Замечено, что заложники после освобождения часто сочувствуют, не хотят, чтобы их арестовали. Опасность, опасная общая для террористов и заложников, сплачивает, "роднит" одних с другими. Легковесным политикам и судебным следователям бывшие заложники начинают казаться "пособниками" террористов.
При штурме осаждённых террористов возникает не только "братство по крови", которая может быть пролита и ими, и заложниками. В такой ситуации начинают действовать рефлексы поиска защитника (сильного, властного). Возникает психологическая спайка "подвластных" и "властителей", если "властители":
а) в чём-то уравнены с "подвластными": общей опасностью, общими невзгодами, общей добычей, общей радостью спасения от смерти;
б) человечным, участливым отношением "властителей" к "подвластным".
Чеченцы наделены этноархаическими рефлексами в отношении к пленникам как к уважаемой ценности. Они относились к заложникам с видимой доброжелательностью.
По рассказам свидетелей в городе Будённовске чеченцы, видя начало штурма укрывали и успокаивали заложников. В посёлке Первомайском руководитель чеченцев Салман Радуев обходил заложников, успокаивая их, рассказывал о последних событиях. В отличии от многих других террористов осаждённые чеченцы сохраняли детскую игривую лихость. Громкая трансляция танцевальной музыки, обычно повергающая осаждённых в уныние, у чеченцев в Первомайском вызывала неподдельную радость и пляску. Это ободряло и заложников, "роднило" их с чеченцами, пробуждая детский рефлекс.
Даже когда расстреливали кого-то из заложников, срабатывал психологический механизм по принципу "разделяй и властвуй". Люди, оказавшиеся в привилегированном положении, при стрессе, как правило, отворачиваются от ставши париями, обречёнными, "опущенными" (криминальный жаргон).
Напрасно ругают мифических психологов, которые не работают с бывшими заложниками, чтобы избавить их от синдрома "породнения" с террористами. Во-первых, психологов для этого нет. Во-вторых, этот синдром очень стойкий он сохраняется десятилетиями в российском народе, который был "заложником" у кровавого сталинско-коммунистического режима, но испытывает к нему парадоксальную приверженность. Это не утрата исторической памяти, не попытка выразить протест противникам коммунистов, не массовая легкомысленность. Это психобиологический рефлекс сохранения традиций соподчинённости, достигнутой жестокостью.
посттравматический синдром война стресс
Психологам всё чаще приходится работать с людьми, которые перенесли психическую травму в последствие экстремальной ситуации: жертв технологических катастроф, насилия, заложничества, природных катастроф и воин. С людьми которые перенесли психотравму в последствие экстремальных ситуаций, у 20% через определённое время (2-6 месяцев) возникают проблемы в одной или нескольких сферах жизни, аффективные, психосоциальные, профессиональные, психосоматические. Немедленное психотерапевтическое вмешательство как можно ближе по времени до перенесённой травмы, помогает предупредить последствия и переход этих последствий в хроническую форму.
Анализ психического состояния военнослужащих, выполняющих военные обязанности в экстремальных условиях деятельности при значительных психоэмоциональных нагрузках, вызванных наличием реальной витальной угрозой, позволяет утверждать, что психогенных факторов такой угрозы вызывает негативную реакцию. Поэтому задачей психологов является помощь людям в экстремальных ситуациях.