраста мальчики тяготеют к более к экстенсивному, а девочки – к интенсивному общению; мальчики чаще играют большими группами, а девочки - по двое или по трое.
Стиль общения тесно связан с необходимостью поддерживать принятый культурой нормативный канон маскулинности или фемининности. Мужской стиль, традиционно ориентированный на поддержание статуса обязывает скрывать свои слабости и подчеркивать достижения и высокие притязания.
Женский стиль рассчитан на уменьшение социального расстояния и установление психологической близости с другими. Такая нормативная установка заставляет мужчин скрывать такие свои черты и проблемы, которые выглядят фемининными (например, застенчивость), что уменьшает степень их общего самораскрытия.
Чтобы облегчить свои коммуникативные трудности, подростки и юноши используют целый ряд специфических хитростей, стратегических приемов. Понятие стратегического взаимодействия введено в науку известным американским социологом Эрвином Гофманом для обозначения ситуаций, в которых партнеры по общению улавливают, скрывают или открывают друг другу какую-то информацию о себе не прямо, а косвенно, с помощью специальных приемов и ухищрений. Совместив эти идеи с теорией Пиаже, Дэвид Элкинд отметил в общении подростков ряд особенностей.
Во-первых, будучи постоянно озабочены собой и предполагая, что другие разделяют эту их озабоченность, подростки и юноши обычно действуют в расчете на некую «воображаемую аудиторию» (одно из следствий этого - застенчивость).
Во-вторых, преувеличивая свою уникальность и особенность, подростки часто создают себе «личный мир», вымышленную биографию, поддержание которой требует постоянных усилий. Поэтому подростковое общение часто является напряженным, неестественным, имеет двойной план.
Чтобы преодолеть неуверенность в себе, подростки специально отрабатывают технику того, как «срезать», «отбрить» собеседника, проверяя ее на людях, к которым не питают никакого зла и которые ничем не провоцируют подобное поведение. Совершение запрещенных действий, начиная с прогуливания уроков и кончая выпивкой и приемом наркотиков, также имеет свой второй план, рассчитанный на воображаемую аудиторию.
2.3 Факторы одиночества
Психологи выделяют несколько групп факторов, способствующих возникновению одиночества в подростковом возрасте.
Первая группа. Это некоторые особенности данного возрастного периода. Прежде всего, развитие рефлексии, которое порождает потребность подростка познать себя на уровне собственных требований к самому себе. В то же время подростку трудно реализовать эту потребность из-за недостаточного развития навыков самонаблюдения и самоанализа. Поэтому часто у подростков возникает чувство неуверенности, в том числе и в том, что они соответствуют избранному идеалу или общепринятой норме. Невозможность принять себя приводит подростков к выводу, что вряд ли кто-либо еще сможет понять и оценить всю глубину внутреннего мира. Переход на новый уровень самосознания позволяет осознать себя как уникальную личность, отличную от окружающих людей. А переживание собственной непохожести на других в сочетании с уверенностью в том, что другие не смогут понять и оценить их уникальность, и порождает одиночество подростка.
Происходящая в подростковом возрасте переориентация общения с родителей и значимых взрослых на ровесников делает проблему взаимоотношений со сверстниками весьма животрепещущей, а иногда и очень болезненной для подростков, так как именно в этом возрасте резко увеличивается число ребят, жалующихся на нехватку опыта и навыков общения.
Недостаток таких навыков и плохо развитые способности к самораскрытию и эмпатии мешают подростку удовлетворить в процессе общения потребности в признании, эмоциональном отклике и понимании, что и приводит к переживанию одиночества. Кроме того, в подростковом возрасте обостряется потребность занять позицию какой-либо социальной группы. Отсутствие людей, разделяющих интересы и увлечения подростка, также ведет к переживанию обособленности.
Играют свою роль в возникновении одиночества в подростковом возрасте и типичные для этого периода возрастные кризисы: кризис идентичности и самооценки. Первый проявляется в том, что подростку сложно уравновесить два противоположных на первый взгляд фактора формирование идентичности – идентификацию (отождествление) и обособление. В случае если идентификация преобладает над обособлением, происходит потеря своего «я», что сопровождается переживанием собственной никчемности и потерей самоуважения, (а если происходит отождествление с отрицательными героями, то и уважения окружающих). Если же преобладает механизм обособления, то происходит чрезмерное отделение от окружающих, отказ от построения близких отношений и общения. Кризис самооценки, проявляющийся в ее неустойчивости, повышенной критичности подростков по отношению к себе и частом переживании недовольства собой, лежит в основе того, что подростки приписывают себе различные недостатки и отрицательные качества, а также проецируют на других подобное негативное отношение к себе. Из-за этого повышается уровень агрессивности и тревожности, возрастает чувствительность к критике и неудачам, особенно в сфере общения.